Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Солдат Сидона - Вулф Джин Родман - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

После чего я и Мит-сер'у долго сидели, пару раз поцеловались, но почти не разговаривали.

Вернувшись, Сахусет приложил палец к губам и жезлом из слоновой кости показал нам следовать за ним. Мы пошли, молча. Он провел нас через несколько комнат, потом мы спустились по винтовой лестнице и оказались в темной комнате, где воздух был холоден и безжизнен.

Наверно мы находились далеко под землей. Пол был усыпан черным песком, или, возможно, песком, смешанным с пеплом. Прямо перед нами стоял высокий ящик, по форме напоминающий человека. На его верхушке было нарисовано человеческое лицо, и в полутьме он почти казался человеком, сильным и красивым, который потерял что-то другое перед тем, как потерять жизнь, и много раз говорил себе, что потерял совершенно ненужную вещь.

Ящик тоже был раскрашен, как шкатулки и все остальное, но краски были старые и тусклые. Кое-где краска вообще отвалилась, а дерево треснуло.

Сахусет положил мою руку на плечо Мит-сер'у, ее руку на мое плечо, и знаком показал, чтобы мы не двигались. Потом своим жезлом начертил вокруг нас круг и сам встал внутри. В этом же кругу, хотя и близко от края, оказались и три лампы. Сахусет начертил треугольник так, чтобы лампы стали его углами, и зажег их, коснувшись своим жезлом и пробормотав какие-то слова. Я ничего не понимал и едва мог слышать. Когда он закончил слова заклинания, лампы выбросили желтое блестящее пламя. По комнате поплыли странные ароматы.

Потом мы опять стали ждать.

Вскоре мне показалось, что в доме над нами кто-то ходит, слабый звук шагов долетал до нас через лестницу. Я решил что это восковая женщина, Сабра; возможно так оно и было. Через какое-то время до меня дошло, что кто-то обыскивает дом, переходит из комнаты в комнату, в поисках кого-нибудь или чего-нибудь. Что-то скрипело, но шаги не становились ни быстрее, ни медленнее.

Наконец шаги послышались на лестнице. Пламя в лампах осело, стало зеленым, потом синим. Что-то или кто-то, более высокий, чем Сахусет, спустился по лестнице. Не человек, но напоминавший человека, с маской из свежих листьев на лице.

Сахусет что-то сказал ему на незнакомом мне языке. Незнакомец ответил на том же языке. Каждый раз он говорил три слова, не больше и не меньше.

— Ксу останется в тебе, пока ветер не зашевелит зерно на твоем лице, — сказал Сахусет, обращаясь ко мне. — Тогда он уйдет. — С этими словами Сахусет взял меня за руку, подвел к краю круга и жестом показал, что я должен выйти за линию. Я так и сделал.

Наверно впоследствии, когда я буду это читать, то не поверю собственным глазам, но я почти ничего не помню из того, что было дальше. Я пришел в себя на темной улице, рядом со мной шла женщина, которую я не знал, и говорила очень громко и очень быстро. Вокруг меня плавали лица отца, матери и сестры. Я опять вспомнил нашу ферму, каждый луг и каждое поле, и вновь пережил смерть друзей. Женщина, шедшая рядом со мной, часто что-то говорила, но я не слушал ее слова, и только рассказывал ей все, что приходило мне в голову — о тысячах событий, которые я раньше не помнил.

Наконец я вспомнил Джасту и ударил женщину. — Ты шлюха! — Я помню, что закричал на нее. Потом выхватил меч и убил бы ее, но она так сжалась в комок, что я не сумел ударить.

Она привела меня в гостиницу. Все это время я говорил очень громко, но на своем языке, не на ее. Люди глядели на меня и смеялись, считая меня пьяным. Мы поднялись по лестнице со многими ступеньками и вышли на крышу, где стояли два раскрашенных шатра и сотни цветов, поднявших свои красивые лица поднимающемуся солнцу. Женщина повернулась ко мне. — Смотри, Латро! — Я посмотрел; утренний ветер холодил мое лицо, осушая пот.

— Что это? — спросил я на ее языке. — На что ты указываешь, Мит-сер'у?

— Видишь, это Бессмертные — звезды севера. Они почти скрылись из виду. — Она поцеловала меня. — И ты опять мой.

7

ТОТМАКТЕФ

ПИСЕЦ опять здесь. Хозяин послал его проверить готовность корабля. Его хозяин — Чаниу. Писец не сказал мне этого, но я слышал, как он так говорил. Он сам — из Кемета, и жрец. Мы говорили об искусстве письма. Он показал мне их письмо картинками и объяснил, как его надо читать. Его можно писать в любом направлении, но картинка-человек должна смотреть в конец. И птицы тоже. Можно также писать вниз, но не вверх. Он написал имя сатрапа и прикрыл его щитом.

И еще он сказал, что мы должны взять с собой нубийца, поскольку нам нужен человек, знающий эту страну. Я не думал об этом. Он сказал, что в армии Кемета много нубийцев. — Они отличные лучники, — сказал он мне. — У нас тоже есть хорошие лучники, но их немного.

— Они восхитительные любовники, Латро, — прошептала Нехт-нефрет. — У меня был один такой.

— Да, — поддержала ее Мит-сер'у, — иностранцы всегда любят горячее, — и она сжала мою руку.

— Они хорошие воины, — объявил Тотмактеф.

Я спросил об их тактике.

Он засмеялся и сказал: — Ты уже забыл, как говорил мне, что жрецы и писцы ничего не знают о войне. Ты более любезен, чем мои соотечественники.

— Как я могу знать, насколько хорошо ты знаешь искусство войны? — сказал я.

— Я знаю очень мало, так, нахватался от Чаниу и других людей Парса. Но они действительно знают очень много.

— Не больше чем мы, — заявила Нехт-нефрет.

— Но не о такой тактике, — сказала Мит-сер'у и все засмеялись.

Мне нравится этот юный писец. Он любит учиться, но всегда готов учить. Таких людей не так много. Я не знаю, храбр он или нет, поскольку Мит-сер'у говорит, что мы совсем недавно познакомились с ним и не видели, как он сражается. Тем не менее его глаза говорят сами за себя, и он намного храбрее, чем думает сам. Я хотел бы, чтобы в бою рядом со мной стоял он, а не кто-нибудь другой. Конечно его бог должен быть милостив к нему! Что это за бог, если он не поможет такому жрецу?

Он скажет своему хозяину, что мы готовы. Муслак говорит, что мы не должны ждать ни ветра, ни прилива.

Я ОТВЯЗАЛ канат и прыгнул на борт. Матросы на реях развязали парус. На середине реки ветер сильнее, но мы держимся около берега, где течение меньше — хотя мне кажется, что здесь вообще нет течения. Река очень широкая, и течение ослабло настолько, насколько могло.

С нами три лучника из Парса и пять копьеносцев Кемета. Все подчиняются мне, и никому из них это не нравится. Двое поссорились. Я ударил обоих, но это не помогло. Они выхватили кинжалы, и я отобрал их. Но когда они опять начали задираться, я разогнал их и сказал, что если они не успокоятся и не вложат мечи в ножны, я убью их обоих. Они вложили. Но я уже повредил Уро руку, в которой он держит копье, хотя и не собирался.

Я проверил их снаряжение, заставил наточить оружие и почистить доспехи. Потом опять проверил их, и, если находил недостатки, заставлял их раздеваться, как по одиночке, так и группами. Как раз сейчас они все опять чистят и точат. Капитан предложил заставить их каждый день чистить и мыть палубу, иначе, сказал он, мы быстро зарастем грязью, потому что на борту очень много людей. Я сказал ему, что мы сделаем и это, тоже.

Все воины хотят быть моими друзьями, но я не собираюсь дружить ни с одним из них. Мит-сер'у говорит, что это мудро, и я знаю, что она права. Она моя речная жена, а Нехт-нефрет — Муслака. Нехт-нефрет очень красивая женщина, она выше Мит-сер'у и более изящна. Но Мит-сер'у тоже прекрасна и любит меня. Я никогда не обменяю ее.

Мне кажется, что они обе очень умные, даже слишком, и еще они подруги, постоянно о чем-то шепчутся и переговариваются.

Я РЕШИЛ записать то, что обязан знать, когда буду перечитывать свиток. Мы на корабле Муслака. Его имя Гадес. На борту две женщины и двадцать семь мужчин. Мужчины: Чаниу — командир, Муслак — капитан, Сахусет — ученый человек из Кемета. Тотмактеф — писец. Я командую восемью воинами, остальные — моряки. Женщины: Нехт-нефрет и Мит-сер'у. Первая принадлежит Муслаку, вторая — мне. Она на два пальца ниже Нехт-нефрет и, по-моему, на год моложе. Во всяком случае она моложе меня. Мне кажется, что она боится всех остальных мужчин, быть может за исключением Чаниу и Тотмактефа, и очень боится Сахусета. Когда он близко, она старается встать рядом со мной, и мне все время хочется сказать ей, чтобы она отошла, но это было бы слишком жестоко. И глупо, потому что она помнит все, что я забыл.