Загадка старика Гринвера - Садов Сергей Александрович - Страница 41

— Я хотела, чтобы убийца был найден! — Риалона гордо вскинула голову.

— Могли бы просто заплатить, как сделал ваш брат. Нет пока денег — пообещать расплатиться после того, как отыщется наследство, но расстаться с ожерельем… Похоже, вы были очень сильно потрясены известием, что убийство, которое вы считали надежно спрятанным, вдруг открылось! Вы растерялись и запаниковали, а когда увидели кошелек брата, стали действовать так, как, считали, положено дочери в этом случае и как сделал Горт, тем самым отводя от себя подозрения. Вот только для вашего брата этот поступок был вполне в его характере, а ваш — совсем нет. Я возвращаю ваше ожерелье, которое вы мне дали так опрометчиво.

— Горт! Неужели ты позволишь оскорблять меня этой… этой… — Риалона гневно вскинулась, потом развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

— Убить вашего отца мог только тот, — закончила девочка, — кому он полностью доверял. От кого единственного брал еду и кому сообщал обо всех планах.

— Говорил же, не надо в это лезть. — Амальт раздраженно махнул рукой, поднялся и вышел.

Горт молча подошел к столу. Покопался в ящике, что-то достал, сел и стал старательно писать. Присыпал песком, стряхнул и перечитал, повернул листок на столе и придвинул к девочке. Наташа удивленно посмотрела на синеватый листок и взяла его. Это оказался чек на две тысячи дежей. Девочка подняла голову и встретилась взглядом с Гортом.

— Вы понимаете, за что такая сумма? — спросил он.

Девочка покрутила чек.

— Если бы убийцей оказался Амальт, вы бы мне денег не предложили.

— Нет. Но Риалона… нельзя сказать, что я ее сильно люблю, но… ее любил отец, и он не хотел бы огласки.

— Только потому я все рассказала одним вам.

— Я оценил это. — Горт устало откинулся в кресле. — Наташа, если вас тревожит моральная сторона вопроса, то Риалона не останется безнаказанной. Я заставлю ее отказаться от своей части наследства в пользу Амальта. Не думаю, что она станет долго сопротивляться — понимает, чем закончится для нее огласка. И ей придется покинуть республику. У нее много драгоценностей, и эти ее платья… если она продаст хотя бы половину — сможет очень даже безбедно жить.

— Для нее расстаться с любимыми игрушками…

— Это будет ее выбор. Я оплачу все ее долги, билет и покупку дома в Редазии — это королевство, союзник республики на материке. Но дальше уже ей придется жить своим умом. И я позабочусь, чтобы дорога в республику ей была отрезана навсегда. Я только не хочу публичного скандала. Надеюсь, вы понимаете это?

Девочка еще раз взглянула на чек и сунула его в сумку.

— Да. Откровенно говоря, у меня ведь и доказательств нет. Все, что я говорила, — это догадки и размышления. У меня дома такое на суде не приняли бы никогда.

— Дело не в суде, — вздохнул Горт. — У нас такие доказательства тоже не примут. Но, достаточно улик или нет, ее репутация в обществе будет испорчена, а это для нее пострашнее любого суда.

— А знаете, я буду молчать вовсе не из-за этих денег. Если бы не необходимость обустраиваться в этом мире, я бы их не взяла. Молчать же я буду из-за вашего отца. Он пожертвовал жизнью, только бы избежать огласки. Я понимаю, что он надеялся выжить, но, если бы для него жизнь была на первом месте, он бы поднял скандал, как только разобрался бы в происходящем. И знаете, что мне во всем этом нравится меньше всего? Ваш отец подозревал и вас, и Амальта, только Риалона пользовалась его полным доверием. Настолько полным, что в тот момент ей одной он доверил носить ему еду и хотя бы частично посвящал в свои планы. Я никогда не смогу этого понять.

Горт отвернулся.

— Я знаю, — глухо произнес он.

— Я думаю, что ваш отец в вас ошибался. Вы справитесь со всем.

— Спасибо, — устало отозвался Горт. — И еще… Считайте эти деньги премией за хорошо выполненную работу. Вы в самом деле справились великолепно.

Наташа, услышав эти слова, чуть запнулась у двери, потом кивнула, словно своим мыслям, и вышла. Горт остался сидеть за столом, опустив голову, погруженный в мрачные раздумья. Девочка аккуратно прикрыла дверь. В коридоре поспешно вскочил с кресла Аслунд.

— Где господин Гонс Арет? — спросила Наташа.

— В гостиной, госпожа. Позвольте проводить вас.

Гонс сидел в кресле в напряженной позе, сложив руки перед лицом, соединив кончики пальцев и поставив локти на подлокотники. Едва девочка вошла, он вскинулся и посмотрел на нее.

— Ну что ж, вот все и разрешилось, — заметила она, устало присаживаясь рядом. — Я уезжаю к госпоже Клонье, а у вас, судя по всему, здесь еще много дел.

— Вы понимаете, что теперь представляете опасность для Гринверов?

— Вы тоже, господин маг. Но я полагаю, устранить вас они не решатся.

— Меня нет. Я Горту уже пообещал, что если с вами что-нибудь случится, то устрою расследование и от Совета Магов, и от Сената.

— Теперь понятна его щедрость, — Наташа хмыкнула и вынула из сумки чек.

Маг посмотрел на него и присвистнул.

— Что ж, самый разумный выход для него… А это не он, надеюсь?

Наташа не ответила. Только вздохнула.

— Поеду, господин маг. И спасибо за все. Не знаю, что бы без вас делала.

Девочка развернулась и направилась к выходу из особняка Гринверов.

«И хорошо, если навсегда…» — подумала она.

Когда коляска подъехала к дому госпожи Клонье, та уже ждала девочку у входа, накинув на голову тончайшую вязаную шерстяную шаль. Коляска остановилась, и госпожа Клонье подошла и обняла спустившуюся Наташу.

— Наконец-то. Племянник сообщил, что ты выехала. Я рада, что ты приняла мое предложение, ты не представляешь, как я рада.

В первое мгновение Наташа попыталась отстраниться от объятий, но госпожа держала крепко, и девочке вдруг стало так уютно, что она уткнулась носом в шаль — ей на мгновение показалось, что ее обнимает мама, которую она помнила только по фотографиям. Из глаз показались непрошеные слезы, и девочка зарылась в шаль поглубже.

— Мамочка, — прошептала она. Сейчас она по-настоящему поверила, что в этом мире она сможет жить и что здесь ей будет хорошо.

— Пойдем, Наташа, я покажу тебе твою комнату. Эй, ребята, забирайте вещи!

Из дома вышли двое крепких мужчин в желто-зеленых жакетах и плотных штанах с кожаными заплатками на коленях. Взяв чемодан, они внесли его дом. Наташа подошла к Аслунду и протянула руку:

— Спасибо за все, Аслунд. Вы очень-очень помогли мне.

Аслунд смутился, но на протянутую руку посмотрел с некоторой растерянностью. Тогда девочка сама взяла его руку и с улыбкой пожала ее.

— Так делают у меня на родине, когда встречаются и прощаются.

— И вам спасибо, госпожа, — улыбнулся он. — Я буду помнить о вас.

Аслунд направился к коляске, но тут Наташа спохватилась:

— Ой, подождите, Аслунд! — Наташа вытащила кошелек, достала из нее самую крупную купюру в пять дежей и вручила Аслунду.

— Еще раз спасибо, а это вам за вашу хорошую работу.

Аслунд с довольной улыбкой принял деньги, поклонился, сел в коляску и тронул кучера за плечо. Девочка еще некоторое время смотрела вслед коляске, потом вошла в дом. Госпожа Клонье приглашающе махнула ей и стала подниматься на второй этаж.

— Вот здесь ты будешь жить, — она решительно распахнула двустворчатую дверь и уверенно вошла в комнату.

Наташа последовала за ней и замерла, восхищенно охнув. Это была небольшая гостиная, обтянутая золотым и голубым бархатом. Слева от двери возвышался высокий, до самого потолка стеллаж с книгами. По правую руку находился овальный стол с искусно точеными ножками и инкрустированной верхней крышкой в окружении шести мягких стульев с высокими спинками. С правой же стороны была дверь, ведущая, как оказалось, в спальню. Там, у левой стены, возвышалась большущая кровать под зеленым балдахином. Обшитые зеленой же материей стены создавали уют, а солнечные лучи, проникающие в окна, устраивали настоящие хороводы на гладко натертом паркетном полу. В дальнем углу стоял резной платяной шкаф на массивных ножках, сделанных в виде львиных лап. Такие же лапы были и у секретера рядом со шкафом. Справа от двери на стене висело большое зеркало в деревянной резной раме, а под ним стоял небольшой столик с миниатюрными ящичками и мягкое креслице. Целый косметический кабинет в спальне!