Боец - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 17

Опустить тело на каменный пол. Сорвать с себя и со шлема чехлы. Подобрать копье и щит. Унять дрожь, охватившую все тело из-за бушующего в жилах огня. Сделать несколько шагов и появиться с другой стороны башни, изображая из себя караульного.

Едва он оказывается на стене, как его заливает лунный свет, и кольчуга на плечах отвечает на это тусклым блеском. Взгляд на площадку донжона. Прав был командир. Тысячу раз прав. Все же повезло им с Георгом. Хм… Сэром Георгом, бароном Авене. Караульный на самой высокой точке глянул на мерно шагающего по стене товарища и спокойно направился в другую сторону башни. Взгляд под стену. Крыши каких-то построек. Судя по всему, это конюшни, но не суть важно, главное – внутри никого не видно.

Он приблизился к свисающей со стены веревке и дернул, подавая сигнал. Совсем скоро между зубцами проскользнула тень еще одного наемника, который недолго думая столь же бесшумно, как и Виктор, устремляется к другой башне. Вскоре место еще одного часового должен будет занять их товарищ. Пока все идет именно так, как и задумывалось, хоть бы не сглазить. Вот еще один. Он устремляется в ту же сторону. Вскоре на стене оказывается весь десяток. Дело Виктора – усиленно играть роль караульного, пока все посты не будут сменены. Только после этого из арбалета будет снят тот солдат, что находится на донжоне.

Хлопок прозвучал приглушенно и едва различимо, как и стон на самой высокой точке замка. Звук падающего тела. Значит, с караульными разобрались и теперь пора двигать к караулке. Нужно кончать с остатками охраны и растворить ворота. Пока все идет просто замечательно. Виктор издал крик филина. Это сигнал парням.

У ворот никого нет, да это и не нужно. Вход в замок наглухо закрыт, мост поднят, часовые на своих постах. Держать людей еще и здесь – лишнее. Правда, в караулке никто не спит. Из окошка, забранного слюдой, пробивается свет. Нападающие собрались у узкой двери. Десятник осматривает парней, убеждается, что все готовы, знаками в последний раз показывает, как именно они будут действовать. Виктор легонько тянет дверь на себя, чтобы раньше времени не поднимать тревогу. Нормально, не заперта.

Все происходит настолько же неожиданно, насколько и быстро. Коротая ночь, воины сидят за столом и играют в кости. Внезапно дверь распахивается, и в проеме тут же появляются четверо. Они не вламываются внутрь. Двое стоят на колене, еще двое возвышаются над ними. Резкие хлопки – и четверо отваливаются от стола или падают, пронзенные болтами, которые с такого близкого расстояния не удержит никакой щит. Десятник с ужасом понимает, что случилось что-то невозможное и страшное. Он еще успевает схватить рожок, но больше сделать ничего не получается, ему попросту не дают на это времени.

Мгновение – и вся четверка исчезает из поля зрения. Стоявшие на колене просто уходят в перекат, а на их место тут же встает другая пара. Сдвоенный хлопок – и они отваливают в сторону, а их сменяют другие, с вскинутыми арбалетами, водя ими из стороны в сторону и выискивая тех, кто мог уцелеть. Караулка небольшая, состоит из одного помещения, так что вся на виду. Не просматриваются только небольшие участки с боков от двери. Стрелки все еще стоят с готовыми к бою арбалетами, а вовнутрь перекатом влетают еще двое, с короткими клинками наготове. Но это уже лишнее. Караул прекратил свое существование.

Грохот цепей опускающегося моста. Скрежет распахивающихся створок ворот. Приглушенный топот обернутых шкурами копыт множества лошадей. Эти звуки, распространяющиеся в ночной тишине, казалось, способны разбудить всех обитателей замка. Но ничего подобного не происходит. Может, кто и услышал все это, и даже проснулся, но уж точно не придал происходящему особого значения. Вот если бы зазвучал сигнал тревоги, тогда совсем иное, а так… Мало ли за какой надобностью открывают ворота.

Десяток диверсантов не задержался у ворот ни на мгновение. Их есть кому заменить. Вместо этого они уже во внутреннем дворе. Двое держат под контролем ворота, которые оставались приоткрытыми, опасности ведь никакой. Двое врываются в донжон, доступ в который тоже свободный, часового ведь нужно как-то менять. Вот остальные помещения заперты. Но с этим потом. Главное – убедиться, что все в порядке, и не допустить, чтобы здесь кто-либо заперся, ведь именно эта башня и является их целью. Остальные спецназовцы уже взяли под контроль помещение казармы, но ждут снаружи. Штурм – это уже не их забота. Их задача – создать максимально благоприятные условия для остальных, и они с ней справились блестяще.

Сотня врывается в замок единым порывом. Два десятка распределяются по улицам, их задача – присмотреть за тем, чтобы среди черни не нашлось особых храбрецов, решивших изображать из себя героев. Особое внимание к трактиру, где, несмотря на позднее время, в окна, забранные бычьими пузырями, пробивается свет. Вот дверь распахивается, а затем резко закрывается, как только выходящий замечает незнакомых всадников.

Проходит совсем немного времени, и на улицу вываливаются четверо воинов, облаченных в кольчуги. По всему видать, товарищи засиделись за кружкой доброго пива. Лучше бы они этого не делали. Но похоже, выпитое туманит рассудок. Из оружия при них – обнаженные мечи и кинжалы. Едва дружинники оказываются на пыльной улице, тут же раздаются хлопки арбалетов. Затем четверо соскальзывают с лошадей, проводят контроль и вламываются в трактир. Появляются они столь же быстро, знаками давая понять десятнику, что опасности нет.

Только через несколько минут один из испуганных посетителей трактира, внезапно протрезвевший, отваживается приоткрыть дверь и выглянуть наружу, где гарцуют всадники, разбившиеся на пары. Никого в трактире больше не трогали. Воинов там нет, а остальные нападавших совершенно не волнуют.

Тем временем остальной отряд проследовал во внутренний двор. От него отделился еще десяток. Им предстоит окружить жилой дом парными постами, но ни в коем случае не входить в него. Георг ни на мгновение не забывал о том, что в замке проживает мастер. Жадность, как известно, порождает бедность. Он уже принял решение обойтись без пленников. Вообще-то все зависит от сокровищницы замка. Если там будет пусто, то, пожалуй, придется рисковать.

Основная часть устремляется к казармам. Здесь должно быть еще порядка трех десятков солдат. Если они успеют прийти в себя, схватка может оказаться весьма жаркой. Не успели. Внутри уже царила суета, большинство схватились за оружие, но им не дали времени организоваться. В распахнутые двери начали вбегать вооруженные люди, вовнутрь полетели горящие факелы. Серьезно загореться и перерасти в пожар не успеет, зато даст хоть какое-то освещение.

Зазвучали резкие хлопки арбалетов, послышались первые крики и стоны, полные боли и страданий. Звон клинков, брань, хрипы, рычание… Нападающие действуют слаженно, разбившись на тройки. Двое орудуют клинками, третий находится за их спинами, перезаряжая арбалет и пуская болты в тех, кто пытается противостоять его товарищам. Схватка длится не больше минуты. Потом контроль. И тишина. Слышны лишь стоны, шаги, бряцание железа и негромкие голоса переговаривающихся между собой захватчиков. Все кончено.

– Дэн, доклад. – Георг находится посреди двора, восседая на коне. Нет необходимости самому махать мечом, когда все работает, как отлично отлаженный механизм.

– Сэр, в десятках с пятого по десятый убитых нет. Четверо легко ранены.

– Виктор?

– Сэр, в спецназе убитых нет, раненых нет. Доступ в донжон контролируем, дальше пока не продвигались.

В этот момент в ворота влетел всадник и, вздыбив лошадь, остановился перед командиром.

– Сэр, третий, четвертый десяток – потерь нет, раненых нет, поселок и ворота контролируем полностью.

– Принял. Возвращайся обратно.

– Слушаюсь, сэр!

– Дэн, выясни, что там с домом, и усиль оцепление.

– Слушаюсь, сэр! Шестой десяток, за мной!

Выкрикнув приказ и не дожидаясь реакции подчиненных, старший десятник скорым шагом двинулся в направлении двухэтажного дома. Десяток быстренько собрался и дружной гурьбой пристроился за начальником. Однако практически сразу они перешли на бег. Уже понятно, что возле дома что-то не так. С противоположной стороны, где должен находиться садик, слышится девичий крик. Георг тут же направляет к дому еще один десяток с тем же приказом: в дом не соваться. Мастер – это дело такое… Все может оказаться очень и очень нехорошо.