Все могло быть иначе - Стил Даниэла - Страница 13

— Ты знаешь, Виктория, я подумал, что твой приезд не столь необходим. Если опасаешься, что кому-то из родных может показаться странным, что ты не поехала на похороны моего отца, можешь сказать, что оставалась дома по моему настоянию.

Виктория тяжело вздохнула.

— Ты знаешь, я хотела поехать с тобой в госпиталь, но не смогла. До сих пор мне так и не удалось полностью освободиться.

Ее реакция удивила его. Он ничего не знал даже о том, что она предполагала приехать к нему во Флориду. Ему и в голову не приходило спросить ее об этом. Быть на похоронах подходило Виктории как-то больше, чем сидеть у постели умирающего.

— Я считаю, что было бы глупо лететь в такую даль, побыть полчаса на похоронах и улететь обратно.

— О, я так не считаю!

Дэвид опустил плечи. Ясно, что Виктория придумала какое-то мероприятие, которое задержит их здесь. В обычных условиях он бы промолчал и следовал бы тому, что она запланировала. Таким был их молчаливый уговор. Когда Дэвид был перегружен срочной работой и ему было необходимо душевное спокойствие, он следовал распорядку жизни, который устанавливала Виктория. Но сейчас он не нуждался в этом.

— Что означает «не считаю»? — сказал Дэвид.

— Это будет восхитительный сюрприз.

Он снова сел на кровать и судорожно начал ерошить свои волосы.

— Ты знаешь, я не люблю сюрпризов.

Ее голос стал тише и мягче.

— Мне кажется, что временами тебе отказывает память, дорогой. Я имею в виду один или два способа, против которых ты никогда не возражал.

Виктория — мечта мужчины. Леди в гостиной, и продажная девка в постели.

— Какая же ты развязная, — сказал Дэвид.

Подумав несколько секунд, она ответила.

— Скоро я предоставлю тебе возможность проверить правильность твоего любимого выражения — тебе не хватало меня столько же, сколько мне не хватало тебя.

— Конечно, так оно и есть, — сказал он машинально, потом понял, что это правда. Ведь ему действительно не хватало ее. Виктория — это штиль в его жизни после вселенской бури по имени Кэрли.

В их многолетней совместной жизни все было предсказуемо и внутренне бесконфликтно. Идеальная обстановка для человека, сочиняющего первоклассные романы.

Кэрли была права в одном: если бы Дэвид женился на ней, он имел бы значительно меньше времени и сил для литературной работы. Нужно было бы думать об ее карьере художника и о детях, которые были бы у них.

— Тебе не хочется поберечь все свои умные слова для книг? — ласково упрекнула Виктория.

— Извини, — ответил Дэвид. — Был очень трудный день.

— Я бы сказала, трудный месяц.

Ему была приятна теплота, звучащая в ее голосе.

— Ты знаешь, приезд сюда оказался более тяжелым, чем я ожидал.

Дэвид испытывал внутреннюю потребность поговорить с ней, не затрагивая острые вопросы, как это было обычно принято между ними.

— Ничего, все это скоро закончится, — бодро сказала Виктория.

С завидным умением она захлопнула дверь перед дальнейшим интимным разговором. Эмоции слабоуправляемы и непродуктивны, другое дело умный разговор с хорошо воспитанным человеком.

— Да, — сказал Дэвид, — еще два дня, и я засяду за работу.

— О, милый, не говори мне, что будешь настаивать, чтобы мы сразу вернулись домой, — проворковала Виктория мужу.

Твердо устоявшаяся система координат, в которой жила Виктория, была одним из обстоятельств, которые привлекали Дэвида к ней.

Зная, что, как аутсайдер, он не сможет быть хорошо принятым в обществе, Дэвид взял за правило в общении с другими людьми не заходить за рамки обычных, неглубоких отношений.

Он мог жить, замкнувшись в кругу только своих собственных интересов, в то время, как жизнь остального человечества бурлила вокруг него. Благодаря высокому светскому положению Виктории ситуация в корне изменилась. Дэвид теперь не пропускал ни одного престижного вечера. Теперь не было двери, которая не открылась бы на его — стук. За исключением отдельных редких случаев, когда ему чего-то не хватало, жизнь была такой, какой он ее всегда представлял себе.

— Виктория, у меня действительно нет другого выбора. Я целый месяц не брался за рукопись.

— Неделей или двумя больше или меньше, какая разница? Ты наверстаешь, как всегда это делал.

Дэвид мог поспорить и убедить ее, но стоило ли это усилий? Кроме того, он испытывал чувство вины. Отъезд домой не самое главное. Найти выход из создавшейся ситуации будет не так-то просто.

— Тогда на неделю, — сказал Дэвид, предлагая Виктории компромисс. — Больше я не могу себе позволить.

— За неделю я вряд ли отдышусь от перелета.

Устав от ее доводов, Дэвид готов был закричать: «Тогда оставайся там, где сейчас находишься». Но это только затянуло бы их разговор.

— Я же не говорю, что ты должна сопровождать меня при возвращении в Англию.

— Это очень благородно с твоей стороны, но если ты узнаешь, что я придумала для нас, то отложишь отъезд и останешься со мной.

Дэвид снял колпачок с ручки «Мон Блан». Эта ручка была прислана ему фирмой вместе с контрактом на миллион долларов.

— Почему ты не позволишь мне...

В это время раздался быстрый и негромкий стук в дверь. Дэвид повернулся на стук.

— Подожди минутку, — сказал он в трубку. — У меня тут...

Дэвид замолчал. Нужно ли объяснять жене кто этот столь поздний посетитель.

— Дэвид?

— Я здесь, — быстро ответил он. — Я... Ох, у меня свело судорогой ногу. Дай мне номер твоего рейса, а разговор мы закончим после твоего приезда сюда.

Он записал необходимые сведения, наскоро попрощался с Викторией и заторопился к двери. Уже взявшись за ручку, он подумал, что за ней скорее всего стоит Итен, а не Кэрли.

Но он ошибся.

— Андреа! Ради Бога, что ты здесь делаешь?

Девушка отступила немного назад, как если бы хотела повернуться, и не говоря ни слова, уйти. Прошло несколько секунд, она судорожно вздохнула и сказала:

— Мне надо поговорить с вами.

Дэвид посмотрел на нее, потом по сторонам и на автостоянку.

— Я одна.

Холодный ветер гулял по коридору, насквозь продувая свитер Дэвида.

— Твоя мама знает, что ты здесь?

Андреа кивнула головой.

— Пожалуйста, можно войти?

— Я не думаю, Андреа, что это хорошо. Уже поздно и...

Продолжение его мысли повисло в воздухе облаком пара.

Опасался ли он за ее репутацию или это было из-за собственного дискомфорта, но видеть предполагаемую дочь здесь в это время? По внешнему виду девочки он понял, что ей нужно чем-то помочь.

— Конечно, входи, — выговорил наконец Дэвид. — Хочешь, я закажу тебе кока-колу?

— Нет, спасибо.

Номер Дэвида был небольшим, а из-за присутствия Андреа он как бы сделался еще меньше. Дэвид подошел к единственному креслу и предложил девушке сесть. Вместо кресла она села на угол кровати, выпрямила спину и твердо поставила ноги на пол. Вид у нее был отрешенный и жалкий, ее можно было сравнить с фламинго в снежном сугробе.

— Что я могу сделать для тебя? — спросил Дэвид, стараясь, чтобы слова прозвучали гостеприимно и ободряюще.

Андреа отвела взгляд от своих рук, скрещенных на коленях, и посмотрела на Дэвида, как бы оценивая его.

— Не знаю.

— Хорошо, тогда зачем ты пришла сюда ночью?

— Поговорить с вами.

— О чем?

— Хотела узнать, что вы из себя представляете.

Дэвид, растерявшись, хмурил брови — такого сюрприза он не ожидал.

— А что конкретно?

— Я знаю о вас, — промолвила Андреа, и щеки ее вспыхнули румянцем. Он насторожился.

— Что ты знаешь обо мне? — спокойно спросил он.

Андреа сверлила его взглядом.

— Я не спала тогда вечером, когда вы были у нас дома.

Глупо продолжать разговор, ходя вокруг да около правды, но легче, чем говорить правду.

— И как много ты слышала?

— Все.

Слово прозвучало, как выстрел.

— Не могла бы ты рассказать поподробнее.

— Я знаю, что вы — мой родной отец, — и глядя ему в глаза добавила: — Достаточно ли это подробно?