Черная стрела - Стивенсон Роберт Льюис - Страница 15

Колокольчик звенел при каждом его шаге. У него не было лица; белый мешок, в котором не

были прорезаны даже отверстия для глаз, закрывал всю его голову. Человек этот нащупывал

дорогу палкой.

Смертельный ужас охватил мальчиков.

– Прокаженный! – сказал Дик, задыхаясь.

– Его прикосновение – смерть, – сказал Мэтчем. – Бежим!

– Зачем бежать? – возразил Дик. – Разве ты не видишь, что он совсем слепой? Он

нащупывает дорогу палкой. Давай лежать и не двигаться. Ветер дует от нас к нему, и он

пройдет мимо, не причинив нам никакого вреда. Бедняга! Его нужно жалеть, а не бояться.

– Я пожалею его, когда он пройдет мимо, – ответил Мэтчем.

Слепой прокаженный находился уже совсем недалеко он них. Взошло солнце и озарило

его закрытое лицо. Когда-то, до своей отвратительной болезни, он, видимо, был крупным,

рослым мужчиной, да и сейчас он шел уверенной походкой сильного человека. Мрачный

звон колокольчика, стук палки, завешенное безглазое лицо и, главное, сознание того, что он

не только обречен на смерть и мучения, но и отвержен людьми, – все это нагоняло на

мальчиков смертельный ужас. Он приближался к ним, и с каждым его шагом они теряли

мужество и силы.

Поравнявшись с ямой, он остановился и повернул к ним лицо.

– Богородица, спаси меня! – еле слышно прошептал Мэтчем. – Он видит нас!

– Вздор! – ответил Дик шепотом. – Он просто прислушивается. Ведь он слеп, дурак!

Прокаженный смотрел или прислушивался несколько мгновений. Потом побрел

дальше, но вдруг снова остановился и снова, казалось, поглядел на мальчиков. Даже Дик

смертельно побледнел и закрыл глаза, точно мог заразиться от одного взгляда прокаженного.

Но скоро колокольчик зазвенел опять. Прокаженный дошел до конца поляны и исчез в чаще.

– Он видел нас, – сказал Мэтчем. – Клянусь, он видел нас!

– Глупости! – ответил Дик, к которому уже вернулись остатки мужества. – Он нас

слышал и, верно, очень испугался, бедняга! Если бы ты был слеп и если бы тебя окружала

вечная ночь, ты пугался бы каждого хруста сучка под ногой и каждого писка птицы.

– Дик, добрый Дик, он видел нас! – повторял Мэтчем. – Люди прислушиваются совсем

не так, Дик. Он смотрел, а не слушал. Он задумал что-то недоброе. Слышишь, колокольчик

умолк...

Он был прав: колокольчик больше не звонил.

– Это мне не нравится, – сказал Дик. – Это мне совсем не нравится, – повторил он. –

Что он затеял? Идем скорее!

– Он пошел на восток, – сказал Мэтчем. – Добрый Дик, бежим прямо на запад! Я

успокоюсь только тогда, когда повернусь к этому прокаженному спиной и удеру от него как

можно дальше.

– Какой же ты трус, Джон! – ответил Дик. – Если я не сбился с дороги, мы идем прямо

в Холивуд. А чтобы прийти отсюда в Холивуд, нужно идти на север.

Они встали, перешли по камешкам через ручей и полезли вверх по противоположному

склону оврага, который был очень крут и поднимался до самой опушки леса. Почва тут была

неровная – всюду бугры и ямы; деревья росли то поодиночке, то целыми рощами. Нелегко

было находить дорогу, и мальчики подвигались вперед очень медленно. К тому же они были

очень утомлены вчерашними своими похождениями, измучены голодом и с трудом

передвигали вязнувшие в песке ноги.

Внезапно с вершины бугра они увидели прокаженного; он находился в ста футах от них

и шел им наперерез по ложбине. Колокольчик его не звонил, палка не нащупывала дороги;

он шел быстрой, уверенной походкой зрячего человека. Через мгновение он исчез в зарослях

кустов.

Мальчики сразу спрятались за кустом дрока; они лежали, охваченные ужасом.

– Он гонится за нами, – сказал Дик. – Ты заметил, как он прижал язычок колокольчика

рукой, чтобы не звонить? Да помогут нам святые! Против заразы мое оружие бессильно!

– Что ему нужно? – воскликнул Мэтчем. – Чего он хочет? Никогда не слыхал я о

прокаженных, бросающихся от злобы на людей. Ведь и колокольчик у него для того, чтобы

люди, услышав звон, убегали. Дик, тут что-то не так...

– Мне все равно! – простонал Дик. – Я совсем ослабел, ноги у меня как солома. Да

спасут нас святые!

– Неужели ты так и будешь тут лежать? – воскликнул Мэтчем. – Бежим назад, на

поляну. Там безопаснее. Там ему не удастся незаметно подкрасться к нам.

– Я никуда не побегу, – сказал Дик. – У меня нет сил. Будем надеяться, что он пройдет

мимо.

– Так натяни свой арбалет! – воскликнул Мэтчем. – Будь мужчиной!

Дик перекрестился.

– Неужели ты хочешь, чтобы я стрелял в прокаженного? – сказал он. – У меня рука не

поднимется. Будь что будет! – прибавил он. – Я могу сражаться со здоровыми людьми, а не с

привидениями и прокаженными. Не знаю, привидение ли это или прокаженный, но да

защитит нас небо и от того и от другого!

– Так вот какова прославленная храбрость мужчины! – сказал Мэтчем. – Как мне жалко

несчастных мужчин! Ну что ж, если ты ничего не хочешь делать, так давай лежать смирно.

Колокольчик отрывисто звякнул.

– Он не удержал язычка, – шепнул Мэтчем. – Боже, как он близко от нас!

Дик ничего не ответил; зубы его стучали.

Прокаженный уже смутно белел за ветвями кустов; потом из-за ствола высунулась его

голова; можно было подумать, что он внимательно изучает местность.

Мальчикам от страха казалось, что кусты шуршат листьями и трещат ветвями, как

живые; они слышали стук своих сердец.

Вдруг прокаженный с воплем выскочил из-за кустов и побежал прямо на мальчиков.

Громко крича, они кинулись в разные стороны. Но их страшный враг живо догнал Мэтчема и

крепко схватил его. Отчаянный крик Мэтчема подхватило лесное эхо. Он судорожно забился

и потерял сознание.

Дик услышал крик и обернулся. Он увидел упавшего Мэтчема, и сразу к нему

вернулось мужество. Он схватил свой арбалет и натянул тетиву. Но прокаженный остановил

его, подняв руку.

– Не стреляй, Дикон! – услышал он знакомый голос. – Не стреляй, горячая голова!

Неужели ты не узнал друга?

Уложив Мэтчема на траву, он скинул с головы мешок, и Дик увидел сэра Дэниэла

Брэкли.

– Сэр Дэниэл! – воскликнул Дик.

– Да, я сэр Дэниэл, – ответил рыцарь. – Ты чуть не застрелил своего опекуна,

мошенник! Но вот этот... – Он кивнул в сторону Мэтчема. – Как ты его называешь, Дик?

– Я его называю мастер Мэтчем, – сказал Дик. – Разве вы его не знаете? А он говорил,

что вы его знаете!

– Да, я его знаю, – ответил сэр Дэниэл и усмехнулся. – Он в обмороке, и, клянусь

небом, ему нередко случалось падать в обморок. Признайся, Дик: ведь я напугал тебя до

смерти?

– Ужасно напугали, сэр Дэниэл, – сказал Дик, вздохнув при одном воспоминании о

своем испуге. – Простите меня, сэр, за дерзкие слова, но мне показалось, что я встретил

самого дьявола. Сказать по правде, я до сих пор весь дрожу. Почему вы так нарядились, сэр?

Сэр Дэниэл гневно нахмурился.

– Почему я так нарядился? – сказал он. – Потому, Дик, что даже в моем собственном

Тэнстоллском лесу моей жизни угрожает опасность. Мы опоздали к битве. Мы пришли

тогда, когда разгром был уже неминуем. Где все мои славные воины? Дик, клянусь небом, я

не знаю, где они! Мы были смяты. Стрелы косили нас; троих моих воинов убили у меня на

глазах. С тех пор я не видел ни одного моего воина. Мне удалось невредимым добраться до

Шорби. Там я нарядился прокаженным, чтобы меня не убила шайка «Черная стрела», и,

звеня в колокольчик, осторожно побрел к замку Мот. Это самый удобный наряд на свете:

услышав звон моего колокольчика, все разбойники в ужасе разбегаются. Я иду... и вдруг

натыкаюсь на тебя и на Мэтчема. Я очень плохо вижу сквозь мешок, и я не был уверен, вы

это или не вы. И по многим причинам я удивился, встретив вас вместе. Кроме того, я боялся,