Хрустальное сердце - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 10

— Что у вас случилось? — весело спросила Анна Станиславовна.

— Да вот, — Свешников поднялся на ноги, виновато посмотрел на Ленкину маму и произнес покаянно: — Антонина Петровна, мне нет прощения, я испортил ваш замечательный ковер. Я очень неловкий. Леночка так расстроилась...

«Леночка расстроилась». Надо же...

Мама вдруг повела себя удивительным образом — ласково посмотрела на Свешникова и легкомысленно махнула рукой:

— Дети, не переживайте! Бог с ним, с этим ковром! Новый купим. Сами-то не перепачкались?

Свешников осмотрел Ленку с ног до головы, словно перепачкаться могла только она одна, сказал скромно:

— Нет, Антонина Петровна, все в порядке. Я сейчас все уберу.

Вот какой он, оказывается, джентльмен! И вину на себя взял, и убирать собирается. Ленка скептически фыркнула. А ведь непрост Илюшенька. Ох как непрост!

Коверная возня продолжалась минут пятнадцать. Оскорбленная Ленка в процесс не вмешивалась, предоставила Илюшеньке возможность отдуваться самому. А он и отдувался, причем, как ни странно, с видимым удовольствием. И за накрытым столом продолжал ухаживать за дамами и одаривать комплиментами всех троих. Как говорится, всем сестрам по серьгам.

Матушки тоже чему-то радовались, переводили полные умиления взгляды с Илюшеньки на Леночку, переглядывались, перемигивались. А Ленке все больше казалось, что она очутилась в самом центре какого-то коварного семейного заговора. Она еле дождалась конца обеда. Невыносимо хотелось курить. Вот уйдут «гости дорогие», и она сразу же покурит. И не важно, что мама будет ругаться. Надо же ей как-то стресс снять! И потом, ей уже двадцать пять. Раз до замужества доросла, то уж до курения и подавно...

Гости уходить не спешили, день плавно перетек в вечер, а они все сидели — общались. Нет, Ленка была вовсе не против Анны Станиславовны, очень милая оказалась женщина, но вот ее сыночек был невыносим. Лена то и дело ловила на себе его насмешливые взгляды и из последних сил старалась не краснеть. Что ей какой-то там Илюшенька? Всего лишь очередной претендент.

Претендент? Мамочки! Да на что же он претендует? На нее, Ленку Селецкую? Обхохочешься...

Ее мучения закончились только в седьмом часу вечера. Гости дорогие заверили хозяев в своем искреннем расположении, поблагодарили за замечательно проведенное время, потоптались немного на пороге да и отбыли. Слава тебе господи!

— Ну, как он тебе? — спросила мама, убирая со стола.

— Никак! — Ленка выудила из сумочки сигареты и потопала на балкон, снимать стресс.

Как ни странно, мама не ворчала. Только посматривала на дочку задумчиво, улыбалась каким-то своим мыслям.

На следующий после эпохального события день на работу идти страшно не хотелось. Придешь, а там — Илюшенька, холеный, насмешливый, прознавший про ее темное прошлое. Ленка уже собиралась симулировать какую-нибудь ОРВИ и взять больничный, но в последний момент передумала. Что же теперь, все время бояться неведомо чего?

В тот раз ей повезло — свидеться со Свешниковым не довелось. И на второй день повезло. А вот на третий везение закончилось. В самом конце рабочего дня Ленку вызвали на ковер. Когда она, робко постучавшись, вошла в директорский кабинет, Свешников сидел за рабочим столом, изучал какие-то бумаги. Деловой костюм, сосредоточенная морщинка на лбу — ничего общего с давешним неформальным Илюшенькой. Когда он, не поднимая головы, небрежно махнул в сторону стоявших у стены стульев, Ленке стало обидно. Вот он какой двуличный, Илья Владимирович Свешников! В гостях — один, при исполнении — другой. Она плюхнулась на стул, закинула ногу за ногу, смотреть старалась дерзко и независимо.

— Как ковер? — неожиданно спросил Свешников, оторвавшись от бумаг.

— Что? — Такого начала беседы она никак не ожидала.

— Я спрашиваю, как себя чувствует ковер? — терпеливо повторил он.

— С ковром все в порядке, будет жить.

— Очень хорошо. — Свешников улыбнулся и как-то сразу опять стал неформальным.

— Вы меня за этим вызывали? — спросила осмелевшая Ленка.

— Не только. Вообще-то, у меня есть еще один вопрос.

Ленка удивленно выгнула бровь — что еще за вопрос?

— Что вы делаете сегодня вечером?

— Я?!

— А вы видите тут другую барышню?

Ленка повертела головой, как будто в самом деле надеялась обнаружить в кабинете кого-то третьего. Не обнаружила. Испуганно посмотрела на Свешникова, сказала с достоинством:

— У меня на сегодня запланирована генеральная уборка.

Свешников хмыкнул.

— Считайте, что от генеральной уборки я вас отмазал.

— Ради чего?

— Давайте поужинаем сегодня вместе или просто погуляем.

Поужинаем или просто погуляем! Вот это да! Эх, была не была! За спрос ведь не бьют.

— Вы приглашаете меня на свидание?

Свешников расплылся в довольной улыбке, энергично закивал головой.

— А зачем? — на всякий случай уточнила Ленка.

— Там видно будет, — задумчиво произнес непостижимый Свешников.

Они поняли это сразу. Поняли оба, что это любовь. Ленка еще боялась поверить в свое счастье, от поцелуев краснела, от ласк шарахалась, а Свешников, похоже, для себя давно уже все решил.

— Женимся! — сказал он не терпящим возражения тоном ровно через месяц после начала их романа.

— Как женимся? — Сердце ее забилось быстро-быстро, в глазах вдруг защипало.

— Как женятся все нормальные люди, — Свешников поцеловал ее в висок. — Свадьба, гости, тамада, кольца, подвенечное платье. Ты же не против подвенечного платья?

— Я против тамады, — прошептала Ленка.

— Хорошо, тамаду вычеркиваем. Ну, пошли?

— Куда?

— Обрадуем матушек, испросим благословения...

Ленка решилась спросить его об этом только после свадьбы. До того все как-то стеснялась. Муж собирался на работу.

— Илюша. — Она потянула его за рукав пиджака.

— Что? — Свешников поправил галстук, смахнул с рукава невидимую пылинку.

— Можно задать тебе один нескромный вопрос? — Ленка замялась.

— Давай свой нескромный вопрос, — он поцеловал ее в щеку. — Да побыстрее, а то я уже опаздываю.

Ленка, сделав глубокий вдох, решилась:

— Зачем тебе нужно было устраивать цирк со смотринами?

Свешников глянул на нее задумчиво, поцеловал еще раз, теперь уже в губы, ответил весело:

— А как же мне еще было до тебя добраться? На педсоветах ты сидела хмурая, в мою сторону даже не смотрела, фыркала на каждое замечание.

— Я фыркала?!

— Ты фыркала!

— А ты мое отчество до сих пор путаешь!

— Я путаю? Отчество родной жены?!

— Так, Свешников, стоп! Я не поняла, ты ко мне тогда на смотрины с серьезными намерениями приходил?

— С самыми наисерьезнейшими. Вообще-то, я не большой любитель таких увлекательных мероприятии, но как только я узнал, кто претендентка...

— Что? — поторопила его Ленка.

— Я сразу решил — вот он, шанс добраться до тебя.

— Зачем?

— Как это зачем? Чтобы жениться, разумеется...

Лизе было очень стыдно. Она лишь недавно призналась себе в том, что счастье лучшей подруги стало для нее поводом для печали. Нет, она радовалась за Ленку и желала ей только самого лучшего. Ей искренне нравился Свешников, и она надеялась, что у них с Ленкой все будет хорошо. Но теперь у подружки появилась семья. А семья — это очень серьезно. Это важнее всего на свете. И не нужно обижаться, что теперь Ленка навещает ее не так часто, как хотелось бы. У Ленки — новая жизнь. А у нее, Лизы, жизнь старая, и она не имеет права отвлекать подругу от семейного счастья своими проблемами.

А проблемы были. На Лизу все чаще и чаще накатывали мутные волны депрессии. Тетушки, единственного родного человека, больше нет. Любимый мужчина, без пяти минут муж, теперь с другой. С момента аварии прошел почти год, а проклятая афазия не проходила. Врачи стали намекать, что ей следует проконсультироваться у хорошего психиатра, что, возможно, у проблемы какие-то иные, глубинные корни.