Признание - Стайн Роберт Лоуренс - Страница 2

Я вам еще не говорила — у нее был острый язычок.

Большие уши Ала покраснели, выдавая этим, что он рассердился. У него в руке оказалась банка пива, которую я не видела, пока он не поднес ее ко рту. Ал сделал большой глоток и, опустив банку, громко рыгнул.

— А ты на самом деле знаешь, как произвести впечатление на девушку, — заметила Тейлор.

Хиллари нервно постукивала длинными красными ноготками по столу. Солнечные лучи, падающие из окна, отражались на ее очках, но я увидела, как внимательно она смотрела на Ала. Мне показалось, что она немного его побаивалась. Как и я.

Ал подбросил банку из-под пива на ладони, а потом с легкостью ее смял.

— Тренируюсь, — сообщил он нам.

— Спорю, ты можешь расколоть зубами грецкий орех, — пробормотала Хиллари.

Ал пропустил ее высказывание мимо ушей и швырнул банку на пол. Она покатилась в сторону раковины, оставляя на белом линолеуме брызги пива.

— Эй, что ты делаешь? — закричала я. — Что тебе нужно, Ал? Зачем ты сюда пришел?

Он глянул на меня.

— Ты моя любимица, Джули. Ты самая лучшая. — Он махнул в сторону Хиллари и Тейлор. — Они ничего не стоят, но ты просто прелесть.

Я завращала глазами и, теряя терпение, повторила:

— Что тебе нужно, Ал?

— Двадцать долларов, — ответил он, протягивая ко мне огромную лапу с черной грязью под ногтями. Очевидно, копался в своей машине. — Это все. Всего двадцать баксов.

— У меня их нет, — грубо ответила я, скрестив руки на груди. — На самом деле.

— Ты самая лучшая, Джули, — пропел Ал, не опуская руку. Теперь он держал ее у моего лица. — Ты великая. Ты внушительная. Двадцать баксов. Я не стал бы просить, если бы у меня не было крайней необходимости.

У меня чуть не вырвался стон отвращения.

— Ал, я полностью на мели. И кстати, ты мне уже должен двадцать баксов.

— Уходи, Ал, — вмешалась Хиллари. — Почему бы тебе не устроиться на работу?

— Да кто его возьмет? — с сарказмом произнесла Тейлор.

Я слегка удивилась тому, что она вступила в разговор. Тейлор переехала в Шейдисайд перед Рождеством и была в нашей компании всего около месяца, так что недостаточно хорошо знала Ала, чтобы отпускать в его адрес такие реплики. Я подумала, что она просто хочет помочь мне выпутаться.

Ал вынул сигарету из кармана черной фланелевой рубашки. Зажег ее и бросил спичку на пол.

— Эй, прекрати! — крикнула я, указывая ему на дверь. — Ты же знаешь, мои родители запрещают курить в доме.

Он обошел вокруг меня, посмеиваясь. Потом сильно затянулся и выдохнул весь дым прямо мне в лицо.

— Оставь ее в покое, Ал, — грозно проговорила Хиллари, вставая со стула и отодвигая его в сторону.

Мы с ней окружили его.

— Эй, тпру! — Он поднял обе руки, как будто бы сдаваясь.

— Убирайся! — потребовала я. — Если моя мама вернется домой и почувствует запах сигаретного дыма…

Он смахнул пепел на кухонный стол, ухмыльнулся, сузил глаза и посмотрел на меня.

— Джули, твои родители не разрешают тебе курить? Но я-то знаю твой маленький секрет, не так ли? Ты ведь все равно куришь.

— Заткнись! — резко откликнулась я.

Его ухмылка переросла в насмешку.

— Я видел, как ты курила в торговом центре на прошлой неделе. — Он выдохнул еще больше дыма мне в лицо. — Джули плохая. Джули пло-хаааааааая! Может, мне рассказать об этом твоей маме?..

— Только посмей! — завизжала я.

В девятом классе мама застукала нас с Хиллари, когда мы курили в моей комнате, и устроила нам неописуемый скандал. Она ярая противница сигарет. А затем пообещала мне вознаграждение в тысячу долларов, если я больше не притронусь к ним до окончания школы. Я боялась даже думать о том, что сделали бы мои родители, если бы узнали, что иногда я все-таки покуривала с моими друзьями. Мама наверняка сделала бы из мухи слона, и это было бы ужасно. Действительно ужасно. И я знала, что Ал не шутит. Он мог рассказать моей маме, что я курю… Если я не буду с ним в хороших отношениях.

Вот почему я одолжила ему первые двадцать долларов.

— Ал, я на мели. Правда, на мели, — объясняла я.

— Ладно. — Он еще раз смахнул пепел на стол, прямо перед Тейлор.

— А зачем тебе нужны двадцать долларов? — поинтересовалась Хиллари.

— Для того, чтобы я смог вывезти Тейлор на прогулку, — снова ухмыльнулся Ал.

— Ха-ха! Напомни мне засмеяться, — проворчала Тейлор и показала ему язык.

— А мне очень нравится, когда ты так делаешь, — сказал он ей.

Она тяжело вздохнула и покачала головой:

— Когда же ты повзрослеешь?

Ал повернулся ко мне. Мне не понравилось холодное выражение его лица. Я не привыкла видеть у него такую суровость.

— А что, Джули, если я прожгу небольшую дырочку в столе? Как ты думаешь, тогда у тебя найдутся двадцать баксов?

— Ал, пожалуйста… — начала я.

Он зажал сигарету между пальцами и стал опускать горящим концом на столешницу.

— Ал, не надо! — завопила я и кинулась к столу.

Но он преградил мне путь широкой спиной и очень близко поднес зажженную сигарету к желтой огнеупорной пластмассе.

— Ну, давай, Джули! Найди двадцать баксов. Ты же не хочешь, чтобы твоя мама обнаружила большую выжженную дырку, не так ли?

— Прекрати это, остановись!

Мы с Хиллари оттолкнули его от стола. Сигарета упала на пол. Ал рассмеялся, раздражая нас громким хохотом. Мы потащили его к кухонной двери.

— До свидания, Ал, — сказала я.

Но он вырвался и повернулся к Хиллари.

— Твой папа известный врач. Держу пари, у тебя есть двадцать долларов.

Хиллари устало вздохнула.

— С чего это я должна давать тебе деньги?

Ал так близко наклонился к ее уху, что не мог не уколоться об ее свисающие оранжевые стеклянные серьги.

— Из-за химии, — прошептал он нарочито громко, чтобы мы с Тейлор услышали.

У Хиллари перехватило дыхание.

— Ты же не хочешь, чтобы мистер Маркусо узнал, что ты смошенничала на экзамене по химии? — продолжил Ал.

— Не смей меня шантажировать! — сквозь зубы процедила Хиллари.

Он усмехнулся.

— Почему же? Если не я, то кто же еще посмеет тебя шантажировать?

— Но ты ведь сам дал мне ответ на экзаменационный билет! — запротестовала Хиллари. — Я не просила тебя об этом, Ал. Ты же сам мне его дал!

— И ты этим воспользовалась, не так ли? — Он почти ликовал. — А если маленькая пташечка напоет Маркусо, что ты смошенничала, тебя исключат за неуспеваемость. И тогда ты не попадешь в тот замечательный колледж, о котором мечтаешь. Вот так.

— Ал, ты ведь был отличным парнем, — проговорила я, качая головой. — Почему ты стал таким несносным?

Он схватил меня за волосы.

— Я проучу тебя! — засмеялся Ал, радуясь своей сообразительности.

— Ты не можешь обойтись без угроз? — вмешалась Тейлор. Она сидела за столом, не двигаясь с места. Думаю, просто использовала стол как укрытие от Ала.

— Так. Убирайся отсюда! — потребовала я, снова толкая его. — На самом деле, уходи.

Но Хиллари уже рылась в своем ранце. Достала двадцатидолларовую банкноту и сунула ее в руку Ала.

— Когда вернешь долг? — спросила она, не глядя на него.

— Хороший вопрос, — самодовольно улыбнулся Ал и сунул деньги в карман черных хлопчатобумажных джинсов. Затем повернулся к стеклянной двери. — Приятного дня, девочки! — Но, сделав три шага, остановился, потому что увидел мою маму, открывающую ее с другой стороны. — О, здравствуйте, миссис Карлсон! — Ал не смог скрыть своего удивления.

Я видела, как снова покраснели его уши. Мама вошла на кухню с двумя большими коричневыми пакетами в руках:

— Всем привет! Сегодня я вернулась пораньше.

Ал взял у нее один пакет и поставил его на стол.

Другой мама опустила на пол и откинула назад волосы. Они у нее такие же темно-каштановые, как у меня. И еще у нас одинаковые большие карие глаза. Это наша семейная особенность. Мама считает, что я похожа на Деми Мур. Но когда она так говорит, я отвечаю, что ей нужны очки.