Заклинание для хамелеона - Пирс Энтони - Страница 4

Остолбенелость прошла, и Бинк увидел, что лежит в объятиях матери.

— Дитятко мое! — запричитала она, прижимая его голову к груди, — Они тебе больно сделали?

Бинк резко остановился у самой заросли губок. Он и сейчас еще краснеет, стоит вспомнить эту сцену. Неужели обязательно было такое говорить? Ну да, мать спасла его от безвременной кончины — зато сделала посмешищем для всей деревни. И надолго. Куда бы он ни пошел, ребятишки визгливо вопили: «Дитятко мое!» — и скалились. Да, жизнь сохранил, зато честь потерял. И все же он знал, что виноваты тут не родители.

Виноваты Зяма, Пшик и Керогаз.

Конечно, магии у Бинка нет, но, должно быть, как раз поэтому он самый крепкий парень на деревне. Сколько себя помнит, все время драться приходилось. Может, он не такой ловкий, зато уж силы не занимать. Подстерег Зяму в одиночку и очень наглядно доказал, что кулак будет поубедительней летающих мечей. Потом с Пшиком разобрался и Керогазом тоже — ткнул в его же газовое облачко, так что пришлось тому по-быстрому растворить это дело. С той поры вся троица на Бинка не скалилась, норовила на глаза не показываться. Потому и разбежались, когда он к дереву примчался. Вместе-то они бы его одолели, да, видно, хорошо запомнили встречи с глазу на глаз.

Бинк улыбнулся, смущение сменилось мрачной радостью. Может, он с этим делом разобрался и не по-взрослому. Зато очень приятственно. В душе он понимал, что двигала им обида на мать. Но вылилась эта обида на Зяму и иже с ним. Ну и правильно! Мать-го он любит.

Но в конечном счете оставался лишь один способ заставить себя уважать — найти собственный магический талант. Крепкий, сильный, как у Роланда, его отца. Тогда уж никто больше не посмеет издеваться над ним, смеяться, дитятком называть. Но этого не случилось. И теперь вся деревня презрительно кличет его нечудью.

Он нагнулся и сорвал несколько больших спелых губок. Они облегчат страдания Джустина. Такая у них магия — впитывать боль, отдавая довольство и покой. Такими же свойствами обладают и некоторые другие растения и животные — Бинк точно не знал, к какому разряду отнести губки. Но преимущество губок заключается в том, что они способны передвигаться. Сорвать их вовсе не значит погубить. Они очень жизнестойки — вышли на сушу одновременно с кораллами и очень неплохо обосновались. Скорее всего, и волшебные целительные свойства приобрели, чтобы легче жилось в новой среде обитания. А может, еще в воде — коралл-то, он не тупой.

Таланты существуют группами, иногда перекрывая друг друга. Так, в животном и растительном царствах имеется множество разновидностей любого вида магии. Но среди людей магия поразительно разнообразна. Похоже, дело здесь больше в личности, чем в наследственности, хотя самая сильная магия имеет склонность проявляться в определенных семьях. Получается, что сила магии наследуется, а ее тип зависит от условий и обстоятельств. Но есть и другие факторы…

Бинк мог передумать уйму мыслей в одно мгновение. Будь мысли магией, он давно уже был бы волшебником. Но сейчас имеет смысл сосредоточиться, а то не миновать беды.

Сумерки сгущались. Из лесу поднимались жуткие тени, нависали, словно в поисках добычи. Безглазые, бесформенные, они деловито подползали к Бинку, и их целенаправленность была малоприятна. Далеко не вся магия занесена в каталог, сколько еще неизученного! Вот встревоженному взору Бинка явился манящий огонек. Он пошел было за мерцающей точечкой, но вовремя спохватился. Огонек манит из чистого озорства, заведет в чащобу да там и бросит — на милость ночной магии, неведомой и злой. Вот так один из друзей детства пошел за огоньком, да и не вернулся. Серьезное предупреждение!

Ночью Ксанф преображается. Местечки вроде этого, мирные и безопасные днем, становятся ужасом нечеловеческим, едва солнышко спрячется. В погоне за своими потусторонними удовольствиями вылезают призраки и тени, а иногда и зомби выберется из могилы и начнет шастать в округе. Разумные люди по домам спят, и каждый дом в деревне чарами отворотными от нежити защищен. Бинк не решился возвращаться к Джустину напрямик. Придется идти вкруговую, по извилистой, но заговоренной тропке. И не в трусости дело, а так надо.

Бинк побежал — не от страха, поскольку на заговоренной тропке ничто ему не угрожало. Тем более тропки эти он знает как облупленные и ни в жизнь с них не собьется. Просто надо побыстрее добраться до Джустина. Джустиново тело, конечно, деревяшка, но болит не хуже настоящего. И ведь хватило же у людей хамства — Джустина мечом рубануть!..

Бинк миновал поле улетных курочек, послушал шелест их травяных крыльев. Курево из них получается улетное! Жаль только, трубки удается забить только до половины — остальное тут же улетает.

Он вспомнил лесных курочек, которых как-то высадил по малолетству. Улетные курочки — твари неспокойные, а уж лесные, так те вообще дикие! Все руки ему исклевали, пока он спелое перышко выискивал. Перышко-то он добыл, только выбрался с полянки весь поклеванный-поцарапанный.

Перышко он посадил за домом, на заветной деляночке, поливал каждый день как положено, из собственного хобота. Стебелечки стебанутые от всякой напасти оберегал. И все ждал, ждал… То-то приключение для подростка мужеска полу! Пока Бьянка, мать его, деляночку не обнаружила. И на беду тут же распознала, что за зверя он там растит.

Семейная разборка не заставила себя ждать.

— Да как ты посмел?! — выговаривала ему Бьянка, пылая лицом.

Но Роланд еле сдерживал восхищенную улыбку:

— Надо же, курочек насадил. Растет парнишка!

— Роланд, но ты же знаешь, что…

— Родная моя, ну никакого ж вреда в этом нет.

— Никакого вреда?! — возмущенно вскричала Бьянка.

— Совершенно естественное для молодого человека побуждение… — Но выражение ярости на лице жены заставило Бинкова отца замолчать. Он ничего во всем Ксанфе не боялся, но дома предпочитал жить мирно. Роланд вздохнул и обратился к Бинку: — Надеюсь, сынок, ты-то понимаешь, что делал?

Бинк принялся мучительно оправдываться:

— Ну… нуда… Куралесная нимфа…

— Бинк! — предостерегающе взвизгнула Бьянка. Такой сердитой он мать еще не видел.

Роланд поднял руки, призывая к миру:

— Родная, давай мы это дело меж собой обсудим. Как мужчина с мужчиной. Мальчик имеет на это право.

Ага, сам себя выдал. Как говорить, так мужчина с мужчиной, а как Бинк, так сразу мальчик.

Не сказав ни слова, Бьянка гордо удалилась.

Роланд обернулся к Бинку, качая головой. Но его жест выражал порицание сугубо формально. Роланд, мужчина сильный и привлекательный, использовал жесты по-своему.

— Настоящие лесные курочки, из перышка, взятого с бою, высаженного в полнолуние, увлажненного собственной мочой? — без обиняков спросил он, и Бинк, залившись краской, кивнул. — Чтобы, когда курочки созреют и появится куралесная нимфа, она была подчинена тебе, кумиру плодородия?

Бинк, насупившись, кивнул.

— Поверь мне, сынок, я понимаю, как это заманчиво. Я и сам в твои годы разводил лесных курочек. И нимфу вывел — с развевающимися зелеными волосами и телом, манящим, как лесной простор. Да только забыл я, что поливать надо особым образом, и нимфа от меня убежала. И больше я в жизни не видел ничего столь прелестного — за исключением твоей матери, естественно.

Роланд разводил лесных курочек? Такого Бинк и вообразить не мог. Он молчал, боясь того, что услышит дальше.

— Я совершил ошибку, рассказав Бьянке о курочках, — продолжал Роланд. — Боюсь, она стала к этой теме чересчур чувствительна, и тебе за это досталось. Такое случается.

Выходит, мать ревновала отца к прошлому, к событию, произошедшему еще до женитьбы. Надо же, в какую бездну чувств вляпался Бинк!

Лицо Роланда посерьезнело.

— Неискушенному молодому человеку сама мысль о прелестной обнаженной пленнице-нимфе представляется невероятно соблазнительной. Все физические свойства настоящей женщины — и полное отсутствие свойств умственных. Но, сынок, это лишь юношеская греза, вроде мечты о конфетном дереве. Действительность была бы очень далека от твоих ожиданий. Изобилие сластей быстро пресыщает — как и безмозглое женское тело. Человек не может любить нимфу. Это все равно что любить призрак. Страсть быстро переходит в скуку, а потом и в отвращение.