Журнал «Если», 2001 № 06 - Дяченко Марина и Сергей - Страница 23

Он видел, как медленно, словно мокнущая под дождями трава, темнеет и становится бурой аура будущих «Северных территорий», — там последствия финансовой катастрофы должны были сказаться в первую очередь; как она начинает клубиться, словно болотная вода, встревоженная подземными токами, как над ней вздымается коричневая торфяная тусклая дымка, как густеет она и как затем вытягивается в сторону океана. И как то же самое происходит в Южных и Юго-Западных штатах. Подлинного зеленого цвета там уже не было вообще. Преобладали тона распада, которые с каждой секундой становились все гуще и гуще. Ну, не так быстро, подумал он, щурясь на слишком яркую лампочку. Не так быстро, и, вероятно, не так отчетливо. Есть еще целый месяц, а может быть, и гораздо больше.

Часы, встроенные в голубоватый кафель, показывали половину шестого. На другой стороне Земли сейчас было раннее утро. Примерно через час тот, кого называли мистером Ченом, проснется, а еще через час или полтора войдет в стеклянные двери банка. Там он отдаст несколько вполне невинных распоряжений, подпишет несколько ордеров, на первый взгляд ничем не выделяющихся среди других, проведет рутинное совещание, где скажет пару слов о ближайших задачах, и немедленно после этого отбудет самолетом в Европу. Никто, видимо, не догадается, что случится в эти часы. Ни один человек не вздрогнет и не посмотрит с тревогой на небо. Никто-никто, вероятно, не обратит ни на что внимания. Однако именно в эти минуты бесшумно сдвинутся материки, тихий подземный гул прокатится от континента до континента, треснут и распадутся самые основы цивилизации, и громадная селевая лавина почти незаметно тронется с места. Именно так все, вероятно, и будет. Идет новый мир, думал он, неспешно смежая и вновь открывая веки.

В дверь ванной то ли поскреблись, то ли нерешительно постучались.

— Сейчас, сейчас! — крикнул он неожиданно звонким, как будто даже помолодевшим голосом.

— С тобой все в порядке? — встревожено спросила жена.

— Да, конечно!

— Тогда вот — одежда.

— Сейчас, сейчас!..

Следующим утром он, как и было запланировано, вылетел в Анкару, днем провел короткое, но по-деловому успешное совещание в Тегеране, на аэродроме в Дамаске прямо у трапа подписал некоторые особо важные документы, а уже к вечеру того же дня неторопливо ехал по желтоватым, полным сухого зноя, печальным улицам Иерусалима.

Эдуард Геворкян

ВОЗВРАЩЕНИЕ МЫТАРЯ

Седьмой дом от поворота к озерному кольцу — мое жилище на месяц, в лучшем случае, на два. Если вдруг патруль зеленой зоны поинтересуется, что я делаю в трехэтажном особняке в отсутствие хозяев, то разочарование им гарантировано. Мой чип-код в порядке, а садовника нанял присматривать за поливными машинами добрый хозяин. Его сейчас нет, милосердные господа, он улетел к старой сестре, но скоро вернется. Целую руки благородным стражам!.. Как-то я действительно налетел на охранников. И они не поленились, проверили чип-код, метку локуса и все остальное. Йорген долго смеялся, когда я рассказал ему о досмотре, и попросил в следующий раз отформатировать легенду проще. У меня в тот раз дом числился якобы за блицсемьей перевертышей, причем один из них менял пол четыре раза. Бывали легенды простые, сложные, глупые… Интересное дело, чем глупее легенда, тем она надежней. «Тупые живут скучно, но долго», — любит приговаривать Йорген, вводя в чип-код новое прикрытие.

Здесь хорошие тихие места, можно гулять часами по песчаным тропкам ухоженного соснового бора и не увидеть ни одного строения, а покой заслуженных граждан никто не нарушит, разве что прошелестит где-то над верхушками платформа охранников да блеснет сквозь разлапистые ветки глазок наблюдательной камеры. Через неделю я, отоспавшись и отъевшись, начинаю звереть от безделья, и ноги сами несут в сторону локуса Дрезден-4. Его шестикилометровая колонна, подпирающая могучим стволом облака, сквозь деревья не видна. Но я знаю, что за раздвоенной березой тропа свернет к большой поляне. Оттуда до транспортной развязки идти от силы минут двадцать, а на быстрой тяге еще через двадцать минут тебя домчат прямо к аркам восьмой брамы. А мне как раз туда и надо, потому что утром пришел сигнал несрочного вызова.

Как-то я сгоряча решил прогуляться пешком до локуса. Вышел рано утром, шел быстро, но добрался лишь далеко заполночь. И не потому, что медленно шел или устал, просто на трассе раз десять, не меньше, останавливали патрульные группы и долго выясняли, кто и почему… Понять их можно, я еще слишком молод, чтобы иметь жилье вне локуса, а куртку сезонника всякий может на себя напялить.

На самом деле моей процентовки сейчас хватает, чтобы построить не один и не два, а десятка полтора хороших особняков, да только считается, что дом на природе не купишь ни за какие деньги. Его получают за особые заслуги. Другое дело, что заслуги при известной ловкости и связях можно купить, но риск велик. Поэтому люди состоятельные трижды семь раз подумают, а потом все же решат, что проще выкупить пару секционных этажей в локусе и обставить их сообразно вкусам, здоровым или извращенным.

В нашем локусе восемь жилых ярусов, на каждом — этажей пятьдесят, если не больше. Выше идут технические зоны, службы контроля и обеспечения, ветростанции и много еще чего… За год не обойти все помещения, если в каждое заглядывать на минуту, но я и не собираюсь их обходить. Довелось мне ютиться в свое время среди бетона и гремящего металла технических ярусов. И не найди меня тогда, зарывшегося в гнилую ветошь и подыхающего от лихорадки, старый рекрутер Дзамро, кто знает, может, сейчас мои косточки белели бы в красном секторе, рядом с останками таких же бедолаг, неудачников или беглецов, не сообразивших, как выжить в локусе.

Неудачниками, вот кем мы были с Тенеком, когда семь лет назад удрали из родной деревни. Но делать-то все равно было нечего… Мне сулили недобрую судьбу спившегося отца, Тенеку же полагалось тянуть лямку своего — наливать проезжим и местным брагу да подносить нехитрую закуску. Вот два дурачка, полные надежд, и рванули короткой летней ночью на восход в поисках сладкого куска.

Помню, как мы долго пробирались сквозь болота и заброшенные угодья восточных земель, по ночам крали овощи с огородов унылых фермеров, чуть не сгинули в мангровых лесах, но добрались, голодные и веселые, до Нагорья Ветров. Бьющие со всех сторон воздушные потоки нас чуть было не сдули в ущелье. Но мы сумели, не переломав рук и ног, спуститься к порталу. И тут, как водится, дуракам начало везти: на грузовой площадке оказался лихтер вольных торговцев, раз в два или три года привозивший на Параисо всякое барахло.

Это сейчас я понимаю, что старая техника для вспашки, одноразовые стимуляторы, визоры и прочая дребедень им почти ничего не стоили, может, торговцам еще приплачивали за вывоз хлама, а вот взамен они брали у нас сублимированное мясо, чистое, без всяких добавок. А тогда, в нашей глухомани, в Кущах, мне, Тенеку да и всем жителям деревни даже облупившиеся трубки светильников или наручные экранчики казались фантастическими плодами далекой метрополии, где у каждого есть шанс найти свою судьбу: то есть сделать карьеру, заработать денег, обрести славу и власть… Рассказы стариков о чудесах столичной планеты набивали мусором слабые головы сельской детворы. У Тенека глаза загорались неистовым огнем, когда он пересказывал слухи и сплетни, которыми обменивались посетители корчмы его отца. Он был на два года старше меня, и мозги у него соображали лучше, даже универсальной грамоте выучился по каким-то текстам, которые сохранились в полудохлом настенном экране, висевшем над стойкой в корчме. Скорее всего, прежний владелец забыл очистить память, прежде чем выбросил его на помойку. Тенек сгоряча пытался меня и Венду научить сложению букв и знаков, но у него ничего не вышло. Я немного стал соображать в цифрах, дальше дело не пошло, ну, а у вечно голодной Венды мысли были только о жратве. Про обучающие панели в наших краях даже не слышали. Еще помню, как Тенек долго уговаривал Венду сбежать с нами и почти уговорил, но пока она тупо таращилась на него, ковыряя в носу, за ней явился Винц, старший брат, и пинками погнал домой. Венде сейчас лет шестнадцать, она была на год моложе меня. Что с ней теперь?.. Стала, наверное, деревенской подстилкой, если, конечно, семейка Торгов не продала ее в услужение в приличный дом Уруча, ближайшего городка. Но не припомню я там приличных домов…