Интервью с магом - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 9

Света глубоко вздохнула и ответила:

– Вернее, подросток. Сколько ему было лет на момент исчезновения... Вряд ли больше двенадцати-тринадцати. Да, он говорит, что ему за месяц до исчезновения исполнилось двенадцать. А день рождения у него был... Седьмого июля! Да, две семерки... Исчез же он девятого августа...

– Вы с ним говорите? – завертел головой ведущий, как будто желая увидеть призрак. – Он что, здесь, в студии?

– И да, и нет, – уклончиво ответила Светлана. – Мне сложно объяснить. Он одновременно здесь и в совершенно ином месте. Одно могу сказать с определенностью – ребенок мертв. Да, вне всяких сомнений, он мертв. И более того – он был убит! Воздуха… он сообщает, что ему не хватало воздуха… Мальчика либо задушили, или же он скончался от нехватки кислорода, попросту задохнувшись. Он страдал, очень страдал...

От этих слов, признаюсь, у меня по телу пошли мурашки. Думаю, как и у большинства прочих зрителей. Ясновидящая говорила о неведомом ребенке с такой уверенностью, с таким отчаянием в голосе, что не поверить ей было нельзя. Даже ведущий, как мне показалось, чувствовал себя неуютно.

– Поведайте нам что-либо еще! – потребовал он. – И вы уверены, что речь идет о мальчике?

А за сценой студии находились фальшивые родственники никогда не исчезавшего пенсионера с собачкой – якобы его супруга, дочка и внук, являвшиеся в действительности профессиональными актерами, нанятыми для участия в шоу. Им надлежало беседовать со Светланой, снабжая ложной информацией.

– Конечно, я уверена! – оборвала ведущего экстрасенша. – Он нашел смерть в странной комнате... Там из вещей только прогнивший матрас... с зелеными, желтыми и фиолетовыми кругами, квадратами и треугольниками... Бетонные голые стены... Железная дверь... Очень похоже на какой-то бункер!

– Бункер фюрера? Опять, значит, фрицы? Гитлер капут? – крайне неудачно сострил ведущий, но его глупой реплики никто даже и не заметил.

Светлана продолжала:

– Он говорит, что это был черный фургон... И почему-то Эйфелева башня... Нет, дело происходило в России, а не в Париже, не понимаю, отчего у меня перед глазами Эйфелева башня... Но она имеет какое-то отношение ко всему случившемуся...

– Э... Светлана... – снова встрял ведущий, – не желаете ли побеседовать с родственниками исчезнувшего? Дело в том, что речь идет вовсе не о мальчике, а о пенсионере Василии Харитоновиче Сазонове, семидесяти шести лет, и о его таксе Жозефине...

– Нет! – заявила Светлана так резко, что все, в том числе и я, вздрогнули. – Вовсе никакой не пенсионер! Не знаю ничего о пенсионере и его таксе! Это он... Феликс!

– Феликс? – глумливо произнес ведущий. – Дзержинский? Или князь Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, убийца Распутина?

Вот поразительно – на ведущего зашикали из зрительного зала, а чей-то мужской бас внятно произнес:

– Заткнись, козел, а то морду намылю! Дай ей с ребенком поговорить!

Да, похоже, ложная история обернулась против своих же создателей. Все же Светлана что-то почувствовала, уловила фальшь и решила презентовать кошмарную, но такую интересную историю о некоем двенадцатилетнем Феликсе! И ведь ее трюк выведет экстрасеншу в финал!

– А ваш Феликс... Тот мертвый мальчик, который одновременно и в студии, и в совершенно ином месте... – заикнулся после продолжительной паузы ведущий. – Как он оказался в бункере? Играл, упал, очнулся – гипс? Я хотел сказать, он случайно туда попал? Дверь закрылась, мальчик задохнулся...

– Нет! – заявила Светлана. – О, нет! Он стал жертвой изощренного преступления, и в бункере оказался не по своей воле. Этот черный фургон... и Эйфелева башня... Они как-то связаны с его судьбой. Ну конечно, его похитили! Именно на фургоне!

Я, дрожа, посмотрела на депутата Митрохина – тот наморщил лоб и тяжело дышал. Иллюзионист Черносвитов был бледен, как полотно, и сцепил руки на животе. Вот ведь какое неизгладимое впечатление произвел рассказ Светы на членов жюри! И никто не посмеет порекомендовать публике голосовать против нее!

– Э... Нам все же необходимо вернуться к пенсионеру Василию Харитоновичу Сазонову и его родственникам, которые любезно согласились прийти на эфир... – снова завел свою шарманку ведущий. И боязливо оглянулся, ожидая, видимо, что обладатель сочного баса вынырнет из темноты и приведет в исполнение свою угрозу «намылить морду». Однако если ведущий не будет гнуть свою линию, тогда морду ему намылит Дима Виллис!

Светлана же, закрыв глаза и вытянув вперед руки, заговорила:

– Браслет... Я вижу браслет... серебряный... Нет, кажется, из другого металла, но тоже ценного. Платина! Он покрыт узорами... Животные и растения переплетены в причудливом узоре... На Феликсе желтая футболка с белой окантовкой, а на спине – большая черная единица. Темные джинсы... кроссовки... Мальчик очень переживает за родителей, потому что они любят его больше всего на свете... И он знает, что его исчезновение стало для них подлинной трагедией. Феликс просит простить его, потому что он не хотел этого!

Ведущий подал знак рукой, и вспыхнули яркие софиты.

– Ну что же, уважаемые зрители, мы стали свидетелями сеанса черной магии, за которым непременно должно последовать ее разоблачение. И оно сейчас будет вам предъявлено! Дело в том, что наша достопочтенная ясновидящая оказалась не на высоте – в действительности речь шла о пенсионере Сазонове...

В эфир пошел ролик о фальшивой жертве. Публика стала выражать протест, многочисленные голоса требовали предоставить слово Светлане и позволить ей и дальше общаться с мальчиком.

– Как говаривал великий пролетарский писатель Горький: «А был ли мальчик?» Вот в чем вопрос, вот где собака порылась, как сказал бы великий немецкий писатель Гёте! – пытался спасти ситуацию ведущий.

Еще бы, такой конфуз! Подлинный бунт на «Баунти», причем в прямом эфире! И ведь не вырубишь и не зарежешь программу. Поэтому мы срочно ушли на внеплановую рекламную паузу.

Ведущий с горем пополам призвал к спокойствию некоторых разбушевавшихся зрителей. А особо рьяных даже вывели прочь. Я обратилась к иллюзионисту Черносвитову, лицо которого уже приняло нормальный оттенок, с вопросом:

– А что вы думаете по этому поводу, Марк Львович?

Вместо него ответил жевавший что-то депутат Митрохин:

– Классное шоу! Давно не получал такого заряда адреналина! Отличный сценарий и еще более грандиозное воплощение. Тетка – что надо!

– Да, – произнес медленно Черносвитов, потирая подбородок в задумчивости. – Светлана – крайне занятная личность. С подобным я сталкиваюсь в первый раз за свою долгую магическую карьеру...

Тут нас снова дали в эфир, и ведущий, проинструктированный Димой Виллисом, начал разоблачение Светланы. Было объявлено, что история с пенсионером поддельная. Странно, но его слова не произвели должного эффекта. Кто-то в публике даже засвистел.

Ясновидящая, безучастно сидевшая в кресле на сцене, вдруг подняла голову и продолжила:

– Я же сказала, что ничего не чувствую в случае с исчезнувшим пенсионером, который, как мы теперь знаем, никогда и не исчезал. Этим и объясняется то, что я не смогла «поймать» историю о нем – по той простой причине, что такого человека никогда в природе не было. Нельзя же увидеть то, чего нет!

В зале загоготали, а ведущий огрызнулся:

– Отчего же нельзя, Светлана? Вы же утверждаете, будто видите то, что другим не под силу! Но как мы убедились, ваши так называемые экстрасенсорные способности – не более, чем обман... Нам только что сообщили из Германии: ваша история про судьбу девушки Оксаны не подтвердилась.

– Вы что, за двадцать минут все бордели Кельна прочесали? – спросил все тот же бас, а ведущий внезапно завизжал фальцетом:

– Выведите этого человека прочь! Он не дает мне вести передачу!

Похоже, Света все же одержала победу. И я была за нее рада. Пока помощники разыскивали обладателя баса, чтобы выставить его из студии, ясновидящая перехватила инициативу, сказав спокойным, хотя и несколько уставшим тоном: