Хроника раскрытия одного преступления - Лаврова Ольга - Страница 5

Возможность визита Красовского к Мезису тоже была предус­мотрена. Арест Мезиса удалось сохранить в тайне. Путь, которым добрались до него (по отпечаткам, обнаруженным в машине), не был явным и вряд ли мог быть предугадан Красовским. Напраши­валось предположение, что он попытается связаться с Мезисом, оказавшись в затруднительной ситуации. Но он даже близко не подходил к дому своего сообщника.

Как же случилось, что Красовский и Мезис расстались после убийства Инара Карпова?

– Насколько я понимаю, вы собирались ограбить инкассато­ров вдвоем, – спрашивал Мезиса следователь Раупс. – Объясни­те, как вы планировали и что произошло. Почему Красовский остался один?

(Подчеркнем: и сам замысел преступления, и его осуществле­ние стали возможны лишь из-за исключительного ротозейства работников банка. Красовский знал, что никто – никто! – не проверит личность человека за рулем машины, поданной для инкассации.)

Мезис начал рассказывать – равнодушным голосом и без утай­ки, как обо всем остальном.

– Планировали так: когда машина будет в наших руках, мы должны ехать в банк. Николай за рулем, я – в багажнике. В банке взять инкассаторов и ездить по магазинам, собирать выручку. Когда уже стемнеет, Николай должен выпустить меня из багаж­ника в удобный момент.

– Что значит «удобный»?

– К концу смены, когда уже наберется большая сумма. Где-нибудь в безлюдном месте, при очередной остановке. Один инкас­сатор уйдет за выручкой, а я должен вылезти из багажника, подойти к дверце машины и открыть ее, чтобы отвлечь внимание инкассатора. Николай в это время ударит его. И если инкассатор будет еще жив, то я уже должен его добить… Дальше положить инкассатора в ноги, самому сесть на его место. Николай забирает у убитого инкассатора пистолет. Когда вернется второй инкасса­тор, Николай должен стрелять в него сразу.

– Ну и что же не получилось?

– Когда Николай выпустил меня из багажника и вернулся за руль, а я должен был подойти к дверце и открыть ее… – Тут впервые что-то сдвинулось в его каменном лице, и он секунды три как бы в недоумении смотрел на свои сильные руки… – Но я почему-то ее не открыл… – Не знаю, почему. Инкассатор обер­нулся и поглядел на меня, и я отошел. Ну, когда второй инкасса­тор сел в машину, они уехали, а я там остался.

– Отчего же все-таки не вышло по плану?

– Не знаю, почему-то не вышло.

Он мог испугаться в решительную минуту, думал Раупс. Мог и просто закоченеть от долгого пребывания в багажнике: вряд ли там было тепло и просторно. Раупс хотел понять побуждения и мотивы.

Он провел следственный эксперимент: во дворе тюрьмы Мезис продемонстрировал, как он влез в багажник «Волги»…

Они с Красовским распили заранее припасенную бутылку, огляделись, удостоверяясь, что никто не видит, и Мезис лег в багажник. Устраиваясь поудобней, он машинально принял позу, в которой совсем недавно здесь лежало тело Инара Карпова, еще дышавшего, еще истекавшего кровью. Раупс представил себе, как час за часом мысль эта давила Мезиса. И когда Красовский, сочтя, что нужный миг настал, вышел «получше захлопнуть багажник», Мезис, видно, оказался уже психологически неспособным играть дальше предназначенную ему роль…

– Итак, они уехали, а вы остались. Что потом?

– Сел в автобус, поехал домой.

– А дома что делали?

– Дома я сидел, смотрел телевизор, – Мезис слегка осип.

– Какая передача была?

– Не помню.

– На второй день чем занялись?

– На второй день я вышел на улицу… У меня было очень плохое состояние, всю ночь я спать не мог. Ну, думаю, выпить надо немножко – хоть пройдет. Ничего не прошло, хоть я и выпил… Потом пришел домой обратно. Стал готовить обед.

– Красовский никакой вести вам не подал? Даже не позвонил?

– Нет.

– И вы тоже не пытались с ним связаться?

– Я не знал, где его искать. Да если б и знал… Я много думал и решил идти в милицию. Пообедать и ехать в управление.

Мезис не заботился, чтобы ему поверили. Прежнее тоскливое безразличие сковало его черты, словно речь шла о ком-то посто­роннем.

– Что вы готовили?

– А? – не понял он.

– Что вы готовили обедать?

– Варил картошку. Жарил лук. Ну, и в это время приехали за мной.

– Ясно. Вернемся назад. Предположим, нападение на инкасса­торов удалось совершить вдвоем. Как вы намеревались действо­вать дальше?

– Мы делим деньги и расходимся.

– Вы собирались остаться в Риге?

– Николай говорил, я буду вне подозрений, а ему лучше уехать.

– Вы слышали от него имя Ирена? Ирена Зубари?

– Нет.

Шли третьи сутки после убийства Инара Карпова. Ночь не принесла ничего нового. С рассвета 12 января по специально разработанным маршрутам двинулись автопатрули. В составе каждого был шофер таксопарка, знавший Красовского в лицо, и сотрудник милиции. Трудно сказать, почему, но у всех было ощу­щение, что дело близится к развязке. Так оно и случилось.

Взял Красовского инспектор уголовного розыска Николай Крамаренко.

В потоке людей, пересекавших привокзальную площадь, он еще издали заметил мужчину, внешность которого заставила его насторожиться. Спросил шофера: «Не Красовский?» Тот пригляделся. «Нет, не он…» Казалось бы, о чем еще разговаривать? И все же – отдадим должное звериной интуиции – инспектор попро­сил развернуть машину вслед за торопливым пешеходом. И не ошибся!..

Через несколько минут убийца был доставлен в Управление, и сотни людей радостно, с облегчением вздохнули, приняв цирку­лярный приказ: «В связи с задержанием преступника розыск прекратить!»

…Штаб Кавалиериса заседал в полном составе, когда Крама­ренко ввел Красовского.

Знакомая продавщица получила от него в подарок исключи­тельно удачную фотографию: в действительности же Красовский был очень неказист, хоть и в новеньком необмятом костюме и с золотыми запонками. Мелкие, невыразительные черты лица, слабый голосок, печать какой-то бесцветности и незначительности на всем облике. Только неуловимый, неприятно ускользающий взгляд наводил на мысль, что под этой пресной наружностью крылось нечто иное.

При нем обнаружили сравнительно небольшую пачку купюр. Где остальные деньги? Красовский залепетал что-то о группе, в которой он был только винтиком и чуть ли не подневольной фигурой. «Деньги ушли в Ленинград… Я же не один был… Разве они мне достались, что вы…»

Штаб немного послушал, скрывая брезгливость.

– Нам известно, что вы были не один. Владимир Мезис еще позавчера арестован и во всем признался.

Красовский поперхнулся от любезной улыбки Анри Карлови­ча Кавалиериса, небритое лицо задергалось, поплыло – такого он не ждал. При всем своей растерянности – с того мгновения, как Крамаренко молниеносным броском водворил его в патруль­ную машину – Красовский еще не до конца осознал полноту провала. Может быть, надеялся еще что-то спасти или хоть вы­торговать какую-нибудь поблажку взамен 36 тысяч.

– Пожалуйста… нельзя ли мне водички…

Залпом выпил стакан, помолчал с минуту и переменил тактику:

– Если можно, я бы хотел бумагу и ручку. Чтобы все написать самому добровольно.

Сочинение Красовского было многословным, туманным, ук­лончивым и противоречивым. Не зная сути дела, можно было подумать, что речь идет о пустяках. Впрочем, стилистика никого не волновала, значение имели лишь факты. Их надо было прове­рить.

На месте ограбления у «Турайды» Красовский рассказывал грустным голосом:

– …Ну и я ударил инкассатора отрезком трубы этой. Потом схватил мешок и побежал через улицу Петра Стучки. В это время с противоположной стороны появился автобус номер три. Я помахал водителю, он приостановился и открыл дверь. Я вскочил в автобус, и он сразу тронулся…

Вот та случайность, что позволила Красовскому скрыться до оцепления! Водителя позже нашли, и он подтвердил, что подоб­рал запыхавшегося парня «с каким-то кожаным мешком».

– Помню, в тот вечер навстречу все милиция попадалась… Но разве я мог подумать?.. Листовки видел, да только мне и на ум не пришло. Я его не узнал…