Город иллюзий - Ле Гуин Урсула Кребер - Страница 38

— Говори на галакте, — приказал слегка шокированный и чувствующий себя неловко Фальк. — Кто ты?

— Я — Хар Орри, преч Рамаррен, — прошептал паренек.

— Встань. Поднимись с колен. Я не Ты знаешь меня?

— Преч Рамаррен, разве вы не помните меня? Я ведь Орри, сын Хара Уэдена.

— Как меня зовут?

Мальчик поднял голову, и Фальк ошеломленно уставился на него они смотрели друг другу прямо в глаза. Глаза юноши были серовато-янтарного цвета, с большими темными зрачками. Белков не было, радужная оболочка заполняла всю глазницу, как у кошек. Такие глаза Фальк видел разве что в зеркале прошлым вечером.

— Ваше имя Агад Рамаррен, — покорно ответил испуганный паренек.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Я я всегда знал его, преч Рамаррен.

— Значит, ты моей расы? Значит, мы представители одного народа?

— Я сын Хара Уэдена, преч Рамаррен! Клянусь вам?

В серо-золотистых глазах мальчишки на мгновение блеснули слезы. Фальк и сам имел обыкновение реагировать на стрессовые ситуации кратковременным слезовыделением. Лупоглазая как-то упрекнула Фалька: мол, нельзя стыдиться скорее всего чисто физиологической реакции, присущей его расе.

Смятение и беспокойство, которые Фальк испытал в Эс Тохе, лишили его способности трезво анализировать происходящее. Часть разума твердила: «Именно этого они и добиваются. Тебя хотят сбить с толку и сделать излишне доверчивым». В настоящий момент он уже не мог разобрать, была ли Эстрел, которую он так хорошо знал и преданно любил, ему другом, или же она из Сингов, или просто орудие в руках Сингов; говорила ли она ему правду или же постоянно лгала, угодила ли она в западню вместе с ним или же сама привела его в ловушку? Он помнил ее смех; но помнил он и ее отчаянное объятие, ее шепот Как следует поступить с этим мальчиком, с болью и ужасом глядящим на него такими же неземными глазами, как и его собственные? Будет ли юноша правдиво отвечать на вопросы или же будет лгать?

Среди всех этих иллюзий, ошибок и обманов, как показалось Фальку, существовал лишь один верный путь — тот, которому он следовал с тех пор, как покинул Дом Зоува.

Он еще раз посмотрел на паренька и сказал:

— Я не знаю тебя. Я не помню тебя, хотя, возможно, и должен помнить, потому что в моей памяти сохранились только последние четыре или пять лет моей жизни.

Фальк кашлянул, вновь отвернулся и сел в одно из высоких вертящихся кресел, пригласив мальчика последовать его примеру.

— Вы помните Верель, преч Рамаррен?

— Что такое Верель?

— Наш дом. Наша планета.

У Фалька защемило где-то в груди, но он промолчал.

— Вы помните путешествие сюда, преч Рамаррен? — заикаясь, спросил мальчик. Казалось, слова Фалька не дошли до него. В голосе пробивались гнетущие, тоскливые нотки, подкрепленные уважением и страхом.

Фальк покачал головой.

Орри повторил свой вопрос, слегка видоизменив его:

— Вы помните наше путешествие на Землю, преч Рамаррен?

— Нет. А когда оно было?

— Шесть земных лет тому назад. Простите меня, пожалуйста, преч Рамаррен. Я не знал Я был над Калифорнийским морем, и за мной послали аэрокар, автоматический аэрокар. Мне не сообщили, для чего я понадобился. Затем лорд Краджи объяснил мне, что нашелся один из членов нашей экспедиции, и я подумал Но он ничего не сказал о том, что случилось с вашей памятью Значит вы помните только Землю?

Казалось, паренек умолял Фалька, чтобы тот ответил отрицательно.

— Я помню только Землю.

Фальк кивнул, твердо решив не поддаваться чувствам мальчика, его наивности, детской искренности лица и голоса. Нельзя исключать возможность, что этот Орри на самом деле вовсе не такой, каким желает казаться.

Ну а если он не кривит душой?

«Я не позволю, чтобы меня вновь одурачили», — с горечью подумал Фальк.

«Позволишь, позволишь, — немедленно отозвалась другая часть его мозга. — Тебя одурачат, если только захотят, и ты не сможешь это предотвратить. Если ты не станешь задавать вопросы этому мальчику, дабы не выслушивать лживых ответов, то ложь возьмет верх во всем, и результатом твоего путешествия в Эс Тох будет лишь молчание, лицедейство и отвращение. Ты пришел сюда, чтобы узнать свое имя. Он дал тебе некое имя. Прими его».

— Ты мне расскажешь, кто мы такие?

Мальчик снова перешел на тарабарщину, но тут же умолк, встретив непонимающий взгляд Фалька.

— Вы не помните, как говорить на келшаке, преч Рамаррен? — спросил он почти жалобным тоном.

Фальк покачал головой:

— Келшак — это твой родной язык?

— Да, — ответил мальчик и добавил с ноткой упрямства: — И ваш тоже, преч Рамаррен.

— Как на келшаке звучит слово «отец»?

— Хьовеч, или вава — для детей.

Неискренняя улыбка промелькнула по лицу Орри.

— А как вы называете пожилого человека, которого уважаете?

—Для этого есть много слов Превва, киоинеп Дайте мне подумать, пречна. Я так давно не говорил на келшаке Пречновег человека более высокого положения, если это не родственник, можно назвать тиокиой или превиотио.

— Тиокиой. Я как-то раз произнес это слово, не зная, откуда оно пришло мне на ум.

Это не было подлинной проверкой. Фальк никогда толком не рассказывал Эстрел о нескольких днях, проведенных у старого Слухача в Лесу, но за ту ночь или несколько суток, пока он находился одурманенный в их руках, они могли изучить вдоль и поперек все его воспоминания, все, что он когда-либо говорил или думал. Он даже не догадывался, что с ним сделали, и не имел ни малейшего понятия о том, что они вообще могут предпринять. Меньше всего он знал о том, чего они добиваются. Единственное, что ему оставалось делать, — продолжать в том же духе, пытаясь получить необходимые сведения.

— Ты здесь свободен в своих передвижениях?

— О да, преч Рамаррен. Повелители очень добры. Они уже давно ищут кого-нибудь из оставшихся в живых членов экспедиции. Тебе известно, пречна, о ком-либо.

—Нет.

— Когда я несся сюда несколько минут назад, Краджи успел мне лишь сообщить, что ты жил в лесу где-то в восточной части этого материка, в каком-то диком племени.

— Я расскажу тебе об этом, если захочешь. Но сначала ты расскажи мне кое о чем. Я не знаю, кто я, кто ты, что это была за экспедиция и что такое Верель.