На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 57

«Пионер» и дернуться не успел, как словил две пули, выбившие облачка Тьмы и вернувшие его в мир нормальной гравитации, и его тело с громким стуком и хрустом свалилось в сухой бурьян, что густо рос под стеной. А там я всадил в него еще две, норовя попасть в смутно угадываемую голову, и, видимо, все же попал, потому что существо замерло неподвижно. Затем, после паузы, добавил еще одну — не знаю зачем.

Огляделся… все. Вроде бы все. По крайней мере, непосредственной угрозы я сейчас не вижу. А если не вижу, так не хрен и время терять. Повернулся и бегом бросился обратно.

— Завалил! — крикнул я, подбегая. — Других не видел.

— Это только пока, — с досадой сказал Федька. — Тьма почуяла, что мы их убили, тут же прямая связь. Скоро будут еще, успевай отгребать.

— Тогда надо цеплять «швимваген» и валить отсюда со скоростью, допустимой для буксировки на жесткой сцепке, — жестко ответил я. — И не хрен панику поднимать.

Федька только брови поднял удивленно, но ничего не сказал, а просто спрыгнул в кузов грузовика.

— Сдавай задом помаленьку! — крикнул я, поднимая с земли свободный конец сцепки. — И меня слушай, без паники.

— А если тварь? — обернулся он уже с подножки.

— Останавливайся и отбивайся, не суетись, а то еще и меня задавишь.

— Лады, понеслось дерьмо по трубам!

«Опель», круто завернув, закатился задом в самый бокс. Дальше не надо, все равно не попадем, так что я заорал:

— Стой! Нормально! Давай сюда!

Дальше «тазик» толкать надо, один не смогу, хоть и легкое: прикипело там все, надо с места стронуть сперва. Вдвоем тоже еле-еле сдвинули, но ничего, после хруста и щелчков легче пошло. А там и сцепку присобачили.

— Все? — крикнул все больше и больше нервничающий Федька.

— Все, погнали, — кивнул я. — Но погнали медленно и аккуратно, понял? Чтобы самим все свои труды не обгадить, — обидно будет.

— Сам темп задавай, — сказал он. — И мне так проще, когда буду видеть, что твоя раконога эта едет, а не отстала где-то, вылив воду с маслом.

— Как скажешь.

— Если что не так и кругом проблемы — бросай «шнауцер», на хрен, и перескакивай ко мне, понял?

— Ага, — кивнул я и переложил наган из кобуры на грудь, под разгрузку: там он сейчас нужнее будет.

Прогретый «шнауцер» тронулся с места легко на этот раз, покатил вперед, хрустя гравием, «опель» тронулся следом, почти вплотную. Блин, приборы какие пыльные, даже скорость не вижу… Протер рукавом — вроде лучше стало.

За угол заезжал по большому кругу, крутя головой во все стороны, и заметил-таки «пионера». Далеко, на крыше какого-то здания за пределами складского двора, но двигающегося наверняка к нам, тут уже без вариантов. Блин, как некстати-то, а!

Чуть прибавил скорость, ворота впереди, но возле них никого вроде. Прямо к ним — выходить не буду, бампером открою, и закрывать уже некогда: валить надо, валить отсюда…

Прицелился так, чтобы краями бампера сразу в обе створки, и в тот момент, когда поперечно висящий швеллер уперся в ворота, прямо на них сверху оказалась темная тварь. Гулко бухнуло, створки дернулись, и не ожидавший такого «пионер» свалился вниз, прямо под правое переднее колесо транспортера. Хрустнуло противно, подумалось злорадно, машина немного подскочила — и выехала со двора.

Налево — тут дальше проще простого дорога, ни единого поворота… Тут не заблудишься, не перепутаешь, не свернешь куда не надо. Езжай только прямо, и скоро эта станционная промзона закончится и потянутся вокруг поля…

Забибикал «опель», привлекая внимание. Я оглянулся — Федька показывал куда-то налево рукой, лицо было испуганным. Повернувшись, я сам чуть не выпустил из рук мокрый под дождем руль — по земле, по стенам, по крышам неслась, распластываясь в длинных, невообразимо легких прыжках, целая стая теней. Низких, гибких как кошки или даже ласки, каждая размером… с большую-большую собаку. И мчались они с невообразимой, на мой взгляд, скоростью, может и не обгоняя нас, но и не отставая, постепенно приближаясь. Я всей кожей, всем своим нутром ощутил их взгляды, через которые вольно изливалась Тьма, их Голод. Настоящий — тот, который до костей, который глубокий и черный, как черная же дыра, который силится поглотить все. Нет, это не животные, не твари, имеющие естество. Это создания чего-то такого, чья суть лишь в отрицании нас — нашей сути, нашего естества, нас самих.

Страх накатил ледяной волной, словно ведро воды со льдом вылили за шиворот. Не выдержав, все же притопил педаль газа, перекинул передачу вверх. «Носатый» послушно прибавил, хоть и не слишком резко, и все же… и все же техника оказалась сильнее: существа начали понемногу отставать.

Взгляд на дорогу, разбитую и грязную, взгляд на них, опять на дорогу и вновь на них. Руль так и норовит выскользнуть, брызги дождя залили очки, мешая смотреть, и ветер гонит мелкие капельки воды по маленьким стеклам перед глазами, которые еще норовят изнутри запотеть.

Увидев, что начали отставать, прыгучие твари наддали изо всех сил и пошли напересечку. Затрещал автомат — одной очередью, второй, третьей, хлестнуло по ушам невообразимым инфернальным визгом. Подхватив болтающийся на груди карабин, я кинул его цевьем на сгиб левой руки, кое-как удерживающей руль, и, стараясь как-нибудь прицелиться, начал выпускать пулю за пулей в сторону бегущей стаи. Не знаю, я попал или Федька, но еще одно чудовище кувырнулось через голову, покатившись по земле.

«Гранату бы», — мелькнула мысль и сразу растаяла — какая, к черту, граната, как рассчитать момент взрыва на такой скорости? Гранатами сейчас только ворон пугать, толку от них ни хрена не будет.

Пустой магазин, как менять — понятия не имею, две руки нужны, отпустить баранку вообще не могу, даже второй вцепился. Почему сразу тент не поднял, почему сижу как дурак под дождем, мокрый, испуганный и злой, не способный ни черта разглядеть через залитые очки? К черту очки, нет сил так дальше ехать, нет тут никаких призраков, а если и есть, то они меня скорее настигнут, когда я поворот со столбом разглядеть не смогу.

Рванул их с головы, кинул прямо на пол машины — эх, пропади все пропадом…

Потом в стае что-то произошло. Это не выглядело никак. То есть вообще ничего не изменилось, но все же произошло — я сумел это ощутить: словно их током прострелило, словно разряд холода проскочил между тварями. Они отстали как-то все разом, словно лишившись сил, но одна из них, самая крупная, скакавшая первой, как вожак волчьей стаи, вдруг превратилась в стальную пружину — и рванула вперед, перемахивая через препятствия, канавы, ямы, кучи мусора.

Я еще и испугаться толком не успел, если, конечно, было куда еще пугаться — меня и так почти колотило, — как хищник вырвался вперед, прыгнул через залитую грязной водой канаву, оказался на дороге далеко передо мной, развернулся, чуть ли не перевернувшись в прыжке через голову, прижался к земле, ожидая меня.

— Да щас, губу раскатал, — прошептал я, втапливая газ и ожидая удара, готовый нырнуть за приборную панель, если тушу бросит через покатый капот.

Раскатала губу не тварь — раскатал я. Существо легко, нереально легко оторвалось от земли и прыгнуло, и едва оно толкнулось ногами, я уже понял — оно не промахнется. Оно приземлится прямо на меня и будет рвать когтями в мелкие клочья через какую-то секунду. Единственное, что я успел сделать, — это нажать на тормоз, нажать изо всех сил, в пол, срывая машину в скольжение юзом, но…

Этого хватило для того, чтобы тварь свалилась не на меня, а на наклонный капот, отозвавшийся металлическим гулом. По нему заскребли невидимые в мареве Тьмы когти, раздался дикий визг, пасть, тоже невидимая, но ощутимая всей кожей, метнулась ко мне в броске… и опять меня спасла машина. Покатый и скользкий капот «шнауцера» не дал твари толкнуться, она заскользила назад, невидимые зубы щелкнули в полуметре от моего лица, пахнуло Жутью и Голодом, смердящей разрытой могилой и изгрызенными костями, зубы отдернулись… а у меня в руке была уже рукоятка нагана.