Уродина - Вестерфельд Скотт - Страница 44

— Привет, мам.

— А ты, наверное, Тэлли?

— Рада с вами познакомиться.

«Руку, что ли, надо пожать?» — гадала Тэлли. В городе не принято было проводить много времени с родителями других уродцев — только если ты гостил у кого-то из ребят на каникулах.

В хижине было намного теплее, чем в домах в поселке, а деревянные половицы оказались очень гладкими. Видимо, родители Дэвида жили здесь так долго, что их шаги успели отполировать пол. Хижина почему-то выглядела солиднее, прочнее любой из построек Дыма. Тэлли поняла, что дом и в самом деле врыт в гору. Одна из стен представляла собой голую скальную породу, покрытую каким-то прозрачным герметиком.

— Я тоже рада познакомиться с тобой, Тэлли, — сказала мать Дэвида.

«Как же ее зовут?» — подумала Тэлли. Дэвид всегда говорил о своих родителях, называя их «мама» и «папа», а Тэлли Сола и Элли так называла только в детстве.

К Дэвиду подошел мужчина, пожал ему руку, потом обратился к ней:

— Рад знакомству, Тэлли.

Тэлли часто заморгала, у нее перехватило дыхание. Пару секунд она не могла говорить. Почему-то Дэвид и его отец выглядели… похоже!

Как же так? Разница в возрасте между ними должна была составлять не меньше тридцати лет, если к моменту рождения Дэвида его отец уже был врачом. Но форма подбородка, лоб и даже слегка кривоватые улыбки у них были почти одинаковыми.

— Тэлли? — окликнул ее Дэвид.

— Извини. Просто вы… вы такие похожие!

Родители Дэвида дружно рассмеялись, а Тэлли почувствовала, что краснеет.

— Мы привыкли, что все удивляются, — объяснил отец. — Вас, городских деток, это всегда шокирует. Но ведь тебе кое-что известно о генетике, правда?

— Конечно. Я все знаю про гены. У меня есть две знакомые уродки, они сестры и выглядят почти одинаково. Но родители и дети? Поверить не могу!..

Мать Дэвида постаралась сохранить серьезное выражение лица, но в ее глазах играла улыбка.

— Черты, которые мы наследуем от родителей, это и есть то, что делает нас разными. Большой нос, тонкие губы, высокий лоб — все то, что отнимает у нас операция.

— Предпочтение отдается всему среднему, — добавил отец.

Тэлли кивнула, вспоминая школьный курс биологии. Средние показатели характеристик лица человека служили главным шаблоном для операции.

— Конечно. В чужом лице человек всегда ищет черты, близкие к средним.

— А в семьях из поколения в поколение передаются как раз не средние черты. Погляди на наши большие носы. — Отец ущипнул Дэвида за нос, Дэвид выпучил глаза.

Тэлли заметила, что нос у Дэвида крупнее, чем у любого из красавцев. Почему же она до сих пор этого не замечала?

— Это одна из многих вещей, с которыми расстаешься, когда становишься красивым. Фамильный нос, — сказала мать Дэвида. — Эз, включи-ка обогреватель.

Только теперь Тэлли почувствовала, что дрожит, но вовсе не от холода. Все это выглядело так странно! Поразительное сходство Дэвида с отцом просто не желало помещаться у нее в голове.

— Все нормально, — промямлила она. — Тут у вас очень здорово… м-м…

— Мэдди, — представилась мать Дэвида. — Может быть, присядем?

Судя по всему, Эз и Мэдди их ждали. В гостиной на столе стояли четыре старинные чашки на блюдечках. Вскоре на электрической плите негромко засвистел чайник. Эз налил кипяток в заварочный чайник, и по комнате распространился цветочный аромат.

Тэлли огляделась по сторонам. Этот дом очень отличался от жилищ в поселке. Он больше походил на стандартное жилище пожилых красавцев, наполненное не самыми нужными вещами. В углу — мраморная статуэтка, на стенах — красивые коврики, расцвечивающие комнату яркими красками и сглаживающие острые углы. Похоже, собираясь бежать из города, Мэдди и Эз захватили с собой много багажа. И в отличие от уродцев, которые не имели ничего, кроме форменной одежды своего интерната и прочих одноразовых вещей, эти двое явно обрастали имуществом всю жизнь до самого побега.

Тэлли выросла в окружении работ Сола — абстрактных фигурок, в которые он превращал подобранные ею в парках сучья и ветки. Может быть, детство Дэвида не так уж отличалось от ее детства.

— Все это выглядит так знакомо, — призналась она.

— Дэвид тебе не говорил? — спросила Мэдди. — Мы с Эзом из того же города, откуда пришла ты. Если бы мы остались там, возможно, именно мы превратили бы тебя в красотку.

— О… наверное, — пробормотала Тэлли.

Если бы они остались в городе, не было бы Дыма и Шэй никогда никуда не убежала бы.

— Дэвид говорит, что ты добралась сюда в одиночку, — сказала Мэдди.

Она кивнула.

— Я ушла из города, потому что хотела разыскать подругу. Она оставила мне указания.

— И ты решила пойти одна? Разве ты не могла подождать, пока тебя заберет Дэвид?

— Не было времени ждать, — объяснил Дэвид. — Тэлли ушла ночью перед своим шестнадцатилетием.

— Вот уж воистину — тянула до последнего, — покачал головой Эз.

— Да, зато это так романтично, — одобрительно проговорила Мэдди.

— На самом деле у меня почти не оставалось выбора. Я даже не слышала о Дыме до тех пор, пока Шэй, моя подруга, не объявила мне, что уходит из города. А это случилось примерно за неделю до моего дня рождения.

— Шэй? Похоже, мы с ней не знакомы, — заметил Эз.

Тэлли посмотрела на Дэвида. Тот пожал плечами. «Он никогда не приводил сюда Шэй? Что же между ними все-таки было?»

— Значит, ты быстро приняла решение, — заключила Мэдди.

Тэлли поспешно вернулась к реальности.

— Пришлось. Другого шанса у меня не было.

— Так сказать мог бы только истинный дымник, — проговорил Эз и разлил по чашкам темную жидкость. — Чаю?

— Да, с удовольствием.

Тэлли взяла чашку с блюдцем и почувствовала жар, исходящий от тонкого белого материала чашки. Догадавшись, что это одно из обжигающих зелий дымников, Тэлли сделала осторожный глоток. Напиток оказался горьковатым, Тэлли невольно скривила губы.

— Ох. Я… Простите. Если честно, я раньше никогда не пила чай.

Эз удивленно широко раскрыл глаза.

— Правда? Но когда мы жили в городе, чай там был очень популярен.

— Я слышала об этом. Но его больше пьют старики. То есть… я хотела сказать, что чай больше любят пожилые красотки и красавцы.

Тэлли стоило больших усилий не покраснеть.

Мэдди рассмеялась.

— Ну, мы уже распрекрасно состарились, поэтому нам чай вполне годится.

— Говори за себя, дорогуша.

— А ты вот так попробуй, — посоветовал Дэвид и опустил в чашку Тэлли маленький белый кубик.

Следующий глоток оказался сладковатым. Сладость прогнала горечь. Теперь можно было пить и не кривиться.

— Думаю, Дэвид тебе успел немного рассказать о нас, — сказала Мэдди.

— Он… Он сказал, что вы убежали из города давно. До его рождения.

— Да? — вздернув брови, проговорил Эз.

Выражение лица у него стало в точности такое, как у Дэвида, когда кто-нибудь из бригады, трудившейся на расчистке железнодорожной колеи, делал что-нибудь легкомысленное или опасное, держа в руках вибропилу.

— Я не все Тэлли рассказал, — отозвался Дэвид. — Только то, что я вырос не в городе, а здесь.

— Остальное нам оставил? — немного напряженно выговорил Эз. — Очень любезно с твоей стороны.

Дэвид в упор посмотрел на отца.

— Тэлли пришла сюда для того, чтобы убедиться, что с ее подругой все в порядке. Она добиралась до Дыма совсем одна. Но, возможно, она не захочет остаться.

Мы никого не принуждаем силой жить здесь, — возразила Мэдди.

— Я не об этом говорю, — покачал головой Дэвид. — Я думаю, она должна узнать правду, прежде чем решит вернуться в город.

Тэлли перевела взгляд с Дэвида на его родителей. Эти трое удивляли ее тем, как они общались между собой. Совсем не так, как старики обычно разговаривают с уродцами. Так, скорее, спорят между собой подростки-уродцы. Как равные.

— О чем я должна узнать? — тихо спросила Тэлли.

Все смотрели на нее. Мэдди и Эз не отрывали от нее испытующих взглядов.