Снежные псы - Веркин Эдуард - Страница 12

Не взорвутся. Пока я здесь.

Это от холода.

Холод – граница. Я не могу выйти за пределы. Моя мобильность ограничена пределами зимы. Жутко романтично звучит!

– Все очень тухло, – вздохнул Перец. – Очень…

Понятно. В планах Перца произошли какие-то изменения. Неделю назад он не захотел взять меня туда, в мир, а теперь вот, видимо, возникла необходимость.

– Ты опять собираешься туда? – Я указал пальцем в сторону выхода из норы.

– Угу. Туда. Устал я видеть везде только тебя да Яшку. Да горынов. Ваши рожи. Не знаю, кто хуже. Нет ничего тоскливей пустоты, сказал поэт. И одиночества в руинах древних…

Врет.

Я вот от одиночества не страдаю, мне в нем хорошо. Честное слово, хорошо! К тому же тут есть нечто, что только мое. Раньше у меня ничего своего не было, а теперь есть. Целый город свой.

И горыны. Они меня слушаются. И, мне кажется, не только потому, что я могу дать им в глаз.

Так что одиночество – как раз то, что надо. Я спокойнее стал. Впрочем, кажется, я уже говорил.

– Видишь ли… – Перец плюхнулся на топчан. – Видишь ли, нам предстоит некоторое мероприятие…

Он достал из ножен супербулат и принялся ковырять им под ногтями. Вот уж любитель поковыряться, никогда такого не видел. Вроде бы герой, супервоин и т. д. и т. п., но при этом жуткий ковыряльщик. Чемпион по ковырянию!

– Да, мероприятие… – Перец задумчиво посмотрел на наковыренную грязь. – Мероприятие, с одной стороны, достаточно простое. С другой стороны, я бы хотел, чтобы меня поддержали в минуту, так сказать, опасности.

Перец вытер подногтевую грязь о штанину. Как ни в чем не бывало.

А что? Мелкие, даже жалкие страстишки – оборотная сторона любой масштабной личности. Черчилль обожал приклеивать марки. Облизывать и приклеивать. Сутками мог этим заниматься, если войны никакой не было. А Вагнер? Выпадал от запаха паленой пробки. Бывало, за рояль не садился, пока жженой пробки не отнюхает. Или взять Ван Холла… Нет, лучше его не брать. Пошел бы он лучше подальше.

– Опасное дело… – Перец изучал ногти на правой руке.

– Опаснее налета на военный завод? – усмехнулся я.

– В какой-то степени да. Короче, миссия может быть осложнена некоторыми обстоятельствами, и мне нужна помощь. А ты никуда не можешь толком… из-за рыбок.

– Но ты же говоришь, они остановились, – я кивнул на остатки микроскопа.

– Остановились… Но… – Перец поморщился. – Эти рыбки такая дрянь! Тут температура низкая, вот они и остановились.

– Но внутри-то у меня температура не низкая, – возразил я. – Почему ж тогда они…

– Это не имеет никакого значения. Они чувствуют, что вокруг холодно, и впали в спячку. А если почувствуют, что температура окружающей среды повысилась, сразу оживут. Ну и сам знаешь…

Я знал.

– А как же тогда Ван Холл хотел их остановить? – спросил я. – Ну после того, как я бы… как мы бы вернулись? Средство, значит, есть. Значит, можно нагрянуть к Ван Холлу…

– А с чего ты решил, что он вообще их собирался останавливать? – беспечно оборвал меня Перец.

Я промолчал. Мне было противно. Никогда не думал вот так… в таком вот разрезе. Наверное, я идеалист, наверное, думаю о людях лучше, чем они есть на самом деле.

– Вот и я о чем, – кивнул Перец. – Ван Холл – беспринципный убийца, совершенный монстр, ниспровергатель устоев бытия. И надо его, гада, вздернуть, пока он не разошелся по полной. Я вижу, ты согласен…

– Согласен, – кивнул я. – Его надо вздернуть.

Я сам его вздерну. Придет только время.

Перец похлопал лезвием ножа по ладони.

– К тому же Ван Холл не оставил своих идей пробраться сюда.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

Бессмысленно спросил. Все равно не скажет.

– Оперативная информация, – как всегда туманно ответил Перец. – В Деспотате появились некоторые… Потом скажу. Тянуть не стоит, надо нанести наконец удар. Довольно терпеть тиранию! Покараем злодея! А для того, чтобы его покарать, наши горыны не годятся, я уже убедился. С ним может справиться… – Перец сделал паузу. – Скажем, бомба. Есть возможность достать, китайцы нашлепали кучу боеголовок, а ракет нету. Если стянуть четыре штуки, можно сковырнуть все базы…

– Их четыре?

Перец посмотрел на меня как на придурка.

– У тебя действительно что-то с памятью, надо начать принимать витамины… Ты что, думал, ваш «Пчелиный Волк» единственный? Я же тебе говорил: таких баз несколько. Проект «Ось», проект «Бросок»… Я туда только начал подбираться, там тоже какие-то машины строят. А проект «Двина» – к нему вообще не подойти!

Однако пробило Перца на речуги сегодня…

– Но с «Двиной» мы потом разберемся, сейчас о «Пчелином Волке». О бомбе и о «Пчелином». Ваша установка просто просит бомбы! Ты как считаешь?

– Там у него ведь еще Дрюпин, – напомнил я. – И Сирень… Да и другие люди там тоже есть. Они же ни в чем не виноваты. Их надо выручить.

Перец поглядел на меня с равнодушным интересом.

– Не думал, что ты такой сентиментальный, – усмехнулся он. – Или, может, это… любовь, зачем ты мучаешь меня, а?

– Там люди.

– Мама…

Я даже вздрогнул от неожиданности.

– Доминикус, рыбка моя, – засюсюкал Перец, – ты пришел поддержать меня в час тягостных раздумий?

– Мама.

Что за тупая кошка! Столько времени прошло, а так больше ни одного слова и не выучила.

Доминикус прихлебательски забрался на шею Перца и свернулся калачиком. Поглядывал на меня кровожадным глазом.

– Как говорит мой друг Коровин, ду бист гуманист. – Перец погладил кота, и я так и не понял, кто бист гуманист. – Это похвально. Знаешь, Коровин открыл бизнес – делает удочки. Свой бренд у него, называется «Korovins». Коровинз, короче. По-моему, тупо звучит…

– Я рад за него, – сказал я, хотя сам с Коровиным знаком не был.

– Да, я тоже. Так вот, я вот думаю, что бомба это не совсем то, что нам нужно. Нам нужно быстрое, точное и смертоносное оружие. А для того чтобы такое оружие достать, надо туда…

– Слушай, – перебил я, – а почему установка Ван Холла столько красных волков захватила? Их тут ведь не очень много. Я, во всяком случае, мало видел.

– Не знаю. Сколько их там у вас было?

– Четырнадцать.

Перец стал думать.

– Знаешь, – сказал он, – видимо, дело вот в чем. То есть я только предполагаю, конечно. А вдруг установка ваша, когда не отлажена была еще, неправильно срабатывала? И захватила несколько раз один и тот же момент.

– Машина времени? – усмехнулся я.

– Фиг знает. Вряд ли, конечно. Но как объяснить то, что она каждый раз цепляла одно время и одно место? Непонятно… Я же говорю – Ван Холл разрабатывает еще что-то. Что такое «Бросок»?

– Там и дракон тоже был, – снова перебил я. – Маленький. Сбит…

– Сбит на севере, – закончил за меня Перец.

– Точно.

– Это был первый…

Перец сбился.

– Ну, короче, я тогда не знал, как надо их выращивать, а он на меня напал и удрал. Потом ваша чертова машина сработала и затащила его в тот мир… Кстати, почему сюда никто не прибыл? До сих пор? После тебя?

– А откуда ты знаешь, что не прибыл? – спросил я. – Может, прибыл. Может, дура Сирень давно тут с бластером расхаживает.

– Не, – Перец зевнул и накрылся шкурой, – не расхаживает. Когда машина срабатывает, я всегда чую – зубы ломит здорово. Ну и так, другие признаки… И место чую. Вот ты свалился, а я уже рядом был, между прочим. Или забыл? Доминикус, кошечка, он забыл… Забыл, как его рыбки покусали, хи-хи-хи-хи…

– Мама, – сказал Доминикус.

В который раз я пожалел, что драконы наши завзятые вегетарианцы.

– Если бы кто из вашей шайки тут был, я бы почувствовал. Их нет. Наверное, электричество кончилось.

– А если ты ошибся? Зубы ведь у тебя часто болят.

– Видишь ли… – Перец вдруг задумался. И думал долго. Потом сказал:

– Нет, человека они сюда не сбрасывали. Если только что-нибудь пробное… свинью или… Человека точно не сбрасывали.

Странно все это, думал я. С чего вдруг Ван Холл не послал следующего? Вернее, следующую. Сирень. Дрюпина он пожалеет, все-таки технический гений, а Сирень отправит, ее не жалко.