Интервью с магом - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 23

– Хорошо, на берегу озера. Ты ведь была на озере? Оно располагается посредине большого луга. Сияет солнце, дует легкий ветерок, ты лежишь на песочке у самой кромки воды...

Эх, как было бы прекрасно и в самом деле оказаться сейчас у моря или хотя бы возле озера! Я окружными путями подобралась к технику с ноутбуком. Стоявший рядом Плотников наградил меня неприязненным взглядом, как, наверное, средневековый инквизитор взирал на ведьму, прежде чем предать ее очистительному огню. Но если на меня возложена функция очевидца – хотя бы и случайного, то я имею право знать, что высвечивается на экране компьютера!

Экран был расчерчен на квадратики, и на нем медленно возникали две линии – синяя и красная. Одна из них была контрольной, составленной на основании правдивых ответов Маши на несколько первых вопросов, другая же, видимо, была графическим отображением ее нынешнего состояния. Линии, хоть и располагались одна под другой, повторяли друг друга. Помимо этого высвечивались окошки с цифрами – очевидно, пульс, давление и еще какие-то физиологические данные Машиного организма.

Я демонстративно уселась на парте за техником, получив одновременно сомнительную честь пялиться на широкую спину господина бывшего чекиста. Гм, беру свои слова обратно – он явно не «голубой». Интересно, яппи женат? Хотя кто с таким выдержит… Наверняка жена, если и была, то сбежала! Любопытно, а каков он в постели...

Поймав себя на непотребных мыслях, я строго велела внутреннему голосу приткнуться и стала во все глаза наблюдать за происходящим. Девочка уютно устроилась в кресле и, как мне показалось, заснула. Но нет – Светлана уже погрузила ее в транс. Я-то думала, что она станет размахивать перед носом девочки часами на цепочке или хрустальным шариком, однако ничего подобного не было.

Техник негромко доложил Илье:

– Все данные свидетельствуют о том, что Маша совершенно спокойна и находится в трансе...

Светлана, устроившаяся у изголовья Машиного кресла, продолжила:

– А теперь представь, что озеро внезапно окутал густой туман. И вот он начинает рассеиваться... Ты оказалась в прошлом... Тебе сейчас... пять лет... Что ты видишь?

Девочка слегка пошевелилась и произнесла:

– Мой отец... Он с ремнем стоит около меня. Он снова упился в сосиску и хочет меня ударить...

Бедная Маша, ей и так довелось страдать в своей коротенькой еще жизни, а тут еще несколько сумасшедших хотят отправить ее в путешествие в предыдущую жизнь! Если душа в действительности меняет тела, то природа поступает очень умно, каждый раз, при вселении в новое тело, отнимая у нас возможность помнить о том, что было раньше. Иначе бы наше новое существование превратилось в настоящую пытку!

– Тебя снова окутывает туман... – продолжила Светлана. – Все нормально, все в полном порядке...

На дисплее переносного компьютера можно было разглядеть, что кривая пульса и частоты дыхания резко пошли вверх. Неудивительно, ведь девочку заставили вспомнить о том, что ей крайне неприятно!

– Теперь тебе два года. Скажи, что ты видишь, Машенька?

Девочка некоторое время молчала, а потом ответила:

– Большое дерево... Осиное гнездо на нем... Меня берет за руку женщина... Это моя мама!

И где теперь родители Маши? Она заявила, что погибли. Впрочем, если они над ней издевались, били ее и обижали, то зачем такие мать и отец? Никак не могу понять, отчего многие взрослые готовы причинить боль и страдание ребенку! Если кого и надо расстреливать, то именно подобных извергов!

На сей раз Светлана позволила Маше несколько дольше окунуться в воспоминания, видимо, по причине того, что они были приятные. Наверное, таким образом экстрасенс готовила девочку к путешествию в прошлую жизнь.

– И вот тебя снова окутывает туман, гораздо более плотный и вязкий, чем раньше, – сказала ясновидящая. – Однако и он постепенно начинает отступать прочь. И сейчас ты окажешься в совершенно другом месте! Ты находишься в своей предыдущей жизни, до того, как ты стала девочкой Машей. Скажи, что ты видишь?

Маша часто и отрывисто задышала, долго не отвечала, а когда подала голос, то у меня мурашки прошли по телу – тембр у нее изменился, и я бы могла поклясться, что слышу голос мальчика.

– Я вижу фургон... Он быстро едет... Мне плохо... У меня болит голова... У меня болят руки... Потому что на них надеты наручники... Мне очень страшно... Я пытаюсь закричать, но не могу... Потому что рот у меня заклеен скотчем...

Описание было таким реалистичным, что мне сделалось жутко. И, что самое удивительное, хоть частота сердцебиения и дыхания увеличилась, две прямые, красная и синяя, текли по-прежнему ровно. И даже дилетанту, то есть мне, было понятно – Маша говорит правду. Детектор лжи подтверждал ее слова. С ума сойти! Неужели она в самом деле вспомнила свою прошлую жизнь? Да за такое открытие дадут сразу все Нобелевские премии скопом!

Господин Плотников напрягся, став похожим на гончую, взявшую след зверя.

– Какой сейчас год? – спросила Светлана, и девочка, сначала беззвучно пошевелив губами, словно считая, ответила:

– 1998...

Вот это да! Собственно, никакой Маши тогда еще и на свете не было!

– Девятое августа... – продолжила внезапно девочка. – Этот фургон... Меня запихнули туда двое мужчин... Я ничего не мог поделать! Ничего! Все произошло так быстро! Один из них прижал к моему лицу тряпку, пропитанную чем-то сладким, и я тотчас заснул…

От меня не ускользнуло, что девочка Маша говорит о себе как о личности мужского пола. Определенно, я была свидетелем небывалого эксперимента!

– Как тебя зовут? – последовал сакраментальный вопрос, и девочка с готовностью ответила:

– Феликс... Меня зовут Феликс Аскольдов. Мне двенадцать лет. И я понимаю, что меня похитили, потому что мой отец знаменитый и богатый художник... Им нужны деньги!

Я едва сдержалась, чтобы не издать победный клич. И чекист Плотников, как я отметила, был взволнован, хотя и пытался не показать свои эмоции.

– Феликс, расскажи нам, что произошло дальше, – попросила Светлана. – Ты видел своих похитителей?

– Случайно... одного... У него злые глаза... и черная бородка... Он тотчас отвернулся, когда заметил, что я увидел его. И сказал: «Щенок, отвернись! Иначе глаза выколю!»

В лапы к каким извергам попал Феликс? Неужели по информации, предоставленной Машей, их можно будет отыскать? Злые глаза и черная бородка – приметы более чем расплывчатые! Злые глаза – определение субъективное, а бородка за прошедшие одиннадцать лет могла поседеть или вообще оказаться сбритой. И что тогда?

– Куда тебя привезли? Где ты находишься? – спросила Светлана.

Маша завертелась в кресле и прошептала:

– Нет, не делайте этого! Один из типов ударил меня... Он чем-то очень недоволен... У него на руке перстень-печатка. Золотой, с изображением черепа...

Та-ак, уже что-то!

– У него татуировка... чуть выше запястья... Крест, пронзенный стрелой... а над ним – орел с распростертыми крыльями и раскрытым клювом... – В голосе Маши появились панические нотки. – Я слышу, как он со своим другом обсуждает, опасно ли то, что я видел лицо одного из них... И ведет речь о восьми лямах, которые вот-вот окажутся в их руках…

Татуировка – это уже лучше. Интересно, в картотеках милиции имеются описания или даже фотографии отличительных черт рецидивистов, к примеру, их татуировок? То, что типы, похитившие мальчика, были представителями криминального сообщества и наверняка уже мотали срок, я не сомневалась. Восемь лямов… А преступники говорят о назначенном выкупе в восемь миллионов! Да, так и есть!

– О чем еще они говорят?! – вмешался в разговор Плотников.

Я громко на него цыкнула. Надо же, когда я нарушила ход эксперимента, он был вне себя, а ему, видите ли, можно! Ну что за мерзкий тип!

Светлана, предостерегающе подняв вверх указательный палец, повторила его вопрос. Девочка наморщила лоб, поежилась и сказала:

– Говорят, что не надо ставить в известность босса о том, что мальчишка, то есть я, видел лицо... Потому что босс будет крайне недоволен…