На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 42

У входа в «Березку» стоял большой скребок для обуви, которым и воспользовались, потом мы долго и тщательно елозили подошвами по коврику из щеток, после чего уже прошли в зал.

В трактире было не слишком людно, из полутора десятков столов занято не больше пяти. В это время сюда больше бегали пообедать или из НКВД, или из комендатуры, или разведбатовцы, но официальный обеденный перерыв у них уже закончился, а до окончания рабочего дня было еще далеко.

Столы и стулья были привычно грубыми и тяжелыми, зато были меню, отпечатанные под копирку на машинке, как в старые добрые, или не слишком добрые, времена. Сам интерьер был больше деревянным, резным, лубочно-народным. А нормально, как альтернатива шашлычной вполне, если только кормят вкусно.

— Ты не забыл, что я сегодня больше не летаю и обратно на аэродром мне не надо? — спросила Настя, присаживаясь и открывая папку с меню.

— Не забыл, но ты это к чему?

— К тому, что если начнешь размышлять, пьем мы сегодня или нет, то…

Фразу она многозначительно не закончила, но понял я ее сразу, лишь уточнил:

— А ты что пьешь?

— Здесь? — Она чуть задумалась. — Здесь водку с морсом хорошо. Когда морса много, а водки мало. Попроси просто водки немного и кувшин морса — сами смешаем, а то у них тут такие пропорции, что через час на ноги не встанешь.

— Хорошо, — кивнул я и спросил о главном, по крайней мере для своего желудка главном: — А пожевать?

— Пару минут, о’кей? — спросила она, углубляясь в чтение.

— Ага.

В этот момент к столу подошла официантка — средних лет улыбчивая женщина, спросила:

— Может, попить принести, пока над заказом думаете?

— Можно, — кивнул я. — Вот морсу клюквенного, побольше, если не трудно.

— Конечно не трудно, — улыбнулась она. — Сейчас принесу. А вообще, сегодня солянку рекомендую сборную.

— С лимоном? — уточнил я сразу, усомнившись, что в Углегорске найдется столь нужный ингредиент.

— С лимоном, — кивнула она и сразу спросила: — Новенький?

— Ну… да, а как узнали?

— Потому что про Елену Петровну не слышали, которая сюда провалилась со своей домашней подвальной оранжерейкой, в которой как раз лимоны выращивала. Ну и наладила производство — теперь целая теплица у нее.

— Вот как… — удивился я, потом вспомнил про вино Шалвы. — Тогда я солянку точно буду, люблю.

— Я тоже! — подняла руку Настя. — И свиную отбивную с жареной картошкой на горячее.

— Вы, молодой человек?

— Я… я вот… да тоже отбивную, чего думать-то? — сказал я, откладывая меню. — И водки нам…

— Маленький графинчик, — продолжила Настя.

— Вот и славно, — прокомментировала официантка и пошла к бару.

Вскоре она вернулась, выставила крошечный, граммов на двести, пузатый графинчик водки, которую я пока трогать не стал, и большой кувшин морса, из которого наполнила два стакана — самых обычных, граненых. Тут других пока мне и не попадалось вообще-то.

— Ну рассказывай, — отпив морсу, посмотрела на меня Настя. — Как тебе полеталось?

— Да как-то… стремно, — честно сказал я. — Нет, жуть как интересно, и вообще это не мотоцикл, но всяких возможностей долетаться сегодня хватало, нет?

— Ну нет, пожалуй, — усомнилась она. — Полет проблемный был, но не так чтобы совсем. Пока самолет падать не соберется, все остальное — мелочи жизни. Да если и соберется, то можно побрыкаться, «кукурузник» такое вполне допускает. Я к чему это все…

— К чему?

— К тому, что… научиться не хочешь? — Она уставилась мне в глаза.

— Вообще-то здорово было бы, но я же в Горсвете, правило сама знаешь…

— Что в течение года никакого перехода на другую работу?

— Ну да.

— Бывают и исключения, — пожала она плечами. — Если новая работа городу нужнее. Но ты же сутками? Так?

— Ага.

— День из трех обучение, как раз к концу обязательного срока ты готовый пилот, тут же и устройство, и пилотирование, и теория. Вся программа плюс налет. А полетишь на самом деле намного раньше.

— А почему я? — уточнил я, чуть провоцируя.

— А на этот вопрос отвечать не буду, поумнеешь — сам догадаешься, — сказала она. — Ты женат?

— Где? — не понял я.

— Там, естественно, не здесь же, — усмехнулась она.

— Нет, не женат, в разводе, — сказал я правду, хоть и не всю.

Сказал и прислушался к собственным словам: как прозвучало? Естественно прозвучало. Странно, с того момента как я сюда попал, о ней вспомнил раза два. Или три, и то в контексте поднявшейся паники, подачи меня в розыск и так далее. А как о женщине, жившей со мной… даже эротических воспоминаний не было. Почему? Она мне безразлична или это я сам настолько бесчувственная скотина, что с глаз долой — из сердца вон?

Нет, не знаю и понять не могу. Вот напротив меня сидит красивая женщина с ясными глазами, положившая подбородок на сплетенные тонкие пальцы, при взгляде на которую у меня аж сердце замирает, — это как? И с тех пор как увидел ее позавчера, думал о ней не переставая, до сегодняшней встречи минуты считал. А про ту, другую — нет ничего, пустота. Холодная, равнодушная пустота.

— А ты? — спросил я Настю.

— Тоже в разводе — не сложился брак, — ответила она. — За год до провала разошлись. То, что сначала кажется одним, на поверку оказывается чем-то совсем другим, — добавила она и перевела разговор на другую тему: — Ты чем занимался?

— Был, что называется, «предпринимателем», — ответил я ей, усмехнувшись. — «Предпринимал» всякое, деньги зарабатывал, в общем, и нервы себе трепал. Оливковым маслом торговал, испанским. А ты?

— Пилотом-инструктором в Мячкове, в аэроклубе, я же вроде говорила. Ну и в соревнованиях выступала по пилотажу. А до этого… «предпринимательства»?

— Учился. На экономиста. Еще раньше в армии был, воевал немножко.

— Где?

— У вас афганской войны не было? — спросил я.

Она цокнула языком и покачала отрицательно головой, затем сказала:

— Но про такую слышала, она во многих слоях была. Рассказывают люди. У нас и чеченской войны не было, а у вас?

— Тоже была, уже вторая началась. А я вот на Афган успел, в воздушно-десантных служил. С парашютом прыгать умею, кстати. А что у вас так тихо?

— Ага, мы вообще какой-то очень спокойный слой, если людей послушать. У нас даже СССР не разваливался — так, были реформы всякие, да и все. Ладно, это не очень важно, здесь сколько людей, столько и слоев, я уже отчаялась встретить кого-нибудь из своего. Дважды попадались люди из похожих, но все время оказывалось, что из других.

— А нужно?

— Нет абсолютно — просто интересно, — покачала она головой.

Принесли солянку в глиняных глубоких мисках — наваристую, густую, выглядящую очень соблазнительно. Я указал глазами на водку, она кивнула, затем сказала:

— Я вот так делаю обычно, смотри.

Плеснула на дно стакана водки граммов тридцать, остальное долила морсом, до самого верха. Пригубила немного, сказала:

— Водки и не чувствуется почти. А то так, в чистом виде, ее ненавижу, даже от запаха трясет.

— Я тоже к ней так, не с большой любовью, — сказал я. — Пиво куда духовно ближе.

— Здесь пиво хорошее, закажи, — предложила она.

— Не-а, сейчас не хочется, я как ты, — покачал я головой, после чего повторил ее манипуляции.

Результат оказался предсказуемым: ни вкус, ни запах алкоголя действительно почти не ощущались. То, что и надо сейчас, пожалуй. Солянка и вправду оказалась хороша, не только с виду. Даром что горячая, а ложками заработали вперегонки, у нас даже беседа прервалась на какое-то время.

Дальше, что называется, «просто болтали». Вспоминали что-то из прошлой жизни, Настя рассказывала про город, что где есть и как здесь жить. Спросила даже:

— Ты в общаге сейчас?

— Ага, — кивнул я. — Пока туда определили.

— А в курсе, что можно и комнату себе добыть? Это несложно. Просто уже платная будет, зато почти свобода. Хоть и большая коммуналка в основном, здесь по-другому не строили. Есть пара домов с нормальными квартирами, где городская администрация живет, а остальное так, система коридорная.