Слотеры. Бог плоти - Обедин Виталий - Страница 9

– О, Сет! Какое счастье, что ты здесь! Хвала Небесам!

– Погуляли… Кровь и пепел!

Я потянулся к извозчику, чтобы приказать ему поворачивать да убираться отсюда поскорее, но не успел.

С проворством, удивительным для ее тяжелых пышных форм, Мамаша Ло помчалась к экипажу. Ее длинные, гладкие и очень дорогие ноги так и мелькали меж разрезов струящейся полупрозрачной юбки из воздушного анчинского шелка. Удивительно, как быстро эта эльфийская мода на юбки без обручей завоевала популярность в Блистательном и Проклятом.

Я вздохнул.

Мамаша, видимо, вконец ошалела, раз забыла думать, что обращается к Древней крови – вот так вот, без обиняков.

– Сет, милый мой, усмири ее! Усмири, ради всех святых! Она же… она же всех в куски рвет!

Унизанные перстнями пальцы Мамаши Ло вцепились в дверцу экипажа: так утопающий вонзается в борт лодки – насмерть, не оторвешь. Злясь все больше, я с трудом удержался, чтобы не грохнуть по ним кулаком, перемалывая тонкие косточки фаланг в мелкое крошево.

– Спаси мое заведение, Сет! – на всю улицу кричала хозяйка борделя, некрасиво разевая карминовый рот. – Ты знаешь, я в долгу не останусь! Любые девочки! Или сама, если только захочешь…

Тут Мамаша заглянула в глубь экипажа, увидела Таннис, недоуменно вскинувшую брови, и какие-то остатки здравого смысла проснулись в ее взбалмошной голове.

– Деньги! – отшатнувшись назад, выкрикнула хозяйка борделя. – Деньги, Сет! Любая твоя ставка!

– Тьфу на тебя, Лора, – укоризненно произнес я. – Ты совершенно не вовремя.

– Прости меня, прости! – торопливо забормотала Мамаша Ло, продолжая цепляться за дверцу и быстро перебирая ногами, чтобы не отстать от тронувшегося экипажа. – Но умоляю, Сет, спаси! Если сейчас заявится стража, меня отправят на рудники. Прошу! Ты должен покончить с ней, пока не поздно…

Я не смог удержаться от ухмылки.

Представить эту статную синеглазую фурию с ее пышными бедрами и грудью, способной лишить покоя даже самого стойкого святошу, на какой-нибудь каменоломне или посреди серебряных рудников орудующей киркой оказалось выше моих сил. Она же, наверное, и слова-то такого не знает – «кирка».

Кроме того, внутри наверняка оставались люди – девочки Мамаши и не проспавшиеся с ночи клиенты, предпочетшие бегству игру в прятки. Если на кого-нибудь из них наткнется разъяренная… она, орудующая внутри борделя, счет этого города к Лоре Купер только увеличится. Да и мне подобное совсем не нравилось.

Если каждое отродье будет крушить смертных направо и налево, что останется Выродкам?

Опять же были упомянуты деньги и прозвучали прочие посулы.

– Aue, Лора. Твоя взяла.

Вздохнув, я все-таки положил руку на перевязь шпаги и обернулся к Таннис:

– Прости, девочка, ничего у нас сегодня не выйдет.

Полуэльфка печально покачала головой и развела руками.

В ее взгляде, обращенном на Мамашу Ло, чье декольте – неприлично глубокое, прям Дарготова впадина, – вызывающе напирало на дверцу экипажа, не было ни ревности, ни негодования, ни обиды. Эльфийки вообще плохо умеют ревновать… равно как и хранить верность.

Быстро приложив пальцы к губам Таннис, я виновато улыбнулся и выпрыгнул из экипажа, одновременно подхватывая сложенную в углу боевую сбрую. Пистоли-кинжалы агрессивно брякнули.

– Поворачивай обратно, старый. Вези откуда забрал.

Старичок-возница поймал брошенный ему серебряный флорин с ловкостью ящерицы, заглатывающей муху.

– С нашим удовольствием, ваш-высоко-блаародие! С нашим удовольствием! – не скрывая облегчения, забормотал он и принялся торопливо перебирать поводья. – Довезем вашу леди с нашим тщанием!

Я уже не обращал на него внимания – шагал в сторону борделя, на ходу затягивая ремни перевязи и застегивая металлические пряжки. Мамаша Ло семенила рядом, волоча юбку по грязной брусчатке. Кося краем глаза, я видел, что хозяйке знаменитого борделя на бульваре Двух Соборов очень хочется взять меня под руку, дабы все могли уяснить – эвон кто готов прийти ей на выручку чуть ли не по первому зову! Останавливало ее уж слишком мрачное выражение моей физиономии и опасение схлопотать по своей.

– Прости, Сет, я не хотела портить тебе день. Прости, дорогой, – бормотала Мамаша на ходу. – Она, ну, твоя дама, эльфийка, да? Это хорошо! Это ничего тогда – что я так бесцеремонно. Эльфы не ревнуют, Сет. Поверь мне, у меня работали такие девочки, я…

– Лора, – негромко позвал я.

– Да, милый? – с готовностью, подразумевающей много больше, чем просто внимание, откликнулась содержательница борделя.

– Заткнись, ради всех святых!

Мамаша Ло послушно замолчала. На лице ее не промелькнуло и тени обиды. Оно и понятно: профессия не располагает надувать губы без должного повода.

А насчет Таннис я, собственно, и не волновался. Она никогда не ревновала и, возможно, действительно не очень-то умела это делать. Эльфы, как объяснял мне во время совместной попойки Джад, весьма просвещенный в вопросах женского пола, промискуитетны. Что значит сие умное слово, я прежде не знал, но из путаных объяснений племянника уяснил: речь идет о чем-то вроде природной неразборчивости в связях. Брачные союзы эльфов носят пожизненный характер, однако в поисках идеальной пары они могут перебирать варианты до бесконечности. И то, что люди принимают за проституцию и распущенность, рассказывал Джад, для sidhe всего лишь возможность ускорить процесс выбора.

Разглагольствуя о женщинах в целом, и об эльфийках в частности, Джад тогда понятия не имел, что Таннис я взял прямо с улицы, где полуэльфка как раз тем и промышляла – продавала свое тело людям, готовым платить за экзотику. И поиском постоянного партнера, на мой взгляд, там не пахло.

Глухонемая полукровка, не принятая своим народом, не имеющая покровителя, она просто пыталась выжить в Блистательном и Проклятом. Как умела.

Возможно, Таннис занималась бы этим и по сей день, не случись ей попасться на глаза такому же полукровке, как она сама, – мелкому уличному бандиту по кличке Волчий Хвост. А Хвосту и нескольким мерзавцам, ходившим у него в подручных, в свою очередь случилось попасться на глаза уже мне, причем в момент, когда я пребывал в очень плохом расположении духа.

Возникла короткая стычка, и избитая едва не до смерти девушка досталась победителю в качестве трофея.

Не знаю, как обстояло дело у моей полуэльфки с этой самой промискуитетностью, но свой уличный промысел Таннис оставила с готовностью и облегчением, и я честно не думаю, что абсолютное большинство женщин на ее месте разделило бы такой выбор. Я прямо слышу их голоса:

– Остаться жить с мужчиной Древней крови? С Выродком?! Да ему завтра может взбрести в голову разделать тебя, как свиную тушу! Уж лучше обратно на улицу!

Поначалу я относился к Таннис как к экзотичному домашнему зверьку, взятому на содержание, пока любопытство не уймется, и всерьез намеревался выставить за дверь, как только надоест. Или продать кому-нибудь, что было бы естественно для любого другого Выродка. А потом привык. В поведении тихой полуэльфки обнаружилось некое умиротворяющее постоянство, которого так не хватало мятущейся душе Слотера.

Ладно, не время сейчас для высоких материй – надо поработать по специальности. Разгрести очередную кучу дерьма.

– Что там происходит? – хмуро спросил я, покосившись на Мамашу Ло. – Кто эта «она», которую ты просишь остановить?

– Суккуба, Сет, – жалобно всхлипнула женщина. – Моя ручная суккуба.

Черт.

Лора Картер славилась тем, что умела удивить даже видавших виды мужчин.

– Понятно, – кисло усмехнулся я. – Теперь, видимо, уже бывшая ручная.

– Ты не представляешь, как это ужасно, дорогой! – всплеснув руками, запричитала, расчетливо колыхая бюстом, хозяйка борделя. – Такая хорошая девочка, такая востребованная, работящая, ласковая.

Ага, ласковая. Пока на шее исправный ошейник контроля, вся прирученная нечисть – ласковая да работящая, но стоит ему дать слабину – и начинается та еще чертовщина.