До третьего выстрела - Лаврова Ольга - Страница 6

Группа парней лет по семнадцать-восемнадцать стоит, занимая весь тротуар, беседуют:

— И оправдали его?

— Середка на половинку — навесили год условно.

— Это еще терпимо.

Леша трогает крайнего парня за локоть.

— Разрешите.

Тот машинально отступает на полшага. Леша делает своим приглашающий жест. Наташа, Сенька и Миша, стараясь не торопиться, проходят по тротуару. Леша замыкает шествие.

Парни несколько оторопело смотрят вслед.

— Ишь ты-ы!

— Похоже, смена растет. Перспективный мальчик.

— Пора поучить.

— Поучить при случае не вредно, — тянет узкоглазый, скуластый Топорков, лидер компании.

Среди товарищей по работе Томин слывет человеком не унывающим. Но бывают дни, когда он раздражителен, впадает в тоску: если в расследовании возникает вдруг «мертвая полоса». Томину лучше любая изматывающая гонка, чем топтание на месте.

Сегодня один из таких дней. Замнач по розыску в отделении обстоятельно докладывает, что сделано и что проверено. Все проверки дали пока отрицательный результат.

— …Что касается свидетеля Губенко, — заканчивает замнач, — то он действительно любитель футбола, и жена строгая, и все обстоятельства подтвердились без вранья. Я думаю, можно верить его показаниям в отношении парня, который, возможно, стоял «на стреме». Будем искать.

Томин ворчит:

— Мы считали подозрительным того, кто бежал, — а у него телевизор сломался. Он подозревает того, кто стоял, — а тот, глядишь, ждал, у кого прикурить… Но искать, конечно, надо. В дело просится наводчик из здешних.

— Вот и мне сдается. Такой, понимаете, что все окрестные ходы-выходы проверил и в очереди потолкался, прикинул, что к чему.

— Как раз на этот случай, товарищ капитан, у меня для вас списочек, кому продавщицы заранее сообщили про модные куртки. Они, естественно, старались подготовить рынок сбыта — место в переулочке не бойкое.

Читая список, капитан приговаривает:

— Кое-кто попадается знакомый. Есть тут над чем поработать, есть. Займусь.

А в дежурной части того же отделения милиции на барьере, разгораживающем помещение пополам, лежат в полуразвернутой газете два мертвых голубя. И энергичная пожилая женщина прорабатывает Антонину Зорину.

— Это отнюдь не ложная сентиментальность! Сегодня из рогатки в голубя — завтра из той же рогатки человеку в глаз! Подобные явления общественно опасны, и вы обязаны принять меры!

— Хорошо, я выясню…

Она берет в руки одного из голубей, и в это время из внутренней двери появляется Томин.

— Ба! Ниночка!

— Александр Николаевич! Здравствуйте.

— Рад видеть. Вы здесь трудитесь?

— Да, я с несовершеннолетними. А вы по поводу ограбления, да?

— По поводу.

— Мне вот тоже предстоит расследовать преступление, — говорит Нина, усмехнувшись. — Гибель двух птичек… — Она поднимает голубя, и что-то привлекает ее внимание. Оборачивается к женщине. — А вы уверены, что это из рогатки?

— Полагаете, птички покончили самоубийством?

— Александр Николаевич, посмотрите! — Нина раздвигает перья.

— Н-да, это… Отправим-ка на Петровку в НТО. Расскажите, пожалуйста, как и где вы их нашли, — просит он женщину.

— От нас неподалеку расположен квартал домов, предназначенных на слом. Там осталось много зелени, я ходила выбрать кусты сирени для пересадки. Жалко, что все пропадет. И вот в одном из дворов… лежат несчастные! По-моему, это безобразие.

— Согласен, — горячо подхватывает Томин. — И если вы сумеете показать место…

— О, безусловно сумею! — заверяет женщина.

Томин проходит за барьер к дежурному и звонит:

— Зинаида Яновна? Сейчас доставят двух голубей… Посмотришь — поймешь. Распорядись скоренько определить, с какого расстояния их подбили.

На скамье в парке в ожидании Виктора сидит Бондарь. Тот подходит с приветствием:

— Добрый день, маэстро!

Он хочет сесть рядом, Бондарь останавливает его жестом.

— Когда была назначена встреча?

— В полтретьего.

— А сейчас?

Виктор взглядывает на часы.

— Два тридцать пять.

— На сколько ты опоздал?

— Троллейбуса долго не было.

— Я спрашиваю, на сколько ты опоздал? — жестко повторяет Бондарь.

— Всего на пять минут.

— Всего? Ты понимаешь, что такое время?

— Время — деньги.

— Бывает время — деньги, бывает время — годы. За пять минут можно сесть на десять лет!.. В нашем деле человека ждут одну — ну две минуты. Две минуты нет — значит, либо хвост за собой тянет, либо ссучился.

— Да что вы мне — не верите? Целую пятилетку коечки рядом стояли!

Бондарь встает и направляется вдоль аллеи. Виктор рядом.

— Теперь рассказывай.

— Искомый предмет забрезжил на горизонте, маэстро! У ребят он, как чувствовал. Есть у меня нюх, признайте!

— Все у тебя есть. Даже много лишнего. У каких ребят?

— Сегодня утром захожу на пустырь, где выселенные дома. Извиняюсь, по малой нужде. И вдруг рядом стреляют! Раз и погодя — второй. Я — на звук. Гляжу: пацанье через забор сигает — и деру, а посреди голуби подстреленные. Еще трепыхались.

— Ну? И ты что?

— Не мог же я гнаться за ними и при народе отнимать.

— Ах, черт!.. В лицо не рассмотрел?

— Нет, со спины. Но, по-моему, одного раньше видел. Приметная спина.

— Какого возраста пацаны?

— Лет пятнадцать-шестнадцать. Мое мнение — возраст удачный. Взрослый мужик понес бы в милицию, совсем малец — маме показывать.

— Дожил. Моим пистолетом мальчишки играют!.. Не у тебя одного, Витек, уши торчком.

— Больше никто не слыхал, ручаюсь…

Виктор ручается не зря: ребята хитро выбрали «стрельбище»: впритык к стройке, где весь день грохот, хуже пальбы.

Это типичный окраинный старомосковский дворик, обставленный домами и сараюшками. Вместе с заборами и палисадниками они создают замкнутое пространство.

— Вон мой колышек, — говорит Томин в ухо инспектору угрозыска из отделения. — Там и перышки целы и кровь. По данным НТО, стреляли с семи — десяти метров.

— Это придется обшарить весь двор и палисадники?

— Придется. А гильзы — не арбузы, провозимся. Хорошо бы без посторонних глаз.

— Займу на стройке спецовки и какой-нибудь теодолит, что ли. Станем «размечать план» будущего котлована.

— А ведь если добуду пистолетик, мне уже другая цена пойдет, а? — говорит Виктор.

— Ты, парень, не забывайся. Помни, кто был — примитивный хулиган.

— Хулиган, — с удовольствием подтверждает Виктор. — Но только не примитивный, маэстро, нет. Про меня хорошо адвокат на суде сказал: истоки, говорит, поведения Виктора Лабазникова коренятся в том, что его природная энергия и фантазия не получили выхода в повседневной жизни. Лишенный, говорит, разумного руководства в юные годы, он встал на путь изощренного хулиганства.

— Это для красоты, Витек. Все твои истоки от зависти, что другие лучше живут.

— Что?!.. Да плевал я…

— Брехня. Допустим, тебе приспичило похабщину изобразить. Ты ведь не забор выберешь?

— Большой интерес — забор. Выберу «Волгу» с иголочки и процарапаю до железа.

— Вот-вот. А почему? Потому что знаешь — никогда у тебя «Волги» не будет.

Виктор порывается что-то сказать.

— Я говорю. Заткнись. Тебя, шантрапу, взяли в серьезное дело. Пойдешь ты по-крупному в одиночку? Нет. Только при мне будешь кое-что иметь кроме срока. Чем торговаться, подумай как с пацанами управишься.

— Ну, маэстро, тут уж моя стихия!

В одном из помещений НТО звучат выстрелы.

— Ну и отдача! Попробуйте, Зинаида Яновна, — эксперт Марина протягивает огромный старомодный пистолет.

Кибрит стреляет в стену для экспериментальной стрельбы — «улавливатель», затем достает стреляные пули, вставляет их в специальный сравнительный микроскоп и разглядывает.