Секреты оазиса - Грин Эбби - Страница 21

— Супер. — В голосе его слышалась боль. И Джамиля почувствовала себя виноватой, но он тут же продолжил: — Знаешь, о чем я думаю?

— Я не хочу знать, Салман. Я слишком устала...

Он оборвал ее:

— Я думаю, как ты лежишь там, твои волосы разметались, футболка приподнялась и обнажила живот, но плотно обтянула грудь. Я думаю о том, как стягиваю с тебя футболку, как твои соски твердеют, как они хотят, чтобы я дотронулся до них языком...

— Салман... — слабо прервала его Джамиля, потому что ее вены переполнились горячим желанием. Ее рука лежала на животе и как-то сама собой спустилась к трусикам.

— Что Салман? — хрипло спросил он. — Остановиться? Ты не хочешь этого. Ты хочешь, чтобы я был рядом, чтобы целовал твою грудь до тех пор, пока твоя спина не выгнется, тогда я стащу с тебя трусики, раздвину бедра и поищу что-нибудь горячее и влажное...

Джамиля с ужасом поняла, что делает то, о чем он говорит, и бросила трубку. Телефон тут же снова зазвонил, и тогда она выдернула шнур.

И только когда возбуждение немного утихло, ей удалось забыться беспокойным сном.

На следующий день Джамиля решила ни в коем случае не сдаваться. Письма приходили все утро, но она даже не смотрела на них, а отсылала их обратно Салману неоткрытыми. Чуть позже она услышала звук подъезжавшего джипа и забеспокоилась: он приехал, он так хочет ее, что приехал за ней. И в этот момент вся ее решимость противостоять ему моментально исчезла.

Салман вышел из машины, и тело Джамили заныло от желания. Ей казалось, она не видела его уже много месяцев. Он выглядел решительно. Но она не могла сдаться. Никогда.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Наконец он сказал:

— Поедем со мной в замок, Джамиля.

Каждая клеточка ее тела хотела поехать с ним, но она только покачала головой и отступила. И в этот момент кто-то вывел лошадь из стойла недалеко от Салмана. Он в ужасе посмотрел на лошадь, затем — снова на Джамилю. Он был бледен как смерть и только прошептал:

— Черт, я не готов к этому...

Он сел в джип, и машина резко сорвалась с места. Джамиля чувствовала себя бесконечно жестокой. Она впервые осознала, что в ее власти причинить ему боль, и это ей не понравилось. Она стояла растерянная и вдруг заметила Абдула. Он просто смотрел на нее, а затем медленно покачал головой, и Джамиле стало еще хуже.

Ночью она почти не спала. Больше не было ни записок, ни телефонных звонков. Ее мучило чувство вины, и она с трудом сдерживала себя, чтобы не отправиться к Салману.

На следующее утро она встала измученной и к четырем часам дня уже не стояла на ногах. И в этот момент в ее офисе раздался телефонный звонок. Ей нужно было лететь в отдаленную бедуинскую деревню, спрятавшуюся в горной долине. Было уже поздно, и Джамиля понимала, что ей придется остаться там на ночь.

Дело было в том, что лошадь не могла ожеребиться и ее хозяин боялся за ее жизнь и за жизнь жеребенка. Ветеринар был в отъезде уже несколько дней, а Джамиля изучала ветеринарное дело и всегда помогала, когда что-нибудь подобное случалось.

Она собрала вещи, позвонила пилоту и отправилась на вертолетную площадку, располагавшуюся позади замка. Когда она проезжала мимо дворца, то изо всех сил старалась думать о чем угодно, только не о мужчине, который находился там сейчас.

Они летели над горами, и Джамиля с восторгом смотрела на эту далеко не всегда гостеприимную землю. Однако именно жившие здесь бедуины поднялись и дали отпор войску султана несколько лет назад, а потом освободили шейха и его семью. Именно они спасли Салмана.

Джамиля уже видела деревню, спрятавшуюся далеко внизу, в расщелине. Она утопала в роскошной зелени — горные ручьи питали этот оазис — и была похожа на кусочек рая посреди лунного пейзажа.

Они подлетели ближе, и девушка заметила припаркованный джип. Смутные сомнения на секунду пронзили ее, но она отбросила их.

Она вышла из вертолета, водитель уже ждал ее и помог сесть в машину. Они направлялись в деревню, но она никого не видела, не было и детей, которые всегда ждали угощений, которые им привозили. Она сказала себе, что уже поздно, сумерки сгущаются, а бедуины рано ложатся спать.

И вдруг Джамиля увидела шатер, раскинувшийся на берегу пруда в дальнем конце огороженного участка земли. Такие шатры обычно расставляли для Надима, когда он путешествовал по стране. Шофер остановился, и Джамиле стало не по себе. Она вышла из машины и услышала вдалеке звук улетающего вертолета. В этот момент кто-то появился из шатра. Он был высокого роста. У него была царственная осанка. Он был одет в национальный костюм Мерказада.

Глава 9

Джип развернулся и уехал, а Джамиля стояла и смотрела на Салмана, ощущая всепоглощающее желание. Хотя она видела его всего лишь накануне, она уже безумно соскучилась. Ей хотелось и ударить его, и поцеловать. Его поступок был невероятно наглым — и от гнева у нее перехватывало дыхание. Но в то же время он был и невероятно романтичным — и ей хотелось любить его.

Но она не покажет ему виду. Она должна противостоять ему. Потому что он все равно оставит ее, и на этот раз она не сможет пережить это. Ведь теперь она столько знает о нем.

Джамиля повесила сумку на плечо и зло посмотрела на Салмана. Ему стало не по себе. Она никогда не была такой красивой. На ней были поношенные джинсы, рубашка и ботинки. Никакой косметики. Волосы выбились из конского хвостика, и длинные вьющиеся пряди обрамляли лицо. Ему казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он видел ее в последний раз.

Она вскинула голову и произнесла ледяным голосом:

— Я так полагаю, никакой лошади нет?

Он покачал головой.

— Значит, ты теперь похищаешь людей, да? Неожиданно для управляющего хедж-фондом. Побереги свою находчивость для кого-нибудь еще.

Салман видел, что она не хочет оставаться, но он не мог ее отпустить. Она слишком сильно была нужна ему.

Джамиля повернулась и пошла прочь, в деревню.

— Я возьму лошадь и вернусь в Мерказад верхом. Это займет всего лишь день или два.

Он схватил ее сзади, сумка упала на землю, и девушка не успела запротестовать, как он понес ее внутрь. Шатер был ярко освещен множеством маленьких ламп, при свете которых убранство выглядело еще роскошнее. В центре стояло низкое ложе, покрытое атласными и шелковыми покрывалами. Все было как в кино.

Он положил ее на ложе, она резко повернулась и почувствовала, что ее волосы рассыпались.

— Ты прекратишь это?

Ее сердце яростно стучало, но Салман ответил совсем спокойно:

— Вертолет вернется через три дня. И джип тоже. А лошадь тебе никто не даст, потому что я приказал.

Три дня! Джамиля погружалась в панику.

— Почему целых три дня?

— Потому что три дня ты притворялась и отказывалась вернуться в замок.

— Я управляю конюшнями, Салман. Какое в этом притворство? Я там живу! — Джамиля так испугалась его власти над собой, что выпалила, не подумав: — Ты забрался сюда, чтобы быть подальше от конюшен?

Салман побледнел, и в ту же секунду Джамиля пожалела о своих словах. Он сделал шаг назад, и она протянула к нему руку.

— Салман, прости.

Он отступал, и ей вдруг захотелось, чтобы он, наоборот, подошел ближе. Он провел руками по волосам и строго сказал:

— Да, ты права. Это унизительно. Я не могу там даже минуту находиться.

Джамиля подошла к Салману и взяла его за руку. Злость ее исчезла, и она сказала очень нежно:

— Никто бы не смог. После того, что ты пережил.

— Не знаю, что мне больше нравится — когда ты шипишь от злости или когда жалеешь меня, как сейчас.

— Я не жалею тебя, Салман, это не жалость. Это понимание.

Он прикоснулся губами к ее рту, и Джамиля почувствовала, что не может сопротивляться. Однако в какой-то момент она нашла в себе силы уклониться. Тяжело дыша, она положила ладони на его грудь и слегка отстранила его:

— Этого не будет, Салман. Я сказала тебе в Париже, что все кончено. Я не буду твоей домашней забавой, с которой ты возишься, потому что все просто.