Журнал «Если», 2000 № 04 - Уильямс Шон - Страница 7

Берналь выглянул из-за плеча Ахилла. Перед ними простирался прямой коридор, упирающийся в шлюзы. Идеальное место для засады. Спасительный люк был так близко… и очень далеко.

Ахилл склонил голову набок, прислушиваясь. Что именно его насторожило, Берналь так и не понял, но внезапно воин рванулся вперед, держа меч наготове. Берналь поспешил было за ним — и чуть не выпрыгнул из своей кожи, когда громовой голос за спиной скомандовал:

— Стой!

Берналь рванулся вперед. Ахилл уже приложил ладонь к сенсорной панели замка. Зазвенели защелки, замерцали индикаторы. Серебряный шлем удовлетворенно взмахнул султаном — затем глаза в прорези встревоженно сощурились: Ахилл увидел Берналя и то, что происходило за его спиной.

Берналь оглянулся. Почувствовал на своем плече пальцы Одиссея

— великий охотник нагнал его! Берналь оттолкнулся от пола обеими ногами и прыгнул вперед — рука Одиссея схватила в горсть воздух. Гигант раздосадованно хмыкнул и затопал по проходу. И тут навстречу ему, обнажив меч, выступил Ахилл.

— Глупец! — Одиссей размахнулся мечом. В шлюзовой ослепительно засверкали клинки. Берналь пополз к люку. Сшибаясь, мечи звенели, как колокола, рассыпая гроздья искр. Пол прогибался под ступнями исполинов. Соперники гортанно ругались. Воздух полнился запахом дерущихся зверей.

Впереди гостеприимно зиял распахнутый люк. Пригнув голову, Берналь ринулся к нему. Однако не успел он дотронуться рукой до порога, как перед ним возникло омерзительное чудовище: когти, зубы, хлещущие по воздуху крылья. Мерзкая тварь воинственно вопила. Берналь подался назад, прикрывая руками глаза. На него пикировала большая сова: с острым, как бритва, клювом и огромными, совершенно безумными глазами!

«Эврика! — вскричал АльтерЭго. — Богиня — это коллективный разум зондов фон Неймана!»

— Афина? — недоверчиво вопросил Берналь.

Сова истерически завизжала, и звон мечей смолк. Берналь обернулся посмотреть, что случилось. Оказалось, Одиссей не выдержал натиска противника. Ахилл заставил его преклонить одно колено и триумфально занес над ним меч.

Но Одиссей оправился от удара неожиданно и скоро. Перекатившись, он увернулся от клинка Ахилла и нанес ответный удар мечом: снизу вверх, с небывалой силой и проворством. Ахилл даже не понял, что произошло. Мощь удара была такова, что его подбросило на фут вверх. Серебряный шлем, слетев с головы павшего героя, вознесся к потолку, тело же рухнуло на пол, издав неожиданно музыкальный звон, ничуть не похожий на глухой звук падения мертвой плоти.

Одиссей потрясенно отшатнулся, с ужасом всматриваясь в лицо бывшего товарища по оружию, погибшего от его руки. Меч выскользнул из его пальцев.

Но вместо крови с меча сыпалась одна лишь пыль. В груди убитого зияла дыра с голову младенца. Дыра с ужасающей определенностью свидетельствовала, что внутри у ахейца не было ровным счетом ничего. Он представлял собой всего лишь пустую оболочку.

Зато пыль, ссыпаясь с меча, самостоятельно двигалась — жила своей собственной жизнью. Наномашины — сообразил, содрогнувшись, Берналь. Ахейцы оказались абсолютно искусственными существами. Тонкая оболочка, состоящая из наномашин, а внутри — пустота.

Но их самих этот факт, похоже, ничуть не смущал.

— Если Афина — коллективный разум зондов фон Неймана, — обратился Берналь к АльтерЭго, — а ахейцы — всего лишь роботы, созданные и запрограммированные Афиной, как они могут ссориться и драться между собой?

«Подобный разум способен действовать, как цельное существо, но изначально он не был задуман, как функциональное единство. Соответственно, многие его элементы сохраняют свою автономию. Либо мы видим здесь конфликт между разными компонентами разума, либо они запрограммированы на поведение по образцу своих литературных прототипов».

В коридоре послышался топот множества ног.

— Одиссей! — вскричал кто-то. — Что ты содеял?

В шлюзовой зал ворвалась группа воинов. Увидев убитого товарища и стоящего подле на коленях Одиссея, они замерли, уставившись на это печальное зрелище. Берналь прижался к стене у люка, пытаясь съежиться в комочек.

Еще один воин протолкался вперед.

— Что такое? Поймали?..

Тут новоприбывший осекся. Снял с головы шлем, неотличимый от шлема Ахилла.

— Патрокл! — в отчаянии возопил новоприбывший и рухнул на тело убитого.

Берналя прошиб озноб. Он догадался, что произошло: одного героя приняли за другого, и это повлекло за собой трагические последствия. Вновь все, как в «Илиаде». Неужели это тоже подстроила богиня? Предусмотрена ли сценарием смерть соратника Ахилла от руки Одиссея?

Обнимая убитого друга, Ахилл поднял на Одиссея глаза, налиИЗге лютой ненавистью.

— Стой, Ахилл, не спеши! — обратился к нему Одиссей. — Помогал убежать он троянцу. Я же хотел задержать их, ибо так повелел Агамемнон.

— Что Агамемнон? — злобно оскалился Ахилл. — Убийца Патрокла, прощайся с жизнью своею убогой — тебя зарублю я на месте!

Обезумевший от горя Ахилл вскочил и выхватил меч. Одиссей тоже взялся за оружие, опасливо отступая.

За спиной у Берналя раздалось встревоженное уханье. Он пригнулся — и вовремя: над его головой промелькнула сова. Воплощенная богиня Афина летела прямо на Ахилла. С яростным кличем молодой герой замахнулся на нее мечом, защищаясь. Прочие воины испуганно разбежались.

Тем временем шлюз остался без охраны. Берналь стремительно юркнул в него. Последнее, что он увидел в щели закрывающегося люка, врезалось в его память навечно: двое античных героев сражались на мечах в шлюзовом зале космического корабля, а сверху на них, едва не задевая крыльями, пикировало воплощение богини Афины.

— Одно слово: греки, — сплюнул он.

Не дожидаясь, пока Берналь добежит до рубки, АльтерЭго задал кораблю программу «Экстренный отлет» — и Берналь, даже не успев за что-нибудь ухватиться, начал летать между переборками, отскакивая от них рикошетом, как теннисный мячик. Но, против своего обыкновения, не жаловался.

Дорикошетившись до своего гравикресла, он долго переводил дух — и, наконец, задумался о том, что же теперь будет. От размышлений его отвлек голос АльтерЭго. Поскольку теперь Берналь вернулся на свой корабль, ИскИн обратился к нему уже не телепатически, а обычным образом — через динамик.

— Возможно, тебе будет любопытно узнать, что Афина создала ахейцев по иллюстрациям в «Илиаде», принадлежавшей Грениг. То была копия книги, напечатанной много тысячелетий назад. На иллюстрациях — выполненных, если я не ошибаюсь, в технике ксилографии — древние греки изображались в виде людей невероятно высокого роста и крепкого сложения, с идеализированными чертами лица. Естественно, разум зондов принял эти картинки за чистую монету и скопировал в точности.

— То же самое с едой, — заметил Берналь. — Выглядела она красиво, но на вкус ничем не отличалась от пайков с корабля Грениг.

— Теперь понятно, почему они танцевали вальс. То, что нельзя было выяснить по иллюстрациям, им приходилось додумывать. Импровизировать. А сами персонажи были строго запрограммированы на исполнение своих ролей в этой истории.

— Все, кроме Одиссея, — произнес Берналь. — По-моему, он понимал, что происходит.

— Возможно, на него была возложена функция ретранслятора воли Афины: на тот случай, если вмешательство извне окажется менее эффективным, чем действия конкретного человека.

— Но зачем? — поскреб Берналь в затылке. — Какая Афине — коллективному разуму — от всего этого польза?

— Вопрос сложный.

— Но у тебя есть гипотеза? — спросил Берналь, поскольку голос АльтерЭго звучал подозрительно самодовольно.

— Есть. Единственный смысл существования зондов фон Неймана — это предназначение, заложенное в них авторами изначальных программ: открывать новые планеты и засевать их семенами жизни. Затем зонды, пообщавшись друг с другом, пришли к выводу, что задача выполнена. Возникла необходимость найти новую. Их базы данных были крайне скудными: только информация, необходимая для изучения и классификации планет. Решить, что делать дальше, они не могли — не было данных. Не было альтернатив.