Пират - Вулф Джин Родман - Страница 26

Второе даже более важно. Если ты имеешь репутацию хорошего бойца, тебе не приходится драться часто. Парни, которые постоянно ищут поводы для драки, не любят проигрывать. А значит, каждая твоя схватка имеет больше значения, чем кажется. Ты хочешь победить и хочешь разорвать противника на куски, чтобы все знали, кто победил, и не питали никаких сомнений на сей счет. Никогда не слушайте парней, которые болтают о честной драке. Половину времени они просто пытаются заломить тебе руку за спину. Если ты боксируешь, дуешься в карты или мечешь кости, играть надо честно. Это всё игры. Но драка — не игра.

Время уже позднее, мне пора запирать Молодежный центр и возвращаться в приходской дом, поэтому я просто скажу, что говорил мне отец о ножевой драке. Побеждает тот, кто ловко применяет предмет, зажатый в другой руке. Это может быть практически все, что угодно: связка ключей, которые он швыряет в противника, как я швырнул горсть монет, или камень, или палка. Куртка. Все, что угодно. Он использует подручное средство, чтобы отвлечь внимание противника буквально на четверть секунды. Если ты умеешь наносить длинные удары ножом так, чтобы тебя самого не зацепило, ты победишь. Если умеешь глубоко вонзать нож, не ломая лезвия, — то же самое.

Я принимал исповеди. Люди здесь исповедуются гораздо реже, чем мы делали в монастыре, хотя у них гораздо больше поводов для покаяния, чем имелось у меня тогда. Я бы проводил исповеди чаще, будь моя воля, но я не пастор.

Разумеется, мы обязаны соблюдать тайну исповеди, но британский акцент, услышанный мной сегодня, заставил меня вспомнить капитана Берта. В Англии мало католиков, а в нашем приходе, состоящем в основном из представителей романских народов, мало англичан. Поэтому я слушал не только, что говорил мне этот человек, но и как он говорил.

Капитан Берт так и не вернулся в Суррей, как планировал, и я всегда думал, что он был счастливее меня, хотя умер раньше: ведь у меня не было Суррея, куда вернуться. Но сегодня я услышал, как девушка за дверью исповедальни засмеялась шутке какого-то парня в очереди, и именно тогда до меня вдруг дошло, что мне есть куда возвращаться. Только мой Суррей не географический объект, а человек. Я вернусь к ней во что бы то ни стало.

Здесь мне следует заметить, что через несколько дней после нашей встречи на корабле Новия обронила слова, которые должны были обеспокоить меня больше, чем обеспокоили тогда. Сейчас я просто упомянул об этом, а позже поговорю подробнее.

Опять вышла стычка у бильярдного стола, и мне пришлось доходчиво объяснить всем, что я не отец Фил, а отец Крис, и, если ты толкаешь меня, я могу толкнуть сильно. Я всегда прощаю мальчиков, но давно понял, что лучше сначала сбить их с ног, а простить потом, когда помогаешь им встать. Мальчиков необходимо хорошенько повалять по полу, чтобы они раскаялись.

Мальчишечьи драки у бильярдного стола не имеют никакого отношения к капитану Берту и Карибскому морю, поэтому здесь я остановлюсь и не стану ничего рассказывать о картах. Если вы когда-нибудь прочитаете это, возможно, вы зададитесь вопросом, что же случилось с монетами, которые я швырнул в лицо Янси, — подобрал ли я их. Нет, не подобрал. Правду сказать, тогда я и думать про них забыл. Я оставил Янси там на берегу, и монеты валялись вокруг него в луже крови и на песке.

Глава 11

ОСТРОВ И АУКЦИОН

В своей жизни я побывал на многих островах, чудесных и не очень. Остров, который мы выбрали, чтобы очистить днище корабля, не относится к числу моих любимых — остров и остров, ничего особенного. Тем не менее он носит название, лучше которого я не знаю: остров Толстой Пресвятой Девы. Мы никогда не представляем Богоматерь толстой, но вполне возможно, она растолстела, особенно в преклонные годы. Остров Толстой Пресвятой Девы призван напоминать нам, что толстухи могут быть — и зачастую являются — хорошими женщинами. Это знает Бог и должны знать мы.

Остров Толстой Пресвятой Девы принял нас гостеприимно. Мы нашли на восточном побережье чудесную маленькую бухту, в которую впадала речушка с прозрачной пресной водой. Местность казалась безлюдной — ни единого следа человеческого присутствия. Отлогий песчаный берег выглядел великолепно, и потому я сказал: «Вот то, что нам надо».

Труднее всего было спустить с корабля и вытащить на берег пушки. Они страшно тяжелые и неизменно оказываются значительно тяжелее, чем ты думаешь. Можно, конечно, снять орудие с лафета, но это мало облегчает дело, поскольку основной вес приходится на железный ствол. Даже наши легкие двенадцатифунтовики казались неподъемными. Порой нам требовалось целых два часа, чтобы просто погрузить одну из пушек в баркас. А потом ее еще надо было спустить с баркаса с помощью установленной там лебедки и протащить волоком вверх по отлогому берегу на значительное расстояние. На «Магдалене» было двадцать таких пушек и два длинноствольных девятифунтовика, один на носу, другой на корме. Длинноствольные девятифунтовики доставляли не столько хлопот, как двенадцатифунтовики, а гораздо больше.

Мы уже вытащили большинство пушек на берег, когда к нам подъехал фермер на лошади, чтобы посмотреть, чем мы тут занимаемся. Именно тогда я столкнулся с языковой проблемой. Он говорил по-голландски, а никто в команде не знал голландского. Судя по карте, остров принадлежал Британии, и потому я попытался по-английски объяснить мужчине, что мы английские каперы, рассчитывая в случае необходимости подделать каперское свидетельство. Про каперов он вряд ли понял, но выпил пару стаканчиков бренди со мной и Ромбо. А понял он, что нам нужно продовольствие и мы за него заплатим. Когда фермер уехал, мы для пущей безопасности подняли флаг с крестом святого Георга.

В скором времени он и еще один фермер доставили товар на продажу: пару кастрированных бычков, фрукты и тому подобное. (Вот тогда-то я пожалел, что не подобрал монеты, валявшиеся вокруг тела Янси.) Денег у нас было мало, и потому мы ожесточенно торговались, но в конечном счете купили обоих бычков и кучу апельсинов и лаймов. Позже мы купили ром и табак у тех же самых парней.

Когда мы переправили все пушки на берег, дело пошло веселее. Мы вылили всю питьевую воду и перевезли на берег пустые бочки. Затем перевезли бочонки со смолой, запасное рангоутное дерево и многое другое. Со всем остальным управляться было гораздо легче, чем с пушками.

Потом мы сняли реи, дождались прилива и волоком вытащили корабль на берег достаточно далеко, чтобы получить доступ ко всей подводной части судна с левого борта. Мы знали, что днище окажется заросшим, но действительность превзошла все наши ожидания — оно заросло гораздо сильнее, чем я предполагал, и Жарден сказал, что он тоже не ожидал такого. Мы тщательно очистили каждый дюйм днища и по возможности надежнее закрепили все поврежденные доски. Потом заново проконопатили и осмолили корабль, спустили его на воду во время прилива, развернули кругом с помощью баркаса и снова вытащили на берег, чтобы заняться правым бортом.

Именно тогда мы столкнулись с серьезной проблемой. Мы израсходовали уже более половины смолы и пакли. Можно было, рассучив старые снасти, использовать канатные пряди вместо пакли, но вот смолу заменить было нечем. А без смолы никак не обойтись, поскольку морские черви начнут точить доски обшивки, едва вы спустите корабль на воду.

Судя по нашим картам, на западном побережье острова находился городок под названием Спэниш-таун. Перспектива обходить остров кругом на баркасе меня не прельщала, но я отобрал самых надежных мужчин и взял с собой Жардена и старшину-рулевого, чтобы они приглядывали за остальными и за лодкой во время моего отсутствия.

Возникла проблема с Новией, и большая. Она не призналась, что боится оставаться на берегу без меня, но она боялась, и я нисколько ее не виню. Я с самого начала старался скрывать девушку от посторонних глаз (что было не так легко, как кажется), руководствуясь принципом «с глаз долой, из сердца вон». В баркасе такой возможности не имелось. К тому времени вся команда уже знала, что она женщина, и мужчины пристально разглядывали Новию, сидевшую на корме рядом со мной. Она всю дорогу держала на коленях раскрытый складной нож, но любой парень в лодке мог бы попытаться отнять его, и у большинства это получилось бы. Я взял Новию с собой — разумеется! — когда отправился в город за покупками.