Где-то на краю света - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 44

Ну что же. Вольному воля.

– Я расскажу твоему полковнику все, что только что рассказала тебе. От первого до последнего слова и ничего не утаивая, – сообщила Лиля любезно. – В Москву я не полечу. Я здесь в командировке. У меня впереди еще полгода. Отправить меня силой ты не можешь. Я сначала разберусь, что происходит.

– Это я сначала разберусь, что происходит, – тихо сказал Преображенцев. Звякнули чашки, которые он аккуратно составлял на поднос. – Ты переждешь в Москве, и твоя командировка переждет. А потом сможешь вернуться сюда, если захочешь.

– Ну, конечно, – согласилась Лиля. – Я так и сделаю.

– Ты же хотела в Москву! – выговорил он, как ей показалось, в озлоблении. – Речи произносила! В гробу ты видела этот Север и лежбища моржей! И сказки о человеческом братстве!..

– С тех пор прошла целая жизнь, – заявила Лиля. – И не приставай ко мне, или я сейчас начну орать. Я на Таню наорала, а извинения так и не попросила, между прочим! Мама говорит, что я очень вспыльчивая! И Лев Мусаилович тоже так говорит. И я должна бороться с этим постыдным качеством. И вообще, у нас мало времени, нам в эфир скоро. А после эфира я поеду к Тане и Леве!

– Зачем ты вызвала сюда подругу?

– Я никого никуда не вызывала, Олег. В метель тут не работают телефоны, если ты не в курсе. – Она распахнула дверь и спросила громко: – Юлька, я приглашала тебя в Анадырь?

Та, с трудом оторвав взор от полковника, пробасила удивленно:

– Боже сохрани, конечно, нет! А что такое?

Полковник сидел совершенно красный, и глаза у него блестели. Как видно, препирательства со столичной журналисткой зашли далековато и в такую область, которая была для полковника притягательна и несколько опасна.

Молодец Юлька! Пять минут – и готово дело. Лиля никогда так не умела.

– Значит, что мы имеем, – начал Багратионов и с шумом передвинул свой стул так, чтобы не сидеть с Юлькой лицом к лицу. – Имеем мы следующее: Лилия Алексеевна на следующий по приезде день обнаружила труп охотника Николая Вуквукая в квартире по адресу: Ленина, дом пять. Версия такая, что, стало быть, Вуквукай застрелился по пьяни из охотничьего ружья и концы там с концами сходятся, мне Приходько все в точности обрисовал. Товарищ полковник Приходько – наш главный начальник по линии Министерства внутренних дел, – счел нужным пояснить Багратионов, – и мужик не глупый, и не вчера родился. Мы ему верим и оснований не верить у нас вроде бы на первый взгляд нет!

– Молча-а-анова, – протянула Юлька потрясенным театральным шепотом, – ты че? Трупак нашла? Круто! Вау!..

– Попрошу не перебивать, – неприятным голосом велел полковник и отхлебнул из крохотной чашечки. – А чего, коньячку-то нет, что ли, айфон мне в руку? Весь попили?

Почему-то он сказал «пoпили» с ударением на первый слог.

– Возьми сам, Сан Саныч.

Олег Преображенцев за стол не сел. Пристроился на медвежьей шкуре, скрестив ноги.

Бурча себе под нос, Багратионов открыл какой-то шкафчик, оглядел бутылки и вытащил одну, из второго ряда.

– Концы с концами сходятся, говорю! – повторил он с нажимом.

– Да мы вам верим, верим, – пробормотала Юлька и облизнула яркие губы. – И мне плесните немного. Я переживаю. Та-акие страсти вы рассказываете, господин офицер!

– Лилия Алексеевна в это время начинает работать на радио, для чего, собственно, она и прилетела, о чем сообщила губернатору Роману Андреевичу в моем присутствии, и здесь тоже оснований не верить у нас нет, и концы с концами тоже сходятся.

– Подождите, вы думали, я вас обманываю, что ли?!

– Вы для меня человек посторонний, – отрезал Багратионов. – А с вашим приездом каверзы какие-то начались, каких у нас тут сроду не бывало. Так что… Про обман я не думал, но справки наводил, а как же?

И он ловко опрокинул в себя коньяк, налитый в чайный стакан.

– Лилия Алексеевна вместе с Олегом ведет передачу каждый день в четыре часа пополудни на радио «Пурга».

– Молча-а-анова, – опять встряла Юлька, – ты че?.. В эфир полезла? Ты ж давно не диджей! Ты ж у нас при должности! Почти начальник!

– Да что вы перебиваете?! – возмутился Багратионов.

– Это я от волнения, офицер! Я так волну-уюсь! Вы та-а-акие страсти говорите!

Полковник вдруг усмехнулся короткой усмешкой, и Юлька моментально отвела глаза.

– В передаче объявляют какой-то конкурс или чего там вы объявили?

– Мы просто задали вопрос про детективы, – сказала Лиля, – и все. О роли детектива в жизни каждого слушателя.

– Тут звонит в передачу человек и говорит… Чего он наговорил-то, Олег?

– Ты знаешь, кто его убил, и знаешь за что, – без выражения процитировал Преображенцев со шкуры. – Ты все видела и не сказала. Он не должен был умереть. Он был не готов. Он был великий охотник. Ты должна сказать правду, или за его смерть ответишь ты одна. – У Лили похолодели щеки. – Ты виновата, и ты заплатишь. На него охотились, а он был не готов. Теперь охотиться будут на тебя.

– Ну, мы все понимаем, что, стало быть, охота началась. Понимаем и пугаемся. – Тут полковник фыркнул и покрутил головой.

– Подождите, какая охота? Что за охота?

– А это, уважаемая Юлия, только своим понятно, потому пришлым это понятно быть не может. Люди из тундры, они терпеливые и вежливые. Это я вам говорю, а я на Чукотке одиннадцать лет прослужил, зеленым капитанишкой начинал!.. У них свои законы и свои обычаи, вон Преображенцев соврать не даст, и брат его тоже не даст. Они, может, нам и непонятные, и смеемся мы над ними, но, я так считаю, только по глупости своей недалекой и смеемся.

– Это вы о чем сейчас говорите, товарищ полковник? Я девушка московская, и ваши тонкости мне неведомы.

– Я об охоте говорю! Когда кто из городских начинает тундровых людей уж очень обижать, они терпят-терпят, а потом… – Багратионов как-то так вытянул руку, что сразу стало понятно, что в руке у него оружие и оружие это сейчас выстрелит, – раз и все. – Полковник спрятал руку с невидимым оружием. – И концов не найти. После того уходит человек в тундру, и все, нет его, как будто и не стрелял никто. Судить по всей строгости закона некого, потому законы наши только в городе и действуют.

– Все так серьезно? – спросила Юлька нормальным человеческим голосом и полезла за сигаретами.

– Куда серьезней-то. Бывает, быстро убивают, через день-два. А бывает, через три месяца. Или через год, когда удобный случай подвернется.

– Как правило, – подал голос Преображенцев с медвежьей шкуры, – убийство с каким-то давним оскорблением или дракой никто не связывает. Да это и невозможно. Охота есть охота.

Лиля, которая грелась у голландской печки, прижимаясь то одним, то другим боком, посмотрела на него. У него было сосредоточенное остроугольное лицо, черты обострились, как будто проявилась та самая капля чукотской крови, что текла в нем.

– Значит, кто-то в передачу звонит и говорит, что на Лилию Алексеевну теперь будут охотиться. В тот же день у нее крадут сумку…

– Крадут, – машинально поправил Преображенцев, и полковник махнул на него рукой.

– А потом эта самая сумка находится в ее собственной комнате, и, как она туда попала, установить невозможно. Если только Лилия Алексеевна собственноручно ее забыла…

– Я не могла ее забыть!

– Ну вот, не могла. В сумке все на месте, не хватает только паспорта. Ну, а дальше вообще какая-то эквилибристика начинается!

– Лиль, это все правда? – перебила его Юлька, и Лиля кивнула.

– Дальше Лилия Алексеевна, поругавшись со своей квартирной хозяйкой, отправляется погулять в метель. Гуляет она недолго и приходит в ресторан, где ее ожидает командированный друг из Москвы.

– Никто меня нигде не ожидал! И никакой он мне не друг, а просто попутчик! Мы вместе летели! И встретились случайно! Я туда зашла, потому что больше идти некуда. А к Тане я не могла, мне стыдно было…

– С попутчиком она тоже долго не задерживается, выскакивает обратно в метель, и тут ее уволакивает в неизвестном направлении неизвестный злодей. Как он вас уволок? Или добровольно пошли?