Русалки белого озера - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 62

Он обернулся и стал рассматривать следы на паркете. Анна похолодела – он ведь может увидеть, что следы ведут к портьере, за которой притаилась она сама!

Но священник, который, похоже, был заправским детективом, обратил свое внимание на часы. Он увидел, что тайник открыт, задвинул его, раздался менуэт.

– Странно, крайне странно! – заявил он. – Ктото открыл тайник. Но зачем? Чтобы взять оттуда чтото – или чтото положить? И куда, собственно, делась шпага Мишеля? Он ведь сказал, что оставил ее здесь. А ее здесь нет!

Анна сжимала эфес шпаги, думая о том, что не оченьто любезно будет тыкать ею в образованного священника, если он сейчас обнаружит ее за шторой. Но что ей рассказать ему? Что она прибыла из будущего? Он, кажется, и сам скептически относился ко всем суевериям и не был чужд идеям Просвещения, однако поверит ли он ей?

А если поверит, то хорошо это или плохо?

Священник же, осматривая следы на полу, подошел к шторе и взялся за нее рукой. Анна вцепилась в подоконник. Не долго же длилось ее путешествие в восемнадцатый век!

Священник явно собирался отдернуть штору, но в этот момент дверь комнаты раскрылась, и появился человек, лицо которого Анне было знакомо.

Это был князь Дмитрий СвятополкДонской, тот самый несостоявшийся фаворит Екатерины. На портрете он был запечатлен писаным молодым красавцем. Он и сейчас был красавцем, хотя было ясно, что князю тридцать с гаком. Он располнел, несколько пообтрепался, но наверняка все еще был в состоянии кружить головы ветреным красавицам и почтенным матронам.

– Ну что здесь такое, Филарет? – спросил он пофранцузски, обращаясь к священнику. И тут Анна вспомнила: ну конечно же, у князя имелся кузен, кажется, по имени Филипп, тоже княжеской крови, который кудато в итоге бесследно исчез. А до этого частенько гостил во дворце у Дмитрия.

– Думаю, все можно объяснить логически! – заявил священник. – Сюда ктото проник и до смерти перепугал Амалию Карловну. Она и Мишель уверяют, что это домовой…

Князь прошелся по комнате и заметил:

– Но ты, конечно же, не веришь в это! Ах, ФилиппФиларет! Ведь ты имеешь священный сан, а не веришь в устои Церкви!

Батюшка усмехнулся и сказал:

– Отчего же, верю! Если бы не верил, то давно сложил бы сан. Однако устои не такие, как нас учат древние книги. Мир намного сложнее и величественнее. И это и есть доказательство бытия Божия!

Князь замер перед ним и произнес:

– За такие речи сейчас и в острог, и в Сибирь угодить можно. Не забывай: его императорское величество терпеть не может бунтовщиков и якобинцев! Времена его великой и кроткой матушки миновали!

– Ну и при покойной государыне за такое можно было в острог попасть или в Сибирь! – заявил священник. – Но не в этом дело. Кажется, что в доме ктото чужой! И его надо найти!

И с этими словами он откинул в сторону штору. Но парой минут раньше Анна сумела взобраться на широкий подоконник и вжаться в стену. Штора, колыхнувшись, прикрыла ее, однако обнажила лежавшую на полу шпагу.

Князь в ужасе посмотрел на шпагу, а священник взял ее и, сделав несколько фехтовальных па, заявил:

– Закатиться сюда она явно не могла. Ктото положил ее сюда!

– Но кто? – спросил шепотом князь. – Ты думаешь, что это шпионы императора Павла? Что я впал в немилость и он хочет услать меня на Камчатку?

– Все может быть, – ответил уклончиво священник. – В любом случае надо держать ухо востро. Хочется только знать, куда делся тот, кто прятался в камине…

– Домовой? – ужаснулся князь. – Дворовые судачат, что он в трубу улетел…

– Глупости! – рявкнул священник. – И ты туда же! Никакой это не домовой, а настоящий человек, из плоти и крови, и к тому же женщина! Знать бы только, куда она подевалась и кто она вообще такая…

В этот момент Анна заметила во дворе движение – сам же двор разительно отличался от того, который ей был знаком в двадцать первом веке. Вместо сада – луг, вместо ворот – лес. А вдали виднеется деревушка.

А потом в комнату ктото влетел и доложил:

– Ваше сиятельство, домового поймали! Прямо на болоте! Сюда волокут!

Князь, посмотрев на священника с превосходством, промолвил:

– Ну что, убедился в том, что домовые существуют?

Потом приказал приволочь домового на конюшню.

– Странный выбор, ведь кони, кажется, боятся всей этой болотной нечисти! – заявил несколько сбитый с толку священник, а князь, топнув ногой, заявил, выказывая в себе тирана:

– Надо плетью к нему как следует приложиться, так он нам все про ад и расскажет! Домовой, не домовой, но нет ничего лучше кожаной плеточкисемихвосточки, вымоченной в уксусе! Живо приготовить! Ну что, пойдешь со мной домового допрашивать или тут останешься? Эх ты, человек божий!

Князь степенно удалился, а священник на несколько мгновений задержался. Он поднял шпагу, положил ее на софу и сказал:

– Ну что же, если домового поймали, то это только к лучшему. Надо пойти посмотреть, что это за создание такое…

Он ретировался, Анна же сползла с подоконника. Она прислушалась к возбужденным голосам и подумала о том, что, наверное, какогонибудь несчастного беглого крепостного приняли за домового.

Она выглянула в коридор – там никого не было. Наверняка все отправились на конюшню наблюдать за тем, как князь собственноручно будет пороть домового. Анна осторожно скользнула по коридору и вдруг услышала голоса. Ктото поднимался по лестнице.

Девушка быстро толкнула дверь первой попавшейся комнаты и оказалась в будуаре. Ей повезло, что хозяйки на месте не было. Анна скользнула в туалетную комнату и присела перед трельяжем.

Первым делом она привела в порядок лицо и волосы, очистив их от сажи и пепла. А затем попробовала влезть в одно из платьев, что висели рядом. Хозяйка будуара была ниже ее и полнее. Поэтому пришлось ограничиться шлафроком. На голову Анна натянула чепец с лентами.

Ни дать ни взять Графиня из «Пиковой дамы». Однако лица не видно, и она могла вполне сойти за приживалку или пожилую родственницу, коих во дворце, как она предполагала, было большое количество.

Она покинула туалетную комнату и снова оказалась в будуаре. Тут ей в глаза бросился изящный секретер, на котором стояла чернильница и лежала стопка писчей бумаги. В голове Анны мелькнула странная мысль, она быстро присела на кресло, обмакнула перо в чернила и вывела на первом листе:

« Отойти влево…»

Вышло коряво, ибо писать пером было непривычно, Анна посадила большую жирную кляксу. Тогда она попробовала еще, и на этот раз вышло лучше.

« Отойти влево, повернуться, шагнуть вправо и упасть вниз».

Взяв в руку лист, она выскользнула из будуара и вернулась в Малую Курительную комнату. Там она привела в движение скрытый механизм часов со слоном и магараджей, а когда из мраморного основания выскочил ящичек, положила в него листок. Анна закрыла тайник и перевела дух.

Вот и свершилось то, что должно свершиться! Она оставила указание самой себе. Указание, которое она найдет двести с лишним лет спустя.

Слыша дикие крики, причитания и плач, она подошла к окну, осторожно выглянула в него и заметила кучу дворовых, которые волокли когото ко дворцу. Анна присмотрелась – и ахнула.

Никакой это был не домовой! И вообще не представитель адского племени. Это был испуганный до смерти, грязный, всклокоченный, облаченный в тренировочный костюм и бейсболку подросток. И лицо его было ей знакомо. Она видела его в день приезда в «Чертяково».

Это был Павел Сундуков.

Значит, вот чем объяснялось его бесследное исчезновение! Когда на Пашку и его друга Кольку напал Чертяковский монстр, то один из ребят дал деру. А другой какимто образом, видимо, подстегиваемый любопытством, пролез в хронодыру. И угодил в 1799 год!

Анне стало жаль подростка до слез. Что эти изверги сейчас с ним сделают? Князь хотел сечь его плеткойсемихвосткой, вымоченной в уксусе. Кошмар, да и только! Она не могла этого допустить!