Гость на свадьбе - Блейк Элли - Страница 26

Брэдли поправил темные очки на носу и отодвинул свой стул, противно заскрежетавший по бетону.

— Я пройдусь до офиса пешком. — Он бросил на столешницу кредитную карту компании. — Расплатись по счету.

Соня кивнула, с тревогой глядя на него.

— И скажи Спенсеру, я приду… попозже.

Засунув руки в карманы пиджака, он пошел по тротуару, не зная, куда идет. Ни один поклонник не остановил его, чтобы взять автограф или поболтать. Должно быть, он был похож на бешеную собаку. Оказавшись вдалеке от сердитых взглядов подчиненных, он мог позволить себе обратиться мыслями к наболевшей теме.

Ханна.

С тех пор как она уволилась, все сотрудники уже неделю были на пределе. Ей удавалось скрасить рабочий день буквально всем. При ней не было текучести кадров. Она создавала ему лучшие условия для творчества.

Да, он управлял «Найт продакшнз» много лет и до нее. Бизнес был неплохо отлажен, и ее потерю переживет. Умом Брэдли понимал, что все в конце концов наладится. Но понимание этого не мешало ему скучать по ее заботе. Скучать по уверенности, с которой она очаровывала коллег в телефонных разговорах. По тому, как она постоянно держала под рукой чашку кофе — предмет первой необходимости. По тому, как она дополняла его идеи. Ему не хватало ее ног на письменном столе. Карандаша, который она то засовывала за ухо, то в задумчивости прикусывала. Ее язвительность. Ее смех, улыбка, губы…

Проклятье.

Ему не хватало ее вкуса. Ее кожи. Пальцев, играющих с его волосами. Упругой кожи ее плеча, в которою он любил вонзить зубы. Просыпаться рядом с теплым телом под боком.

Черт возьми. Он скучал по ней.

И чем быстрее он шагал по тротуару, тем труднее становилось игнорировать свои эмоции. Все внутри его будто кричало и призывало к решительным действиям. Его чувства к ней были такими незнакомыми, глубокими, что ответ был всего один.

Он первый раз в жизни влюбился.

Он любил ее. Любил Ханну.

Конечно же он любил ее! Как ее можно было не любить? Нужно быть камнем бездушным, чтобы не любить ее жизнелюбие, ее доброту и в особенности то, что она любила его в ответ.

Но у них все равно ничего бы не вышло. Разумнее и честнее по отношению к ним обоим было расстаться сейчас, чтобы не мучаться потом.

«Кто такое сказал?» — прошептал тихий голосок у него в голове. Здравый смысл проснулся.

«Но это факт», — попытался убедить он себя. Врожденная корысть человечества рано или поздно становится преградой в любых отношениях. Романы скоротечны. Разгоревшись в один миг, страсть гаснет под грузом жадности и эгоизма.

Она была права. Его отношения никогда не были продолжительными, потому что он саботировал их с самого начала, не давая своим девушкам шанса доказать его правоту. Или ошибочность суждений.

Такова горькая правда.

«Ты оттолкнул ее. Но она боролась изо всех сил. Потому что считала, что ты этого стоишь. Ваша дружба этого стоила. Ваша любовь этого стоила. Но каждые отношения двусторонни, а ты никогда за нее не боролся. Она не могла от себя уйти. Ты ушел сам, сдался без боя».

Брэдли остановился посреди дороги. Прохожим на Бранвик-стрит пришлось его обходить, ворча себе под нос что-то вроде «не мешай» и «уходи с дороги», но ему все было нипочем.

Он бросил ее. Бросил, как раз когда она больше всего в нем нуждалась. Бросил в тот момент, когда она собралась с силами и открыла перед ним свое сердце, свою душу, протянула ему свое сердце на ладони, а он отверг ее, сочтя, что это только все усложнит.

Но без нее было еще труднее. Куда как труднее.

Осознание было для него как удар в солнечное сплетение. Не трудностей он избегал всю свою жизнь, а отказа, невероятный пустоты, которая приходила с пониманием того, что близкий человек не любит тебя в ответ. Для мужчины, который постоянно проверял себя на стойкость и наслаждался преодолением препятствий на жизненном пути, такая тактика была по-настоящему трусливой.

Но только не в этот раз. Больше такого не будет.

Он набрал полные легкие прохладного воздуха Мельбурна, чувствуя запах бензина, свежей пахлавы из ближайшей греческой булочной и сладостный привкус будущего приключения — самого захватывающего за всю его жизнь. И оно поджидало его буквально за углом.

Он поднял глаза, определил, где находится, и, развернувшись, направился в противоположную сторону. На этот раз он точно знал, куда идет.

В дверь тихонько постучали. Ханна открыла было рот, чтобы попросить Соню, но вовремя вспомнила, что дело было в середине дня и Соня была на работе.

Подтянув повыше пижамные штаны и одернув просторный свитер, она пошлепала к двери. На пороге стоял…

— Брэдли?

Кожаная куртка. Джинсы. Запах мыла и мороза. Все очень вкусное и безраздельно его. Ее сердце часто-часто забилось. Усилием воли Ханна взяла себя в руки и заставила себя успокоиться.

— Нам нужно поговорить, — сказал он.

— Да неужели?

То, что он выбрал слова, которые стали для нее началом конца несколько дней назад, показалось ей жестокой насмешкой.

— Воспользуйся электронной почтой, — посоветовала Ханна, намереваясь захлопнуть дверь перед его носом.

Брэдли остановил ее сильной рукой.

— Я не знаю твоего нового адреса.

— Да, точно. — С ее уходом старый почтовый ящик был удален. Махнув рукой, она сдалась: — Проходи тогда.

Она села на диван, заваленный разноцветными подушками. Подняв с кофейного столика кусок холодной пиццы, вонзила в него зубы, делая вид, что ее занятие гораздо интереснее, чем то, что он хотел ей сказать.

— И какой она давности? — спросил он, принюхиваясь к коробке из-под пиццы.

Она пожала плечами:

— Когда я уезжала на Тасманию, ее в холодильнике не было, значит, не такая уж и старая. Что ты тут делаешь, Брэдли? Если ты пришел, чтобы просить меня вернуться на работу…

— Нет, не за этим.

— Ясно. — У нее сердце ушло в пятки. Может, он ее добить пришел? Будто ей и так не паршиво.

Он подошел к полке с коллекцией каких-то недорогих безделушек над поддельным камином.

— Может, ты сама хочешь вернуться?

— Нет. — Поняв, что слишком повысила голос, она прибавила: — Но спасибо за предложение.

Он кивнул:

— Я думал, тебе будет интересно знать, что без тебя на работе все в ужасной суматохе. Дел по горло.

— Справитесь.

— Я знаю. — Помолчав, он продолжил: — Соня говорит, ты очень много времени проводишь за компьютером.

Так и есть. Ханне внезапно взбрело в голову, что здорово было бы рассказать ему, над чем она работала. Может, это стало бы первым шагом на пути к активной жизни, от которой она в последнее время скрывалась в темном углу.

— Я хочу создать свою собственную продюсерскую компанию. Буду начинать с малого — документальных фильмов о родном городе. Набью на них руку и так наберусь опыта.

Он наконец повернулся к ней, и, к своему удивлению, Ханна увидела что-то похожее на уважение в его темно-серых глазах.

Это придало ей сил. Положив недоеденный кусок пиццы, она наклонилась вперед:

— Так если ты не собираешься умолять меня вернуться, зачем ты сюда пришел?

Он взглянул на свободное кресло и, видимо, разумно решив, что сломает любимый Соней хрупкий предмет меблировки, предпочел постоять.

— Я надеялся, ты дашь мне шанс сказать тебе то, что я должен был сказать неделю назад.

Ее щеки запылали, и незамедлительно тепло распространилось по всему ее телу, до самых кончиков пальцев. Она не хотела проходить через это снова. Не могла. Ей нужно было вытолкать его вон. Ей нужно…

Но откладывать разговор она не хотела. Лучше обговорить все раз и навсегда. И начать жизнь с чистого листа.

— Ладно. Говори.

Он несколько долгих секунд молча смотрел на нее. Она пыталась притвориться, что он ее совершенно не волнует, но актерские способности в который раз изменили ей. Он причинил ей боль, но она его любила. К ее глубокому несчастью, она вряд ли уже полюбит кого-нибудь так сильно.