Наследство хуже пули - Зверев Сергей Иванович - Страница 11

Вайс, сорокапятилетний мужчина с крупными чертами лица и прямой походкой, что делало его похожим на кентавра, рассмеялся и разгладил пальцами усы.

Ну, конечно… Трубки иногда бывают заблокированы, или абонент телефон оставляет в одежде в шкафу. Тогда приходится звонить на городской номер. Осторожный Мартынов дважды совершил одну и ту же ошибку. И теперь совершенно понятно, что номер сотового телефона, зарегистрированный на Мартынова, но ему не принадлежащий, и номер городского телефона в Ордынске, принадлежат одному и тому же лицу.

– Мистер Вайс, – напомнил один из помощников. – Нам хотелось бы услышать подробности относительно того дела, которым мы занимаемся.

Вайс качнул головой и знаком попросил одного из помощников поискать в баре что-нибудь подходящее для разговора.

– Это давняя история. Пересказ ее займет довольно много времени, однако ради того, чтобы вам стало понятно, насколько опасен и умен человек, за которым мы приехали, я думаю, пару минут на это уделить можно. Мистер Мартенсон, Мартынов Андрей, был направлен в качестве специалиста в Россию, чтобы найти сына одного известного боксера, Виктора Малькова. Дабы сократить повествование до минимума, поясню просто, что Мальков умер, а сумма, выплаченная ему Малькольмом в качестве гонорара тридцать лет назад, возросла на процентах как на дрожжах, до десяти миллионов долларов. Единственным наследником этих денег является некто Артур Мальков, сын боксера. И только его отпечатки пальцев и губ могли являться для французского банка доказательством того, что за деньгами пришел тот человек, отпечатки которого Мальков предоставил банку тридцать лет назад. Отпечатки пальцев, как и губ, как и код ДНК человека, уникальны в своем роде, Мальков же хотел сделать сына наследником больших денег, и потому в контракте значилось, что деньги может снять со счета только тот, кто явит собой доказательство этих уникальных данных.

Мистер Мартенсон должен был отыскать Артура Малькова, передать ему три миллиона долларов – сумму, которая на его счет была перечислена в соответствии с договором с Мальковым-старшим, а оставшиеся семь миллионов перевести на счет мистера Малькольма. Однако наш друг исчез…

– А деньги? – спросил один из присутствующих.

– А деньги, – повторил Вайс и снова усмехнулся, потревожив усы, – а деньги были сняты со счета за несколько дней до наступления объявления прав по договору исчерпанными. Если в течение двадцати пяти лет деньги не были бы сняты со счета, они поступили бы в распоряжение французского банка. Но они были сняты. Это свидетельствует о том, что Мартенсон нашел Малькова-младшего. Но то, что Мартенсон до сих пор не явился к мистеру Малькольму с деньгами, и то, что мы сейчас сидим в этой гадкой гостинице и развиваем аппетит клопов, свидетельствуют о том, что Мартенсон сыграл в свою игру. Десять миллионов долларов даже для двоих – внушительная сумма.

– А разве нельзя было убрать Мартенсона сразу после того, как стало ясно – он нашел пацана?

По лицу Вайса скользнула тень, и он неторопливо выпил виски.

– Он оказался более умен, чем от него ожидал старик Малькольм. Мартынов почувствовал опасность и прирезал двоих наших людей, направленных к нему, в одной из гостиниц. И сразу после этого позвонил хозяину, предупредив того о расплате.

– Я слышал о Мартенсоне, – заметил один из помощников Вайса. – Мне о нем рассказывал Колин Уилки из Джерси, менеджер Роя Джонса. Говорят, у Мартенсона крутой нрав.

– Тебе сказали неправду, малыш, – задумчиво проговорил Вайс, точно помня, что угроза Мартынова поступила в адрес не одного Малькольма. – Крутых Америка обламывает в тот самый момент, когда они видят облезшую проститутку статую Свободы в заливе перед Нью-Йорком, призывающую всех голодранцев залезть к ней под юбку, а чуть поодаль – фешенебельный отель «Хилтон». Этот контраст всегда бьет по пониманию всех крутых, приехавших искать в Стране Свободы счастья. Мартынова же не сломал сам черт. Он не просто крутой. Он сам дьявол. Закажите, мистер Томсон, или как вас там – Томилин, такси. Мы едем в Ордынск, сейчас. Но сначала скажите, кому принадлежит номер городского телефона в Ордынске. Уж не бывший ли это коллега Мартынова по лагерям?

– No. This is woman, sir.

Глава 6

Не проходило дня, чтобы она не вспомнила Андрея. Он всякий раз представлялся ей новым, он умел хорошо делать это при жизни. В ее грезах он брал ее за руку, и лицо ее начинало пылать при этом, то смеялся, что с ним бывало очень редко. Когда на Ордынск спускалась тьма и очертания предметов в комнате становились расплывчатыми, она ложилась на диван и устремляла взгляд в потолок. Постепенно веки ее смыкались, и она, находясь в полусне-полуяви, встречалась с ним и разговаривала…

В тот страшный день, когда далеко на трассе, в десятке километров от Ордынска в небо взметнулся жирный оранжевый столб и копоть закрыла горизонт, она едва не сошла с ума. Она долго сидела на лавочке и не могла подняться, потому что была точно уверена в причине этого взрыва. Ее мужчина погиб. Она поняла это в ту самую минуту, когда появился гриб над лесом…

Сутки она провела, словно в тумане. Зачем ей понадобилось выбрасывать в реку кейс, она и сейчас не могла объяснить. Но когда она встала с лавочки спустя несколько часов после отъезда Андрея, обещавшего вернуться скоро, чемоданчик – это было единственное, что связывало их невидимой нитью, – стал лишним в ее жизни. Она направилась к реке, увидела под собой сверкающую гладь и запустила в нее предмет, который так нужен был Андрею. Все реки текут в вечность… Быть может, они воссоединятся там? Этот блестящий кейс и самый главный человек в ее жизни.

Она сделала это подсознательно, ориентируясь лишь на свое женское чутье. Жизнь Андрея уплыла. Пусть плывет и этот предмет. А ее мужчина сильный. Он обязательно его отыщет… И доведет до конца дело, не сумев сделать его в этой жизни…

Когда она пришла домой, ей показалось, что ею овладело безумие. Маша снова и снова просматривала на телефоне запись, оставленную ей Андреем, глаза ее были сухи… Словно живой, он снова и снова обращался к ней, обещая поселиться там, где растет сосна, уходящая в небо.

На следующее утро она встала с постели и быстро засобиралась в город. Забыв о завтраке, она пришла на вокзал и уехала в Новосибирск с первым же попутным автобусом. Там она разыскала Метлицкого. Рома был рад этой встрече, но лицо его, как он ни старался, было похоже на каменную маску и отказывалось повиноваться хозяину.

– Это… правда?

Он хотел спрятать взгляд, но не решился.

– Его машина… количество тел совпадает с количеством участников ДТП… Он погиб, Маша. Пламя сожрало его.

Она сорвалась и завыла, как воет волчица, у которой охотники разорили нору со щенками.

Метлицкий, не желая худа, совершил глупость. Он хотел вложить в слова признание и расположение, уважение и скорбь, почтение и смирение, но получилось то, что получилось.

– Наверное, это достойная смерть, он умер так, как должен был умереть такой человек…

И в это мгновение увидел, как наяву выглядит разъяренная и приснившаяся в кошмарном сне женщина. Лицо ее исказилось, кулаки сжались, и Метлицкий, чтобы не прикоснуться к ней и не получить разряд тока, отшатнулся.

– Что ты сказал?.. Достойная смерть? Он должен был умереть?.. Да что ты знаешь о нем, сволочь!..

Отхлестав начальника отдела РУБОПа по щекам, она покинула проклятое здание и направилась по улице, не понимая, куда идет.

Он догнал ее на перекрестке.

– Маша, прости, я сказал, наверное, не то, что думал. Я могу для тебя кое-что сделать, но это единственное, что я могу… Ты заберешь его тело? Я сделаю так, что тебе отдадут…

Она бросилась на Метлицкого и наконец-то просто по-бабски заплакала. Они стояли на перекрестке долго: женщина необычной красоты, в горе своем неутешимая, и высокий мужчина с оперативной кобурой под мышкой, привыкший работать «на земле». И более нелепой картины представить было сложно.