На руинах Мальрока - Каменистый Артем - Страница 34

— С кем? — не понял я.

— Во втором сарае которые сидят. Я заглянул — там ребятня какая-то, и вид у них больно потрепанный. Похоже, это те, про которых тот варнак говорил: схваченные в лесу.

— Люк, присмотри за входом в землянку. Если кто высунется — стреляй. Епископ, давайте посмотрим на тех, кто в сарае.

Семеро молодых ребят — лет по шестнадцать-девятнадцать на вид — и один немолодой. Не знаю, сколько ему, но вряд ли меньше пятидесяти. Старший лежит на кучке прелой соломы, собранной будто под метелку: вся в одном углу. Вокруг, на голой земле, расселись мелкие — враждебно-настороженно косятся на дверь.

Оценив картину, я решил для начала поздороваться, а уж потом начать выяснять, кто это такие:

— Здравствуйте, ребята. Вы кто?

В ответ лишь молчание и презрительные взгляды.

— Глухие, что ли?! — угрожающе протянул подошедший Люк.

Возмутившись, я недобро поинтересовался:

— А ты что здесь делаешь?

— Смотрю.

— Смотришь? Я тебе приказал смотреть за входом в землянку, и если банда эта оттуда полезет, стрелять! А ты что делаешь?!

— Так я и смотрю… отсюда. Как вылезут, стрелять начну.

Да уж… дисциплина у Люка на высоте плинтуса… И что самое изумительное, считает, что так и надо поступать. Надо будет заняться его воспитанием… тоже еще анархист выискался…

Повернулся к пленникам:

— Еще раз повторяю: кто вы такие?

Люк, не удержавшись, опять начал рявкать:

— Отвечайте сэру стражу!

Старший, грузный мужчина с лицом, опухшим от побоев, приподнялся на локте и уточнил:

— Вы — страж?

Зеленый, вспомнив про свои прямые обязанности, спорхнул с крыши, уселся на плечо, нахохлился, раздулся чуть ли не втрое, видимо считая, что это прибавляет ему солидности.

Если бы мне на голову приземлилась летающая тарелка и оттуда густой толпой повалили треножники марсиан, это вряд ли вызвало бы больший эффект. У юнцов челюсти отвисли ниже уровня моря, старший, приподнявшись на локте еще выше, потерял равновесие и едва не упал из этого в высшей степени устойчивого положения. Попугай, довольный произведенным эффектом, повернулся в профиль, демонстрируя, что с этой стороны он тоже красивый и, само собой, гений.

Пока пленники, забыв про все на свете, таращились на зеленого нарцисса, я, переглянувшись с епископом, тихо предложил:

— Может, лучше вам с ними поговорить?

— Попробую. Мне кажется, сейчас они начнут общаться охотнее. — И уже громче произнес: — Сэр страж у вас два раза спросил, а вы не ответили. Мне стыдно за Ортар — неужели здесь все такие невежливые?

Юнцы, сконфуженно переглянувшись, потупились, дружно покосились на мужчину. Тот, охнув, сел, потом, держась за стену, поднялся. Видно было, что эти простые движения ему давались с трудом: избит он был на совесть. У младших тоже синяков хватало, но так… несерьезно. И все как один босые и полураздетые. Понятно теперь, откуда на разбойниках модные вещицы оказались.

Опыта у меня в таких делах маловато, но почему-то я сразу решил, что передо мной бывалый воин. Пусть у него нет ни оружия, ни доспехов, и движения говорят лишь о серьезности побоев, но что-то неуловимое все же присутствует. Взгляд убийцы из-под распухших век, характерные закостеневшие мозоли на правой руке, устойчивая стойка. Грузный, но не толстяк, — мышцы, чуть заплывшие возрастным жирком. И шея бычья — голова будто сразу от плеч растет. Бородка подстрижена очень коротко — такая в шлеме не мешает.

Кивком обозначив поклон, здоровяк представился:

— Я — Ритол, первый сержант сэра Раттона. А вы кто такие?

Конфидус, указав на меня, пояснил:

— Как я понимаю, вы уже начали догадываться, что это страж. Так и есть: перед вами сэр Дан — страж полуденного ордена. Я — Конфидус, а это — Люк, мы сопровождаем сэра стража в одну из пограничных крепостей. Ритол, не могли бы вы представиться так же полно, как я?

— Простите, Конфидус. Или… э-э-э… Сэр Конфидус?

— Я имею право на прибавку титула, но можно обойтись и без него.

— Сэр Конфидус, вот этот юноша, Макр — сын сэра Раттона. Остальные просто дети арендаторов — его свита. Я сопровождал их на границу, а эти свиньи напали на нас.

— Вы, если я не ошибаюсь, воин бывалый. Как допустили, что вас скрутили какие-то косолапые простолюдины? Мы только что втроем всю шайку легко разогнали.

Потупившись, Ритол пояснил:

— Мы взяли проводника, чтобы провел к Ибре через лес, коротким путем. Проводник нас предал — дождался, когда мы крепко уснем, и зарезал мальчика-дозорного. А потом навалились его дружки. Я успел одному сломать шею, но меня опутали сетью, скрутили толпой и оглушили. Моя вина — надо было спать не снимая шлема. Здесь никому нельзя доверять.

— Вы свободны, Ритол. Думаю, вам не стоит оставаться в этом сарае — выходите все.

Поманив меня за собой, епископ отошел чуть в сторону и тихо пояснил:

— Дан, это честные люди. Обычная история: аристократы часто своих младших отправляют на границу. Экипируют отряд, дают дядьку из бывалых воинов и благословляют. Если семья не несет службу, то королю такой барон не нужен. Кстати, Ритол — это уменьшительное от Раттон. Обычно так зовут принятых в семью или незаконнорожденных. Скорее второе: этот Макр здорово похож на Ритола. Обычное дело — любвеобильный аристократ и доверчивые пастушки. Те, кто совесть имеет, обучает таких вот отпрысков воинскому делу или к мирному занятию приставляет, с выгодой. В итоге семья имеет преданных слуг с общей кровью.

— Понятно. Лучше бы мы лошадей нашли, а не этих малолеток.

Один из мальчиков, подойдя, робко доложил:

— Сержант Ритол спрашивает: можно ли нам забрать свои вещи, которые отняли разбойники?

— Забирайте, конечно. — Я махнул рукой в сторону землянки. — Там они все сидят. Но смотрите — у них оружие, и мы их не связывали. Сумеете сами стащить с них свою одежду, или вам помочь?

— Я не знаю. Спрошу у сержанта. Если он скажет, что не сумеем, я скажу вам.

Паренек не вернулся — бывшие пленники кучкой отправились в сторону землянки, вслед за своим избитым сержантом. За ними ленивой походкой пристроился Люк. Мне тоже хотелось посмотреть, как будет реализовываться лозунг «грабь награбленное», но действия епископа заинтересовали сильнее: он, поглядывая под ноги, с целеустремленным видом двигался к ближайшей лесной опушке.

Догнал его уже под деревьями. Встав перед жердевой изгородью, он торжествующе указал на табунок лошадей:

— Вот где их держали! Странно, почему не в конюшне… И голодные лошадки — вон как жалобно смотрят. Вот ведь сволочи с волока, довели скотину!

В деревне закричали, потом еще и еще. Епископ и глазом не повел — лишь коротко прокомментировал:

— Так им и надо, свинтусам… Хоть вера моя такого и не одобряет, но, как вы уже заметили, я начал соглашаться с некоторыми вашими доводами касаемо церковной реформы… что-то в них есть правильное…

— Вы о чем? — Я ничего не понимал.

— Господи Всемогущий! Дан! Ну вы сами сказали, что у них надо вещи украденные назад забрать!

— Ну да… А кричат они почему?

— Да любой кричать будет, если ему глотку ножом перехватывают или еще что-нибудь похожее делают.

— Я же не приказывал убивать.

— А зачем приказывать? И так все понятно. Вытащили парочку — и приказали раздеваться. Те, конечно, замешкались, их и зарезали. Теперь остальные быстрее разденутся, а потом их тоже под нож. Удобно выйдет — одежда не запачкается. Кровь, сами знаете — отстирывается иной раз с великим трудом. Да и на тряпье окровавленное комары любят налетать тучами, а кому такое понравится?

Я, тихо офигевая от местных порядков, развернулся, поспешил назад, в деревню. Успел как раз к финалу: полураздетых разбойников выстроили в шеренгу, заставили встать на колени. Юнцы, сжимая в руках ножи, ходили от одного к другому, неумело, дрожащими руками перерезая пленникам глотки. Парочка, правда, работала сноровисто — невозмутимы, будто Люк. Да и сержант их проявлял эмоций не больше, чем бульдозер. При виде меня решил, видимо, покрасоваться — взяв нож, прихрамывая, подошел к хнычущей женщине, отбросил мешающую гриву грязных волос, коротко чиркнул, толкнул умирающую в спину.