Русалки белого озера - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 23

– Ну это просто, Фима. Канал открылся…

– Канал открылся! – передразнила его жена. – Это, похоже, у тебя третий глаз открылся! Надо же, какой гениальный вывод – канал открылся! И без тебя понятно, что открылся. Иначе бы эта зубастая мразь не выбралась. Но ведь канал открывается раз в сорок два года. С чего это вдруг сейчас произошло…

– Ну мало ли причин, это ученые должны сказать… – завел шарманку Борис Борисович, а жена, взяв за плечи, с силой тряхнула его.

– Забудь об ученых! Эти высоколобые мерзавцы все у нас отберут, все объявят секретной зоной, все оградят колючей проволокой. Неужели ты не понимаешь – имеется возможность открывать канал самим!

– Самим? – спросил изумленно директор. – Фима, это невозможно…

– Возможно! – отрезала она. – Об этом и этот рыжий псих твердил… Только канал, конечно, сейчас нестабильный, то открывается, то закрывается… Неплохо бы его стабилизировать…

– Этот псих, кстати, твой пасынок! – едко вставил Горянский, но Серафима Ниловна, казалось, не заметила его замечания.

– И девчонка имеет к этому отношение!

– Но какое именно? – спросил директор. – И имеет ли?

Жена снова тряхнула его за плечи и рявкнула:

– Очнись, Горянский! Ты что, все еще спишь, накрывшись своей бородой? Она о часах вела речь? Вела! Причем не об одних! Парамонов, конечно, тогда от счастья ошалел, тудасюда мотался, это ясно как божий день. А перстень, ты видел ее перстень, Боря?

Директор помрачнел, почесал ухо и сказал:

– Не слепой же я, Фима. Видел, конечно. Но ты уверена, что это он?

Не говоря ни слова, жена подошла к сейфу, стоявшему в углу, вытащила из кармана ключ и открыла несгораемый шкаф. Она извлекла оттуда коробку и подала ее мужу.

– Убедись сам! – сказала она, и муж открыл коробку. Несколько минут он рассматривал ее содержимое, а потом полузадушенным тоном произнес:

– Да, Фима, ты права! Права на все сто!

– Конечно, права, Боря! – ответила жена. – Я когданибудь была не права?

– Но выходит, что девчонка случайно оказалась у нас… – сказал директор, а Горянская отчеканила:

– Сколько раз тебе говорить, что не бывает никаких случайностей! У всего есть начало и конец, у всего есть причина и следствие. И это – первопричина! Ты понимаешь?

– С ума сойти! – выдохнул Горянский. – И что же нам сейчас делать? Может, девчонку взять в оборот…

Тут из доброго гнома он превратился в коварного и жестокого Черномора.

– Нет! – заявила жена. – Изза убийства у нас и так проблемы. И изза пропажи Парамонова. Если еще и девчонка исчезнет, то будет серьезное расследование. И не забывай: за ней стоят серьезные люди. А нам пока что высовываться нельзя!

– Значит, будем наблюдать за ней! – заявил Борис Борисович. – Ты правильно сделала, Фима, что поселила ее к нам. Но если она будет совать нос куда не надо…

– Пусть сует! Все равно до правды не докумекает. Потому что правда такая невероятная, что никто в нее не поверит!

Муж усмехнулся и заметил:

– Что верно, то верно. Вот твой пасынок твердит обо всем этом, но его никто слушать не хочет, все за сумасшедшего считают.

– Он и есть сумасшедший! – заявила Горянская. – И, кстати, снова здесь ошивается. Я его сегодня на территории парка видела.

– Пусть ходит, канал пытается найти! – заявил с доброй улыбкой Борис Борисович. – Авось на монстра наткнется. Тот его живо оприходует! И единственный свидетель того, что вдовой ты стала вовсе не по воле судьбы, исчезнет!

Серафима Ниловна сверкнула глазами и сказала:

– Горянский, не вороши прошлое! Сам понимаешь – если бы не я, то директором тебе не стать. Так что делай, что я тебе говорю, и будет тебе счастье! Очень и очень большое!

Борис Борисович потер руки и сказал:

– Ну что же, Фима, я уже устал ждать этого большого счастья. Хочется его уже на себе испытать. Но ты права – раз девчонка здесь, значит, игра началась! И важнее всего сейчас не пропустить момент.

– Я никогда ничего не пропускаю! – заявила Горянская, а муж, запустив в бороду пятерню, мягко ее поправил:

– Мы, Фимочка, мы! Кстати, я тебе уже говорил, что мы – идеальный тандем?

Вернувшись в город, Анна обнаружила своего ангелахранителя Кирилла – он самым наглым образом расположился в ее номере. И, конечно же, положил ноги в обуви прямо на подлокотник дивана.

– Как прошел первый рабочий день? – спросил он. Анна же, заметив, что на переносице у него лежит компресс, заметила:

– А вот ваш прошел, судя по всему, не очень плодотворно. Что, вас побили?

Скинув с переносицы компресс, Кирилл заявил:

– Не меня побили, а я побил. Я напал на след того самого подростка, который следил за вами в гостинице во время завтрака.

– И что, удалось задержать?

– Ушел! – лаконично ответил Кирилл, и Анна вытащила из портфеля аппарат, оставшийся от рыжеволосого преследователя с козлиной бородой.

– Зато мне вот что удалось заполучить! – сказала она и положила аппарат на журнальный столик. Присвистнув, Кирилл тотчас из горизонтального перешел в вертикальное положение и принялся изучать прибор.

Анна изложила ему краткую версию того, что с ней случилось.

– Ага! Снова этот рыжий! Он и мальчишка заодно! Их обоих нужно как следует проучить! – заявил Кирилл кровожадно.

– Кстати, если вам так понравилось лежать с ногами на диване в моем номере, то можете оставаться здесь и дальше. Я переезжаю в «Чертяково»!

Кирилл встрепенулся, а узнав, в чем дело, стал уговаривать ее не делать этого. Поняв, что уговоры воздействия не возымеют, заявил:

– Я вам запрещаю, вы слышите? Мне надо посоветоваться с Москвой!

– Да хоть с РиодеЖанейро! – заявила Анна, подходя к шкафу и вытаскивая из него чемодан. – Мне Москва не указ. У меня полный картбланш, вы разве запамятовали? Так что запретить вы мне ровным счетом ничего не можете.

Она начала укладывать вещи, а Кирилл извлек мобильный и выбежал из номера. Он вернулся минут через десять и с понурым видом заявил:

– Москва одобряет!

– Да неужели? А как насчет РиодеЖанейро? – спросила Анна. – Не звонили? Занято? Никто трубку не берет?

Усевшись на подлокотник дивана, Кирилл сказал:

– Только не надо ерничать, уважаемая Анна Игоревна! Мне доверили вас защищать, и я отношусь к этому непростому заданию со всей надлежащей серьезностью. Но как я могу вас защищать, если вы будете не только работать, но и жить в «Чертяково»?

– Кажется, у них имеется вакансия садовника и дворника! – сказала с милой улыбкой Анна. – Мне замолвить за вас словечко? Тогда сможем трудиться рука об руку!

– Вы не понимаете, насколько это опасно! – перебил ее молодой человек. – Здесь произошло зверское убийство. Еще один человек пропал бесследно. И эпицентр событий – «Чертяково». Вы туда лезете, как будто там медом намазано!

– А вот чем намазан подлокотник, на котором лежали ваши ноги и на котором вы сейчас восседаете, я даже и сказатьто не решаюсь! – сказала Анна и захлопнула крышку чемодана.

Кирилл вскочил с подлокотника, приблизился к ней и, запинаясь, произнес:

– Понимаете… Вы мне не безразличны! Я не могу допустить, чтобы с вами чтото произошло!

– Понимаю! – ответила Анна, поднося чемодан к двери. – Только как вас втюриться в объект угораздило? Непрофессионально это както, ой как непрофессионально! Вы мне поможете или как?

Кирилл только покачал головой, а Анна, вздохнув, открыла дверь и самостоятельно выкатила чемодан в коридор. Кирилл бросился ей на помощь, но Анна ледяным тоном заявила:

– Не надо! А то у моего самонареченного ангелахранителя крылышки от перенапряжения отвалятся!

Саркастичность ее тона Кириллу явно не понравилась, однако сделать он ничего не мог. И никак не в состоянии был воспрепятствовать тому, чтобы Анна поймала частника и попросила его отвезти ее в «Чертяково».

Странно, но ни первый, ни второй, ни даже третий частник не согласились сделать это – один сослался на то, что ему нужно в противоположную сторону, другой, посмотрев на часы, заявил, что опаздывает на ужин к теще, а третий, только услышав, что является местом конечного назначения, захлопнул дверцу и безо всяких объяснений уехал прочь.