На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 46

— Обкатку пущай на службе проходит, по делу, — буркнул он в ответ. — Больше не выпущу в неслужебное время или без путевки, так и знай.

Я только хмыкнул и направился на развод. Власов уже принял караулку у предыдущей группы и теперь взялся инструктировать нас. Нас, кстати, прибавилось: появилась еще одна пара штурмовиков, переведенных из шестой группы. Это, судя по всему, намек на то, что скоро нам расписание сожмут, меньше свободного времени останется.

— Дежурит днем по городу вторая группа, так что мы до темноты за периметр, — сказал он и обернулся к карте города, ткнув в нее указкой, сделанной из удочки. — Работаем по первому сектору, от Красных Партизан до Молотова. Схема стандартная, одна машина и две пары фонарщиков на каждое здание. Светить тщательно, в каждый уголок. Там вроде недавно проходили совсем, но пора проверять. Еще раз напоминаю — делать дыры везде, где есть возможность их сделать. Но если кто берется в стены стрелять, то только после того, как все покинут помещение, в пятой группе два дня назад так одному пулю в ляжку закатали. Все поняли?

Общее невнятное гудение.

— Боеприпасы беречь, без нужды не стрелять, — продолжил Власов инструктаж. — Да, там неподалеку отряд штрафников будет работать на разборке, так что осторожно, не подстрелите никого случайно. И в случае чего, если на них нападение, окажите помощь, охрана из комендачей, сами знаете, к этому делу плохо приучена.

Тут все опять погудели согласно, а потом разом встали и направились к машинам. Смена началась.

Паша уже привычно закинулся в коляску со своим РПД, даже не устанавливая его на вертлюг, а просто стоймя зажав между колен, зарычали моторы, ворота распахнулись, и наша короткая колонна выкатилась на улицу.

— Давай по Советской до конца, к первому КПП едем, — сказал Паша, выступающий у меня опять за Сусанина.

— Мне как скажешь, — осталось только кивнуть.

Головной дозор нужен не был, день-деньской в разгаре и работа рутинная, поэтому мы так и катили неспешно во главе, прямо перед высоким капотом «мерседеса». На Советской было довольно людно, на нас время от времени оглядывались, но при этом мы явно представляли собой зрелище привычное для всех и поэтому малоинтересное.

— Володь, чего, сгоняли с Федькой за генератором? — спросил Паша.

— Обязательно сгоняли, — ответил я, аккуратно объезжая большую лужу в выбоине, которая по идее и высыхать не должна была никогда. — И уже продали, и даже продажу обмыли.

— Это правильно, обмыть — первое дело, — кивнул он вполне серьезно. — Кстати, с Настей летал?

— Летал? — даже чуть удивился я формулировке вопроса, потому что произошедшее вчера таким простым словом точно описать было бы невозможно. — Да чуть не долетались: меня обратно с полными штанами привезла.

— А что так? — поразился он.

Пришлось рассказывать, с подробностями и личным отношением, что и заняло практически все время до места назначения, тем более что через КПП нас пропустили без проблем и досмотров, вроде как на особых правах. Проскочив полосу отчуждения, представлявшую собой замусоренное свободное пространство, колонна свернула налево, вильнула пару раз по мрачным, пустынным улицам и остановилась на довольно просторном перекрестке между полуразваленными двухэтажными домами, наполовину деревянными, а наполовину из осклизлого и плесневелого старого кирпича.

— Развернуть опорный пункт! — послышалась команда Власова.

Это означало, что два грузовика сближались и выставляли в разных направлениях стволы пулеметов, а пулеметчики рук с гашеток не убирали и были готовы открыть ураганный огонь по всему подозрительному.

— Так, двигаемся параллельно! — продолжал командовать Власов. — Две пары по левой стороне улицы, с ними два осветителя, две пары справа, в таком же составе. Ничего не пропускать, светить каждый угол, если увидите травку — дуром не лезть, входить осторожно. Бирюков! — окликнул он меня.

— Я!

— Давай в качестве практики пройдись со второй двойкой — посмотришь, что у нас к чему в дневной работе. — Жестом он отозвал Федькиного напарника: — Голиков, ты пока в резерв, Бирюков, с Федькой вторым номером иди, фонарь только у меня получи. Паша, давай пока со своим «дегтярем» в кузов «шевролета» — оттуда подстрахуешь.

— Есть! Есть! — почти хором отозвались мы.

С ранцевым фонарем я был уже знаком. Осталось только привинтить его на торчащий ствол карабина с помощью хомутиков с барашками и нащупать простой бытовой переключатель, висящий прямо на проводе. Аккумулятор, а точнее, просто очень большую батарейку, мне сунули в рюкзак разгрузки. Все, вроде готов. Воткнул в карабин магазин со спиленными пулями, дослал.

— Осторожненько идем, — сказал Федька, опуская мотоциклетные очки на глаза. — Тут давно не светили, так что можем нарваться.

— На кого?

— Да на кого угодно. Призраки вряд ли, они только ночь живут, к утру рассеиваются, а вот материальные твари могут быть вполне. «Пионеры» те же самые, друзья твои, — добавил он и пропел какую-то знакомую из детских книг дразнилку:

— Ага, точно черти, — легко согласился я с таким утверждением. — Иначе и не назовешь. Слушай, а почему дробовиков у нас нет? Под такую зачистку самый щорс был бы, раз — и квас, если в упор.

— А их здесь вообще нет, — сказал Федька. — У кого тут деньги были охотой заниматься? На весь город пару десятков двустволок есть небось, да и те дерьмо дерьмом, разбалтываются после сотни выстрелов уже. Лучше уж так, — похлопал он по вороненому верху своего автомата.

Я еще раз проверил, насколько легко выходит из кобуры револьвер, перехватил карабин поудобней.

— Все готовы? — спросил старший первой двойки, среднего роста жилистый мужик лет к сорока, которого все звали Трахомычем за отчество Трофимыч и привычку именовать все, что ему не нравится, трахомой. Сейчас он был за старшего нашей группы.

— Нормально, можем двигать, — сказал Федька один за всех.

— Если какую трахому зловредную увидите — долбите со всех стволов сразу! — немедленно оправдал командир свое прозвище. — Долго размышлять не надо, только друг друга не повалите. Пошли.

Трахомыч убрал в карман блокнот с описанием дома, благо тут не один раз все было фонарщиками пройдено, и мы двинули вниз, в подвал.

— Сам уже сколько раз сюда лазил, — сказал Федька, включая фонарь и направляя луч на сырые каменные ступеньки. — А так нормально все осветить не можем. Дом сам дрянь, развалюха, а подвал под ним — как тюрьма инквизиции, даже разобрать нереально. Тут вся улица такая, даже хрен поймешь, для чего так строились.

— Хранили что-то? — предположил я, стараясь громко не говорить.

— Ага. Алмазов пламенных в лабазах каменных. Черт его разберет, тут вообще многое отличается от того, к чему привык.

— Кто бы говорил, — пробурчал я. — А наверху как?

— Без проблем, все насквозь просвечивается. Только подвалы здесь проблемные. Такую кладку разбирать никаких сил не хватит, кирпич колется, а он тоже ого-го. Вот и приходится их обходить из года в год…

— Федька, заткнуться можешь? — подал голос Трахомыч. — Если не западло, конечно.

— Трахому какую нашел? — съехидничал Федька.

— Ага, тебя. Только пристукнуть нельзя. Тихо, короче.

Подвал оказался пустым. Затхлый и сырой запах, чавкающий слой грязи под ногами, какие-то гнилые доски грудой, да и все. Даже «темной травы» не было — спокойное место. Двое осветителей все равно прошлись с мощными фонарями на шестах, засовывая их в самые немыслимые закоулки, и лишь когда они закончили, Трахомыч дал команду подниматься наверх. Когда поднимались, Федька сказал:

— Все равно не расслабляйся, понял? Тварь могла в соседнем подвале вылезти, ночью прошляться, не найдя добычи, и залечь уже в другом подвале. Ей даже уже все равно, если туда какой-то свет пробивается, лишь бы несильный. А по такой погоде он везде несильный.