Обратная сторона пути - Панкеева Оксана Петровна - Страница 29

Брат Чань отложил письмо и в задумчивости уставился на диковинную лампу, которыми теперь освещался департамент. Свет едва заметно мигал — видимо, не хватало мощности генератора или же барахлила наспех протянутая проводка.

Все было просто, предельно просто, всего две версии без каких-либо побочных вариантов: либо один врет, либо другой. И самое главное — проверяются они одинаково. Нужно только сесть, вспомнить и проанализировать все поступки и высказывания брата Шеллара. Примерить к ним бредовую на первый взгляд версию одноглазого мистралийца. Скорей всего, он действительно врет и не просто хочет вернуться, а затеял какую-то многоходовую игру, но даже самую мизерную вероятность надо все же проверить. А вдруг?

Брат Чань положил перед собой два чистых листа и вывел на одном аккуратный иероглиф «правда», а на втором — столь же аккуратный иероглиф «ложь». После чего принялся вдумчиво и неторопливо покрывать мелкими, почти нечитаемыми иероглифами оба листа попеременно.

Глава департамента отлично знал ортанский язык и умел писать рунами куда грамотнее, чем престарелый брат Чи, но сегодняшние размышления… Чем меньше народу сможет их прочесть, тем будет лучше. В такой ситуации очень легко ошибиться, поэтому действовать следует так, чтобы в случае ошибки ее никто не успел заметить.

Наместник вернулся внезапно, как возвращаются из похода рогатые мужья. Вечером восьмого дня Сиреневой луны Шеллар, сидя в его (бывшем своем) рабочем кабинете, на мгновение склонился над очередным творением брата Гельби, чтобы внести поправку, а когда поднял голову — у стола уже стоял Харган, странно возбужденный, нервный и недовольный.

Шеллар быстро окинул его взглядом, безошибочно выхватив из общего встопорщенного облика шефа все значимые мелочи, и изобразил самую нейтральную и скромную улыбку, на какую был способен. Несмотря на успешное завершение своей миссии, парень явно раздражен и чем-то недоволен, следовательно, неуместные выражения счастья могут разозлить его еще больше. Но вместе с тем не выразить вообще никакой радости по поводу успеха — тоже не лучший вариант.

— Вижу, вас можно поздравить. — Теплоту в голосе изображать не пришлось, Шеллар действительно рад был видеть этого оболтуса, хотя тот своими подвигами изрядно усложнил работу господам магистрам. — С Повелителем все в порядке?

— С ним — да, — проворчал Харган и, рывком подтянув к себе ближайший стул, уселся на него верхом. — А как ты догадался?

— Ваш хвост, — честно пояснил Шеллар, взглядом указывая на источник своей осведомленности. — Он до сих пор кровоточит, из-за чего на штанах образовалось небольшое пятно. И, кажется, он стал короче. Следовательно, вам довелось докладывать Повелителю о происходящем, ибо никто иной не посмел бы судить ваши поступки и наказывать подобным образом. Соответственно, смею предположить, что расстроены вы именно этим?

Наместник раздраженно дернул носом и с видимой неохотой выдавил:

— Частично.

— Если вы не хотите об этом говорить, я не стану больше проявлять подобную бестактность. Единственное, что осмелюсь все же спросить, — как ваше самочувствие? Вы в состоянии рассказать мне подробнее о спасении Повелителя или предпочтете сейчас отдохнуть и к делам приступить завтра? Может быть, пригласить целителя?

Харган сверкнул глазами и красочно послал всех целителей по веками проверенному маршруту, отправив вслед за ними и брата Шеллара с его заботой. Как и ожидалось.

— Что ж, раз в медицинской помощи вы не нуждаетесь и чувствуете себя нормально, то я с нетерпением жду вашего рассказа о спасении Повелителя.

— Да что рассказывать… — вздохнул демон. — Ты же никого там не знаешь, половину не поймешь…

— Полагаю, мне рано или поздно все же следует хотя бы поверхностно и заочно познакомиться с нашими соратниками в соседнем мире, — не отступил Шеллар. — Но если для вас даже краткий рассказ о них представляет сложность, или если Повелитель запретил вам распространяться, скажите хотя бы в двух словах, что с ним произошло и каково положение дел на данный момент. Что поведал Повелитель? Какие инструкции дал? Что еще, кроме инструкций, вам удалось получить? Будут ли у нас новые излучатели?

— И все это в двух словах? — обреченно произнес наместник.

— То есть ваша необщительность объясняется не усталостью или самочувствием, а просто нежеланием кого-либо видеть и о чем-либо беседовать? Простите, я не имел намерения обидеть вас. Если все так плохо, идите отдыхайте. Поговорим, когда у вас появится такое желание. Есть что-нибудь, что мне следует знать срочно?

Бедняга помолчал немного, пока нежелание жаловаться на Повелителя боролось с нежеланием выглядеть депрессивным нытиком.

— Послушай, — сказал он наконец, — что ты прицепился? Я нормально себя чувствую и в состоянии работать, но ты же видишь, что я сейчас раздражен и сердит, потому и не хочу заводить разговор о делах, боюсь выйти из себя и опять вынести тобой дверь. Неужели ты сам этого не понимаешь? Или любопытство все равно сильнее? Потерпи до завтра.

Советник почтительно наклонил голову.

— Как скажете. Совещание на завтра собирать, или вы будете обсуждать все вопросы приватно, с каждым по отдельности?

— Еще чего — с каждым! Разве что с тобой, и то после совещания. Собирай.

— На который час?

— Ну и зануда… На десять.

— Будет исполнено. Спокойной ночи, господин наместник.

— Угу, — мрачно проворчал Харган и, одним движением спрыгнув со стула, вышел вон.

Шеллар отметил про себя, что кому-то сегодня все же не поздоровится — по пути от кабинета до спальни наместнику обязательно кто-нибудь попадется, а он сейчас готов отвязаться на первого попавшегося, — прислушался к звукам из коридора и вновь склонился над бумагами.

Харган действительно пребывал в расстроенных чувствах, но, объясняя это советнику, все же немного покривил душой. Не настолько он был зол, чтобы на людей кидаться, да и в целом назвать злостью владеющее им чувство было бы неправильно. В душе наместника кипели обида и яростный протест против несправедливости. Впервые в жизни он не мог безропотно принять наказание от учителя и признать его правоту.

Возможно, в отношении лично Харгана Повелитель не слишком погрешил против справедливости. Мастера Ступеней не уберег — раз. Излучатель потерял — два. За пленниками не присмотрел как положено — три. Козни вражеских магов прозевал — четыре. Брата Джарефа вовремя не приструнил — пять. Дракона из-под носа увели — шесть. За Блаем недоглядел — семь. Истинная вера распространяется плохо и медленно — восемь. Артефактов собрано только шесть из десяти — девять. Итого девять раз — хрясь! хрясь! хрясь! И девять колечек хвоста, действительно напоминающих нарезанную колбасу. Больно, обидно, и хвост укоротился настолько, что даже Шеллар заметил.

Но как бы то ни было, свою нарезку хвоста Харган заслужил, пусть даже остальные из девяти пунктов и были придирками, одного мастера Ступеней и потерянного прибора хватило бы с лихвой, чтобы порубить этот хвост на любое количество частей. Он также согласен с тем, что Танхер и Клюв были биты за дело — вернее, за отсутствие такового. Но Кайдена за что? Нет, Повелитель, конечно, всегда прав и все такое, но почему? Почему Кайдена, который все взвалил на себя и со всех сторон Повелителя прикрыл, наказали всего лишь за поездку в долину, а Нимшаст за все свое свинство и безделье никакого наказания не понес? Так нечестно!

Поглощенный своими мыслями, Харган даже не заметил, как автоматически, по привычке вместо своей спальни пришел к той самой комнате на третьем этаже, кивнул охраннику, не поняв, отчего тот так удивился, и толкнул дверь.

Только войдя, он вспомнил, что Ольга здесь давно не живет, и тоже удивился — почему тогда охранник у дверей и свет в комнате?

— Кто там? — донесся из-под кровати нежный голосок, показавшийся Харгану смутно знакомым. Затем появилась тонкая женская рука, сжимавшая то ли сережку, то ли подвеску, словом, какую-то побрякушку, за которой хозяйка и полезла под кровать.