Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы - Льюис Клайв Стейплз - Страница 112

Некоторое время она лежала, составляя план. Затем она осторожно сползла с кровати, стиснув зубы, чтобы они не стучали от холода, надела шерстяное платье и длинный плащ с капюшоном, потом взяла башмаки в руки и в одних чулках прошла на кухню, чтобы взять с собой хлеба и сыра.

Проходя обратно через свою комнату, она остановилась, чтобы поцеловать распятие над своей кроватью.

— Прости меня, если сможешь, — прошептала она, — что я люблю его больше, чем тебя. Я — грешница, но это не его грех, а мой.

Она вышла под звезды. Их было великое множество, немигающих и ярких. Ночь была тихая, только иней скрипел у нее под ногами. Она почувствовала холод. Потом она направилась в сторону конюшни.

Замок оставался сумрачным и спокойным, когда день клонился к вечеру. Лиа обхватила руку Вальгарда, которая лежала у нее на груди. Медленно, осторожно она подняла ее, опустила на постель, и соскользнула на пол.

Он повернулся, бормоча во сне. Энергия его бодрствования исчезла, оставив обтянутый плотной кожей скелет, которая провисала лишь в глазницах и на подбородке. Лиа взглянула на него. В ее руке сверкнул нож.

Как легко перерезать ему горло — нет, от нее зависело слишком многое. Если она ошибется — ведь он даже во сне оставался настороженным, как оборотень, все будет потеряно. Она отошла в сторону, неслышно как тень, Прикрыла наготу халатом, подпоясалась и вышла из покоев графа. В правой руке она держала нож, в левой — ключи от замка, забрав их из тайника, в который она сама же ему и посоветовала их положить. На лестнице она прошла мимо еще одной женщины. Та выносила мечи из арсенала. Никто не проронил ни слова.

Тролли метались в тяжелом сне. То и дело Лиа проходила мимо караульного, который не обращал на нее внимания, лишь скользнув по ней взглядом. Женщин эльфов часто отправляли по разным поручениям их хозяева.

Она опустилась в подземелье и, подойдя к двери темницы, в которой сидел Имрик, отомкнула тройной замок. Бесенок таращился на нее сквозь тревожное красное марево. Одним броском Лиа набросилась на него. Он захлопал крыльями, но, прежде чем он успел закричать, уже шлепнулся вниз с перерезанной глоткой.

Лиа раскидала огонь. Потянувшись вверх, она перерезала веревки, которые связывали Имрика. Он тяжело упал ей на руки, а когда она положила его на пол, он растянулся, как мертвый.

Она начертила исцеляющие руны на кусочках обугленного дерева и положила их ему под язык, на глаза и обожженные ступни, на бессильно повисшие руки. Она прошептала заклинания. Плоть сморщилась и почернела. Имрик вскрикнул от боли, но не издал никакого другого звука.

Лиа сняла со связки несколько ключей и положила их рядом с ним.

Когда ты поправишься, — тихо сказала она, освободи пленных эльфов. Их заключили в подземелье для большей безопасности. Оружие будет спрятано в старом колодце за центральной башней замка. Пойдешь за ними только тогда, когда сражение будет в самом разгаре.

— Хорошо, — пробормотал он сухими губами. — А еще я возьму воды, вина, кусок мяса и все, что мне задолжали тролли.

Огонь в его глазах разгорелся так ярко, что Лиа сама испугалась.

Неслышно ступая босыми ногами, она прошла по подземному переходу в башню для астрологов, которая сейчас не использовалась и из которой была видна наружная стена по восточной стороне. Она шла и шла вверх по винтовой лестнице, пока не очутилась среди сложных бронзовых и хрустальных приспособлений. Оттуда она вышла на кольцевой балкон. Хотя она находилась в тени, заходящее солнце ослепило ее сиянием видимых и, еще более ужасных, невидимых лучей. Она с трудом разглядела человека, стоявшего в блестящей кольчуге около стены, как было сказано в сообщении, которое на закате принесла летучая мышь.

Она не могла точно сказать, кто это был. Сидский воин, по крайней мере похож, или — ее сердце дрогнуло — сам Скэфлок.

Она перегнулась через перила и бросила ключи. Связка, сверкнув на солнце, описала дугу и упала вниз. Он поймал ее копьем. На связке были ключи от ворот замка.

Лиа заторопилась обратно, в благодатный полумрак. Как птица, она впорхнула в палаты графа. Только она успела сбросить одежду и заскочить обратно в постель, как Вальгард проснулся.

Он поднялся на ноги и выглянул в окно.

— Солнце почти село, — сказал он. — Пора готовиться к битве.

Сняв со стены рожок, он открыл дверь на лестницу и протрубил длинный сигнал. Часовые, слышавшие сигнал, передали его дальше по всему замку… не зная, что это был сигнал всем женщинам — эльфам воткнуть нож в сердце тролля который имел ее.

Фреда периодически теряла сознание и вновь приходила в себя в мерцающей красными сполохами темноте, чуть не падая с лошади. В сознание ее приводила боль, которая, как меч, прорезала ее наполовину зажившее тело, и она была благодарна ей за это, шепча слова запекшимися губами.

Она меняла лошадей и безжалостно их загоняла. Мимо нее проносились горы и деревья — как камни, если глядеть на них в быстром ручье. Иногда они казались ей нереальными, пришедшими из снов, ничто не было реальным, кроме сумятицы, наполнявшей ее голову.

Она помнила, как лошадь споткнулась и сбросила ее в ручей. Когда она поехала дальше, на ее волосах и платье замерзала вода.

Несколько вечностей спустя, когда солнце опять садилось, красное, как кровавый след за ней, пала вторая лошадь. Первая уже умерла, и эта тоже не поднялась. Она пошла пешком, натыкаясь на деревья, потому что ее зрение отказывало, продираясь сквозь кусты, которые цеплялись за нее ветками, как лапами.

Звон в ее ушах становился все громче и настойчивей. Она не могла вспомнить, кто она такая, и ей было все равно. Ничто не имело значения, кроме того, что она продолжала двигаться в сторону Эльфхьюфа.

Глава 28

На закате Скэфлок приказал трубить в боевые рожки. Эльфы выбрались из своих палаток в сумеречном свете, звеня металлом и мстительно крича. Лошади били копытами и ржали, колесницы со звоном катились по мерзлой земле, и за развевающимися знаменами поднялся лес копий.

Скэфлок вскочил на своего Етунского жеребца. Меч под названием Тирфинг, казалось, зашевелился сам собой на его бедре. Его лицо под шлемом выглядело как маска забытого бога войны, истертая, но безжалостная.

Он спросил у Файрспира:

— Ты тоже слышишь шум за стенами?

— Да, — усмехнулся эльф, — тролли только что обнаружили, отчего так легко пали все остальные замки. Но они не поймают женщин, потому что в этом имении есть где укрыться, а там мы их самих переловим.

— Ты поведешь атаку с тыла, тараном, — без необходимости напомнил он. — Когда мы откроем центральные ворота это должно связать достаточно сил у защищающихся, чтобы ты подошел к задним воротам. Флэм и Рукка проведут диверсионные атаки справа и слева, что поможет нам, когда мы ворвемся внутрь. Я пойду с Сидами и гвардейцами, которых послал Эрлкинг, против центрального портала.

С востока над морем поднялась огромная луна. В ее свете блестели металл и глаза и были видны смуглые отражения знамен и лошадей. Протрубили рожки, и войско подняло очередной клич, который эхом отражался между скал, поднимаясь к звездам. Потом эльфы и их союзники двинулись на битву.

В ночи послышался отрывистый звук. Тролли были потрясены: ведь треть от их числа была убита во сне и убийцы были на свободе, где-то рядом, в лабиринтах замка, — но они были сильными воинами, и Вальгард громким голосом отдавал им приказы. Лучники посылали непрерывный дождь стрел на приближающихся эльфов.

Стрелы отскакивали от щитов и кольчуг, но некоторые попадали. Один за одним воины падали, лошади ржали и вставали на дыбы, мертвые и раненые усеяли возвышенность.

Узкая дорога вела к главным воротам. Эльфам дорога была не нужна, они перепрыгивали через осыпи и скользкие замерзшие валуны, с утеса на утес, из их глоток неслись воинственные крики. Они бросали крюки, которые зацеплялись за верхушки скал, и лезли по веревкам, они проезжали на лошадях там, куда не рискнули бы забраться козы, они вихрем спускались на ровную землю под стенами замка и посылали свои стрелы вверх.