Журнал «Если», 2000 № 07 - Дяченко Марина и Сергей - Страница 27

Амелия вновь закричала в трубку:

— Renata! Mi nombre es Amelia. Contesta, por favor![9]

Однако, прислушавшись, она поняла, что каждый голос после нескольких секунд уступает место другому. И судя по обрывкам фраз, никто из говоривших не общался с другими. Иногда голос возникал прямо в ее трубке, как это было с Джеймсом Лернером, однако вступить в контакт ей так и не удалось. Хотелось бы знать, кто слышит ее собственный голос в своей трубке?

Бретт решил все рассказать доктору Майкову. Уже три дня он скрывал отсутствие Амелии, надеясь, что она каким-то чудом вернется, но пора было принимать решение. Приходится уповать на милость департамента. К тому же разве Амелия не говорила, что Манков на их стороне? Ну, во всяком случае, на ее стороне. Бретт не был уверен в том, что разделяет их воззрения, уже просто потому, что не знал их. Тем не менее лучше предстать перед Майковым, прежде чем им заинтересуется кто-нибудь из высокого начальства.

Манков терпеливо выслушал рассказ Бретта и, когда тот закончил, коротко сказал:

— КПЛ.

— Сэр?

— КПЛ, мистер Фукс, повторяю вам.

Бретт в растерянности сказал:

— Но Амелия…

— Не беспокойтесь, — Манков нахмурился. — Это уже улажено.

— Доктор Манков, вы знаете, что происходит? Если да, то…

Манков нетерпеливо поднялся и показал на дверь:

— Это все, Бретт. Я сказал вам, куда следует обращаться. Больше говорить не о чем. Этот вопрос вне моей компетенции.

Он устало опустился в кресло возле стола:

— И находится вне моей компетенции уже не первый месяц.

Медленно пятясь, Бретт вышел из кабинета, надеясь услышать от начальника еще хоть одно слово, но Манков упорно разглядывал свои руки.

Он решил, что терять нечего.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — ответствовал Рокки Фаулер.

— Прекрасно понимаешь. Так почему бы не рассказать мне все.

— Исчезни.

Бретт, стоявший за монитором, перед которым сидел Фаулер, пытался привлечь внимание собеседника.

— Вот что, Рокки. Я знаю: тебе известны последствия этих исчезновений, — сказал он, втайне надеясь, что Фаулер разоблачит его блеф. — Мне уже до тошноты надоело отправлять невесть куда кроликов и выискивать всякие забытые мелочи в тех местах, за которыми ваши ребята следят не один месяц.

Фаулер наконец оторвал взгляд от монитора.

— Я все сказал тебе, Фукс. Мне не известно, о чем ты говоришь. К тому же я занят. Уматывай, иначе позову охрану.

— Отлично. — Бретт взмахнул руками. — Зови их, и я подниму скандал. Пойду в ДЛВО или обращусь в прессу. Скажу, что некий ученый из КПЛ предоставил мне секретные материалы…

— Если ты так поступишь, тебя просто раздавят, — огрызнулся Фаулер, поворачиваясь в кресле. Бретт мрачным шагом расхаживал по комнате.

— Меня уже раздавили, Рокки. Я потерял Амелию. А боссу было известно о случившемся еще до того, как я рассказал ему.

— Знаю… — бросил Фаулер.

— Откуда?

Фаулер ткнул пальцем в Бретта.

— Вали отсюда, Фукс, у меня уши вянут. Ты человек из прошлого.

Он вновь повернулся к своей цифири.

Бретт распахнул дверь лаборатории.

— Хорошо, Фаулер. Я ухожу. Но и ты тоже. Пусть меня раздавят окончательно, но я прихвачу тебя с собой.

Он сделал шаг, однако Фаулер остановил его.

— Ладно. Закрой дверь.

Бретт ждал. Фаулер не торопился с решением.

— Ну хорошо, — вздохнул он. — Я тебе покажу. А после этого ты станешь частью системы. И будешь молчать, потому что умрешь прежде, чем успеешь открыть рот. Подашь заявление о переводе в КПЛ. Возможно, мы найдем способ использовать тебя — например, будешь разносить кофе.

— Отлично, — сказал Бретт. — Я согласен.

Они дважды обошли ящик, а потом поднялись по винтовой лестнице на смотровую площадку. Фанерные стенки, как увидел сверху Бретт, окружали с четырех сторон тускло поблескивавший, металлический с виду куб, основание которого охватывал толстый кабель; наверху сооружения пристроился крошечный шаровой передатчик. Расположенные по периметру комнаты устройства перехватывали все исходящие из ящика сигналы.

— Если мы узнаем, что кто-то готов в путь, мы его не останавливаем, — говорил Фаулер. — Просто заявляемся с ЗВК и в тот миг, когда генерируется волна, перехватываем путешественника. Так мы заполучили и Амелию.

— Что такое ЗВК?

— Звезда в коробке. Естественно, не совсем так, но идея похожая. Ну, как нейтронная звезда. Засасывает волну. А потом мы передаем ее сюда, в большой ЗВК.

— Где Амелия? — требовательно спросил Бретт. — И кого еще вы поймали?

— Правда, удивительно? Внутри этой коробки время останавливается. Тем не менее там существуют люди. У них даже, похоже, есть масса. Правда, с нашей точки зрения, живыми их трудно назвать.

— Амелия там, внутри?

— Вы с ней вели себя просто смешно, — фыркнул Фаулер, игнорируя вопрос Бретта. — Какого черта вы измеряли? Что ты держал в руке — старый анализатор Мейсснера?

Фаулер рассмеялся. Бретт толкнул его к поручням и согнул над ними:

— Что она делает в этой коробке? Отвечай! Что? Что? — Впившись руками в горло невысокому Фаулеру, Бретт все дальше и дальше перегибал его через поручень. Рокки беспомощно болтал руками в воздухе, как опрокинутый на спину жук.

Загудел сигнал тревоги. Глянув вверх, Бретт заметил над собой троих людей в рубке управления, уставившихся на него сквозь окно. Один что-то говорил в коммуникационное устройство. Бретт подвинул Фаулера еще на какой-нибудь дюйм. Тот с присвистом вздохнул, словно в последний раз, и Бретт затащил его обратно. Сперва он повел Фаулера перед собой, как заложника, но потом передумал, поскольку тот, упираясь, замедлял их движение.

Бросившись бежать тем путем, которым они пришли, Бретт заметил солдат, поднимавшихся по винтовой лестнице. Когда первый из охранников оказался наверху, Бретт ринулся сперва в одну сторону, потом в другую. С одной стороны был бассейн, с другой — находился ящик. Когда Фаулер поднял свое оружие, а солдаты начали преодолевать последний виток лестницы, Бретт перепрыгнул через поручни и бросил свое тело в пространство. Автоматная очередь чуть отклонила его тело, тем не менее он упал на край, и куб перекатился на смежную сторону. Сверхпроводящая трубка лопнула и охладитель, испаряясь, немедленно хлынул на пол. Неловко поднявшись на ноги, Бретт направился к луже. Когда тело его плюхнулось в жидкость, она вскипела, и зеленый туман столбом поднялся вверх, собрался у потолка, затем, охладившись, потек вниз, наполняя комнату. Все вокруг Бретта стало красным.

Небо над головой светилось синевой той глубокой чистоты, что бывает лишь над горами. А вокруг непрерывной дугой градусов в 250 раскинулся горизонт. На западе, перед искрящимися снежными горами, виднелся простой деревянный домишко. Железнодорожная станция.

До этого домика Джиму пришлось топать около мили по поросшей невысоким кустарником равнине. Однако подобная прогулка лишь радовала. Всю дорогу он поднимал кусочки бирюзы, усеивавшие землю, как обыкновенные камешки.

Телеграфист открыл окошко, и Джим, забыв о натертых ногах, поднялся по четырем ступеням на веранду. Заложив большие пальцы в карманы, он глубоко вдохнул холодный и чистый утренний воздух.

— Здорово, приятель, — сказал Джим самым ковбойским тоном.

— Здорово, — ответил телеграфист.

— Не слыхал, где поблизости моют золотишко? — спросил Джим.

Железнодорожник возвел глаза к небу. Это что еще за фрукт? А ладно, кого только ни заносит сюда из Канзаса.

— Поезд в Криппл Крик будет сегодня в полдень. Тебе повезло.

— Спасибо, парень.

Тут он заметил светловолосую женщину, сидевшую на веранде под зонтиком между двух чемоданов.

— На юг едем, мэм? — осведомился он, сдвигая шляпу на затылок. Девушка застенчиво кивнула головой в знак согласия. Кольца на ее руке не было.

Рената проснулась оттого, что Майямо лизал ей лицо. Журчала вода, жужжание насекомых вздымалось и опадало. Она села и поежилась. Волосы все еще были влажными, но на спину падали теплые солнечные лучи…