Наслаждения ночи - Дэй Сильвия - Страница 19

— Тошнит меня от секса!

Коннор уставился на него в явном изумлении:

— Кто ты такой и что ты сделал с моим лучшим другом?

Эйдан издал хриплый смешок:

— Ты ж меня знаешь, Брюс. Стал бы я подвергать кого-либо риску без очень веской причины?

— Когда мужчина западает на щелку, он перестает быть самим собой. Ты это знаешь. Ты это видел.

Дойдя до края крыльца, Эйдан взялся руками за деревянные перила и посмотрел на светлеющее небо. Тик-так. Он не успел помыться, и кожа его еще хранила запах безумного секса. С одной стороны, это раздражало, а с другой — напоминало о том, как нужна ему Лисса. Время, проведенное с ней, нельзя было вот так просто смыть и забыть.

— Оглянись по сторонам, — сказал Эйдан, обводя взглядом холмистый пейзаж. — Ничто из этого не существует на самом деле. Это лишь иллюзия, созданная для того, чтобы мы нормально чувствовали себя в этом континууме.

— А ты вообразил, будто то, что у тебя было со Спящей, реально? — фыркнул Коннор. — Это сон, Кросс. Это происходит в твоей башке, и только. Ты никогда не прикасался к ней, не целовал ее, не трахал. Вы с ней живете в разных мирах. И этот, здешний, по крайней мере, полон обитателей, которых ты знаешь как реальных.

Ну как ему было достучаться до друга? Как мог он облечь в слова то, что сон Лиссы и она сама воспринимались им как нечто даже более реальное, чем другие Стражи?

— Она ветеринарный врач, — заявил Эйдан, глядя на друга. — Она знает подход к животным и понимает тех, у кого сострадательная душа. Она обожает макароны, особенно если их подают с майонезом и вялеными томатами. Она постоянно превышает скорость, и у нее куча штрафных квитанций, но ей плевать. «Живем один раз» — таков ее девиз. Она любит пляжи и коктейль «Маргарита» и выглядит обалденно сексуально в своем бикини. Она встречается с малым по имени Чэд, и он ей нравится, но ее тянет ко мне.

Последнее вызвало у него довольную улыбку.

Коннор присел на верхней ступеньке и уронил светлую голову на руки:

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Да затем, чтобы до тебя дошло: она не просто Спящая, она настоящая. И я, когда нахожусь с ней, чувствую себя настоящим.

— Ну и что ты со всем этим собираешься делать? — спросил Коннор с тяжелым вздохом. — Как и куда ты намерен ее спрятать?

Эйдан прислонился к перилам и скрестил руки:

— Я должен уберечь Лиссу от вступления в Сумерки.

— Да как, на хрен… — Коннор вскочил на ноги. — Невозможно! Это, черт возьми, невозможно. Ты ведь даже не знаешь, как Старейшие сотворили разлом в первый раз.

— Зато они знают. И непохоже, чтобы у меня имелся выбор. Здесь я все равно ничего толкового сделать не в состоянии. Вовне я смогу…

— Да что ты там сможешь? Ответы, которые тебе нужны, находятся здесь, внутри, а не снаружи.

— Да, — тихо произнес Эйдан, — это правда.

Глаза Коннора округлились.

— Ты и меня хочешь в это втянуть?

— Я ни о чем тебя не прошу. Разве что подумать. Но если ты проникнешься сочувствием и пожелаешь помочь мне, не откажусь.

— Оно и видно, — покосился на него Коннор. — Ну конечно, чего уж там, я всегда следовал за тобой. И черт меня побери, если откажусь от этого сейчас! Поступив так, чувствовал бы дерьмом себя, а не тебя. Но это… В этом, дружище, весь ты.

Губы Эйдана изогнулись в благодарной улыбке.

Спустившись на лужайку перед домом, Коннор принялся мерить ее шагами. Несмотря на солидный вес, двигался он с воинской грацией.

— Ну и что тебе от меня нужно?

— Когда я переберусь в мир Лиссы, отправляйся в храм Старейших и постарайся получить доступ к базе данных. Посмотри, не отыщется ли там способ вернуть меня обратно. У меня есть кое-какие мысли на этот счет, и я смогу поработать над этим и там, но ты, конечно, прав. Большая часть того, что мне потребуется, находится здесь.

— А что у тебя за план насчет того, как добраться до твоей Спящей?

— План, признаться, хреновый, но ни до чего другого я не додумался.

— Может, скажешь, в чем он заключается?

— Ну, я собираюсь захватить в заложники кого-нибудь из Старейших и добиться, чтобы он сказал мне, что нужно делать.

Коннор резко остановился и охнул:

— Вот это план! Приятель… она точно тебе мозги затрахала.

— Если ты такой хитрозадый, предложи идею получше.

— Нет у меня такой идеи! — топнув ногой, рявкнул Коннор. — Но и твой план дурнее некуда. Ты хоть имеешь представление о том, знают сами Старейшие то, что тебе нужно, или нет?

— Ну, — пожал плечами Эйдан, — как раз это мне и предстоит выяснить.

Одетый как для битвы, в свободного покроя штанах и тунике, Эйдан, бесшумно ступая, вошел в храм Старейших. Он держался в тени, зная, что каждый приходящий сюда фиксируется на видео. Его грудь вздымалась и опадала в размеренном ритме, сердце билось медленно и ровно. Он проследил за тем, как Старейшие покидали святилище, и теперь в нем остался лишь тот, кому в этот день выпало проводить медитацию. Единственного караульного удалось легко отвлечь подозрительными звуками, производимыми Коннором, так что Эйдан, проскользнув за его спиной, оказался в прохладном, темном хайдэне.

Тик-так. В гробовой тишине каменного строения безжалостный ход времени был особенно ощутим.

Эйдан прошел по длинному коридору, ведущему к хондэну — отдельной части храмового комплекса, куда, как он полагал, вообще едва ли ступала нога Стража. Пол под его ногами начал колыхаться, сделался полупрозрачным, а затем по нему закружился калейдоскоп цветов. Все это притягивало взгляд, вызывая желание задержаться, присмотреться и вникнуть, однако сердце побуждало двигаться вперед.

На пороге арочного входа Эйдан помедлил, чувствуя, как встревоженно поднялись волоски на затылке. Инстинкт предупреждал его, — а он привык доверять своим инстинктам и потому ворвался во внутреннее помещение прыжком и четко выверенным ударом отбил нацеленный на него клинок.

У него была лишь доля секунды на то, чтобы отметить стеллажи вдоль стены, уставленные томами в белых переплетах, и массивную консоль в центре просторного помещения, а потом его снова атаковала фигура в сером одеянии.

— Ты преступаешь грань, капитан, — послышался из-под тени капюшона шипящий голос.

При движении широкие рукава одеяния задрались, открыв взору бледные, но мускулистые руки. Атаковал Старейший на удивление рьяно.

Что, впрочем, нимало не обескуражило Эйдана. Сосредоточенный и полный решимости, он действовал холодно и расчетливо. Ему не было известно, что заставляло Старейшего действовать так активно, но им самим двигало отчаяние. Поражение означало конец всему, а стало быть, ему нечего было терять.

Некоторое время противники перемещались в грациозном танце смерти, нанося и отражая удары, делая выпады и уклоняясь от них, наступая и отступая. Никому не удавалось обрести преимущество. Это удивляло Эйдана, однако ему, при его великолепной физической подготовке, затяжной поединок давался без труда, и он не обнаруживал ни малейших признаков усталости. Сложность заключалась лишь в том, что противник был ему нужен живым, а вот у Старейшего подобных ограничений не было. Однако через некоторое время его противник, несмотря на все свое искусство, начал выказывать признаки усталости, так как просто не мог до бесконечности противостоять воину, орудовавшему клинком большую часть своей жизни. Сбившись с шага, Старейший наступил на подол своей мантии, покачнулся, инстинктивно раскинул руки — и выронил меч. Тот со звоном упал на каменный пол. Пытаясь удержать равновесие, Старейший схватился за консоль, ударив ладонью по самому ее центру, и помещение залил мигающий свет. Эйдан уже собирался замахнуться, но, увидев, что серый капюшон отброшен назад, опустил меч.

— Мастер Шерон, — выдохнул он и, поскольку Старейший потянулся к пульту, снова нацелил смертоносное острие на быстро пульсировавшую сонную артерию на шее старика. — Не надо.