Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы - Льюис Клайв Стейплз - Страница 5

Дигори пещера понравилась. Повесть ему Полли показывать не стала, но он захотел залезть подальше.

— Интересно, — сказал он, — докуда же тут можно дойти? Дальше твоего дома или нет?

— Дальше! — сказала Полли, — а докуда, я не знаю.

— Значит, можно пройти насквозь через все дома.

— Ага, — сказала Полли. — Ух!

— Ты чего?

— Мы в них залезть можем, вот что.

— Ну да, чтобы нас за воров приняли. Спасибо большое.

— Тоже мне, умник. Мы в пустой дом залезем, который сразу за твоим.

— А что там такое?

— Он пустой. Мой папа говорит, что там уже сто лет никого нету.

— Надо подумать, — сказал Дигори. На самом деле он порядком трусил, хоть и говорил бодрым голосом. Разумеется, вы бы на его месте тоже задумались, почему в этом доме никто так давно не живет. И Полли об этом тоже думала. Слово «привидения» ни один из них вслух не сказал. Но отступать уже было стыдно.

— Пошли? — сказал Дигори.

— Пошли, — сказала Полли.

— Не хочешь, не иди, — сказал Дигори.

— Я тебе не трусиха, — сказала Полли.

— А как мы узнаем, что мы находимся в том доме?

Они решили вернуться на чердак и, шагая, как в пещере, с балки на балку, отмерить, сколько балок приходится на каждую комнату. Потом они отвели бы балки четыре на промежуток между дальним и ближним чердаком у Полли, а на комнатку служанки — ровно столько, сколько на дальний чердак. Пройдя такое расстояние дважды, можно рассчитывать, что миновал уже оба дома и дальше идет тот, пустой.

— Я думаю, он не совсем пустой, — сказал Дигори.

— А какой же?

— Я думаю, там кто-нибудь скрывается, а ночью выходит, прикрывая фонарь. Наверное, это шайка отчаянных разбойников. Мы их поймаем и награду получим… Нет, не может дом столько лет стоять пустым.

— Папа думает, что там трубы протекают, сказала Полли.

— Взрослые вечно думают самое скучное, — сказал Дигори.

Теперь, при дневном свете, на чердаке, им как-то меньше верилось в привидения.

Измерив шагами чердак, они записали, что вышло, и у каждого получилось по-разному. Им как-то удалось столковаться, хоть я и не уверен, что результат был правильный. Уж больно торопились они начать свое исследование.

— Ступай потише, — сказала Полли, когда они полезли в проход. Ради такого случая оба они взяли по свечке из обширных запасов Полли.

Проход был пыльный, холодный и темный. Мальчик и девочка ступали с балки на балку молча, только изредка шепча: «Вот твой чердак», или «Наш дом мы уже почти прошли». Они ни разу не споткнулись, свечки исправно горели, и до дверцы в конце концов Полли и Дигори дошли, только ручки на ней, конечно, не оказалось, потому что никто не входил в нее снаружи. Однако внутри ручка имелась, а снаружи торчал стерженек, какой бывает внутри шкафа.

— Повернуть его? — спросил Дигори.

— Если не боишься, — ответила Полли, и повторила: — Я-то не трусиха.

Оба они поняли, что дело становится серьезным, но отступать было поздно. Дигори не без труда повернул стерженек. Сквозь распахнувшуюся дверь ударил солнечный свет. Перед ними была самая обыкновенная, хотя и пустоватая комната. Умирая от любопытства, Полли задула свечку и бесшумно, словно мышь, ступила внутрь.

Конечно, потолок здесь был скошен, но мебель стояла самая заурядная. Стены были скрыты полками, сплошь уставленными книгами, в камине горел огонь (вы помните, что лето стояло холодное), а перед камином красовалось высокое кресло. Между этим креслом и Полли, посередине комнаты, располагался большой стол с книгами, блокнотами, чернильницами, перьями, сургучом и микроскопом. Но первым делом в глаза бросался ярко-алый деревянный поднос, на котором лежали удивительно красивые кольца, разложенные по два — желтое с зеленым, а неподалеку — еще одна такая пара. Кольца были самого обычного размера, но зато сверкали так дивно, что представить даже невозможно. Будь Полли помладше, ей бы непременно захотелось засунуть одно из них себе в рот.

В комнате царила такая тишина, что Полли сразу услышала тиканье часов. И все-таки тишину нарушал еще какой-то ровный гул. Если б в те годы уже изобрели пылесос, то Полли подумала бы, что именно он работает за несколько комнат и этажей отсюда. Но звук был приятней, чем у пылесоса, как-то музыкальнее, и к тому же очень, очень тихий.

— Заходи, тут нет никого, — сказала она, и перепачканный Дигори, мигая, вышел из прохода. Полли, конечно, тоже была вся в пыли.

— Стоило лезть! — воскликнул он. — Никакой он не пустой. Давай-ка уйдем, пока хозяева не вернулись.

— А что это за кольца по-твоему?

— Нам-то какое дело, — сказал Дигори. Давай…

Но договорить ему не удалось, вдруг, откуда-то, словно в пантомиме, вылез дядя Эндрью. Они были не в пустом доме, а у Дигори, и к тому же в заповедной мансарде! Дети хором ахнули. Что за глупая ошибка! Теперь обоим казалось, что иначе и быть не могло, уж слишком мало они прошли по чердакам.

Дядя Эндрью был очень длинным и тощим, с вытянутым лицом, острым носом, с блестящими глазками и седыми всклокоченными волосами. Сейчас он казался в сто раз страшней, чем обычно. Дигори просто онемел. Полли испугалась меньше, но и ей стало не по себе, когда дядя Эндрью молча прошел к дверям и запер их на ключ. После этого он повернулся к детям и оскалил свои острые зубы в улыбке.

— Ну вот, — сказал он, — теперь моя дура-сестрица до вас не доберется!

Полли никогда не думала, что от взрослых можно ожидать такого, и душа у нее ушла в пятки. Они с Дигори попятились было к дверце, через которую попали в комнату, но дядя обогнал их — сначала запер дверь, а потом стал перед нею, и потер руки так, что его длинные белые пальцы затрещали.

— Очень рад вас видеть, — сказал он. — Двое детишек! Это как раз то, чего мне не хватало!

— Мистер Кеттерли, — сказала Полли, — мне пора обедать, меня дома ждут. Отпустите нас, пожалуйста.

— Со временем, — сказал дядя Эндрью. — Нельзя упускать такого случая. Мне не хватало именно двух детей. Видите ли, я ставлю уникальный опыт. С морской свинкой, видимо, получилось. Но что может рассказать свинка? И ей вдобавок не объяснишь, как вернуться.

— Дядя, — сказал Дигори, — нам правда обедать пора, нас искать станут. Вы должны нас отпустить.

— Должен? — переспросил дядя Эндрью.

Дигори и Полли переглянулись, как бы говоря друг другу: «Надо к нему подлизаться».

— Если вы нас выпустите, — сказала Полли, — мы после обеда вернемся.

— Кто вас знает? — сказал дядя Эндрью, хитро усмехаясь, но тут же передумал.

— Отлично, — проговорил он, — надо так надо. На что нужен таким детям какой-то скучный старикашка. — Он вздохнул. — Если бы вы знали, как мне бывает одиноко. Да что там… Ладно, ступайте обедать. Только сначала я вам кое-что подарю. Не каждый день у меня бывают маленькие посетительницы, особенно такие симпатичные.

Полли подумала, что он не такой уж и сумасшедший.

— Хочешь колечко, душенька? — спросил ее дядя Эндрью.

— Желтое и зеленое? — спросила она. — Ой, какая прелесть!

— Нет, зеленое нельзя, — сказал дядя, очень жаль, но зеленого я тебе подарить не могу. А вот желтое — всегда пожалуйста. Носи на здоровье. Ну, бери!

Полли перестала бояться, к тому же кольца и впрямь как-то завораживали, притягивали к себе. Она двинулась к ним.

— Слушайте!.. Это ведь колечки гудят!

— Что за странная мысль! — засмеялся дядя. Смех его звучал вполне естественно, а вот выражение дядиных глазок Дигори не понравилось.

— Полли, не дури! — крикнул он. — Не трогай!

Но было поздно. Не успел он договорить, как Полли коснулась одного колечка и сразу же, без единого звука, исчезла. Дигори остался наедине с дядей.

Глава вторая

Дигори и его дядя

Случилось это так неожиданно, и так походило на страшный сон, что Дигори вскрикнул. Дядя Эндрью, зажимая ему рот рукой, прошипел: «Не смей!», и прибавил помягче: «Твоя мама услышит. Ей волноваться опасно».