Журнал «Если», 1998 № 11-12 - де Ченси Джон - Страница 30

— Я послал туда невидимый микрофон, — объяснил Чарт. — Они не слишком разговорчивы, а? Ну-ка… — Он повернул ручку, и в кабине стал слышен тихий шум: мерный плеск зыби и временами хруст ног по низкорослой прибрежной растительности. — И оружия у них нет. И инструменты только грубые, для вскапывания, например… Я прав?

Марк кивнул в ответ, и Чарт объявил неожиданно:

— Думаю, они подойдут. Но мы сначала как следует убедимся. Подхватим-ка этого, остальные его не видят… — Одной рукой он показывал на мужчину, который забрел за большую глыбу, а другой рукой набирал команду на панели управления.

Дикарь вдруг взлетел вверх, взвизгнул и исчез.

— Что вы делаете? — закричал Марк.

— Просто изучаю его — пригоден или нет, — равнодушно ответил Чарт. — М-м-м! Отличное физическое состояние… малость истощен, но можно и подкормить… Да, дикари вполне подойдут, если перед нами типичный образец.

— Для чего подойдут? — медленно спросил Марк. Скверное, леденящее подозрение зашевелилось где-то в затылке.

— Чтобы подавить их центральную нервную систему и запрограммировать, конечно. — Чарт вздохнул. — У меня же нет способа соорудить ианских андроидов, верно? Это дьявольски сложная работа и очень дорогая. Но по ходу спектакля нам понадобятся запрограммированные актеры на роли Постановщиков.

— Объясните мне напрямую, — сдавленным голосом произнес Марк. — Вы намерены выпотрошить этих дикарей? Лишить их разума?

— Да я же объяснил! — фыркнул Чарт. — Мне необходимы первоклассные актеры, понятно?

Наступило мертвое молчание. Слышалось только пощелкивание аппаратуры, проверяющей физические параметры пленника.

— Отвезите меня в Прелл, — наконец потребовал Марк. Чарт повернулся и уставился на него. — Я сказал: отвезите меня в Прелл! Не желаю иметь с этим ничего общего!

— Ну Марк, ну что ты, будь благоразумен, — подала голос Мораг.

— Вы меня слышали? — прорычал Марк. — Опустите этого беднягу на землю и везите меня домой!

«Кто же мы такие? Просители?» — думал доктор Лем. Он твердо вышагивал во главе самоназначенной делегации к дому Старейшины Кейдада, и всю дорогу его не оставлял этот вопрос. Рядом с доктором решительным, тяжелым шагом выступал Гектор Дуччи; за ними следовали супруги Сигараку, Харриет и Педро. Старейшина был их последней надеждой перед обращением за помощью к Земле — бесполезным, по всей видимости. Обращаться к Чарту было явно бессмысленно; вести переговоры с Чевски — просто абсурдно, ибо он уже решил, что спектакль Чарта, буде тот состоится при его правлении в колонии, сделает его знаменитым и, возможно, продвинет к важной должности на другой планете.

Минут пять назад они миновали едва различимую границу между людским и ианским секторами Прелла. Теперь вокруг были не прямоугольные человеческие дома, а ианские, почти яйцеобразные. Плоские крыши скрывались за верхушками выгнутых стен; снаружи эти дома казались голыми: все убранство было сосредоточено внутри, вокруг атриума и прудика, или клумб, или резных украшений — по вкусу владельца.

— Да где они все? — проворчал Дуччи. — Улицы пусты. Никогда такого не видел…

— Запаха не чувствуешь? — спросила Харриет, принюхиваясь. — Они готовят шейашрим.

— Что? Действительно! Я сначала не заметил, но как будто раза три пахнуло, когда мы шли мимо.

— Скорее, раз тридцать, — грустно произнес Сигараку. — Должно быть, варят его бочками.

Некоторое время все молчали, гадая, зачем столь сильный наркотик готовят в таком огромном количестве. Обычно он шел в ход после рождения ребенка. Тогда, словно по команде, идущей из коллективного подсознания ианцев, шейашрим торжественно распивали взрослые, целыми компаниями, а затем безудержно, по-звериному пускались в пляс и непременно сбивались в неистовые свалки, сокрушая друг друга.

— Не связано ли это с планами Чарта? — спросила Тоси.

Ее муж покачал головой.

— Понятия не имею. Как по-твоему, Игаль?

Доктор Лем ответил со вздохом:

— По «Эпосу Мутины» в переводе Марка шейашрим изобрели Постановщики просто для подготовки своего великого предприятия. Но я не читал «Эпос» в оригинале, могу лишь верить Марку.

— Уж этот ублюдок! — с сердцем сказала Тоси. — Одержимый! Связался с Чартом — он что, не понимает, чем это грозит?

Лем покосился на нее и возразил:

— В колонии к Марку относились не слишком хорошо, не правда ли? И вы с Джеком из тех, кто откровенно презирал его.

— Но в такой момент… — начал было Джек.

— Это я и имею в виду! — с несвойственной ему резкостью ответил доктор. — Понимаю, ты ценишь человеческую культуру и сердит на него потому, что он как будто предпочитает ианцев своим сородичам. Но он выбрал такой путь с определенной целью. И я предвижу, что мы еще будем благодарны ему за то, что он постиг язык Иана. Взгляните правде в глаза! Если бы не его перевод «Эпоса», как бы мы поняли, что может произойти?

— Не будь этого злосчастного перевода, Чарт не явился бы на Иан, — проворчал Джек.

— Если он решил устроить представление для инопланетян, то должен был явиться именно сюда. Это логичный выбор, — стоял на своем доктор.

— Больше похоже на то, что его привела Мораг, — вмешалась Харриет. — Вот что мы должны учитывать.

— Думаешь, ее привела месть? — спросил Педро.

— Нет. Что-то гораздо более опасное.

Доктор поднял руку и проговорил:

— Вот дом Кейдада. Нас ждут.

Круглая лампа над дверью светилась зеленым в знак того, что сейчас ждут назначенных гостей, а случайным визитерам лучше зайти в другой раз.

Рядом со Старейшиной стоял Ветчо — как и предполагалось. Но присутствовал и Гойдел, а его не ждали. Они до крайности сухо и официально приветствовали гостей и усадили их на традиционные ианские подушки. Крытый дворик этого дома был единственным в своем роде, насколько знал доктор. Неприятное место. Взамен пруда, или статуи, или цветущего куста в середине его помещался колодец два метра на четыре и, как минимум, двенадцати метров в глубину — без какого-либо ограждения. Доктор старался смотреть на многоцветные гобелены, развешанные по стенам.

И все остальное было не так, как следовало бы. Лем заметил это, едва вошел. Сильно пахло шейашримом. А затем домоправительница Старейшины предложила гостям освежиться настойкой ореха гжул. Напиток был восхитителен, но для людей ядовит: одна чашка вызывала желудочные колики, три чашки — беспамятство и бред.

Оскорбление. Намеренное оскорбление.

Предварительные разговоры длились положенное время: минут пятнадцать — двадцать. После этого хозяйка ушла, и Кейдаду полагалось спросить, с каким делом пришли гости. На их языке (до этой минуты из вежливости говорили по-иански).

Он и спросил, но на своем языке.

«Как вам угодно», — со вздохом подумал доктор Лем, надеясь, что его шаткие познания в ианском не приведут к недоразумениям.

— Эта планета принадлежит вам, а не людям, — сказал он. — И мы изменили некоторые свои привычки применительно к обычаям вашего народа. Надо обсудить дело большой важности. В части этого дела я есть элгардин. — Он употребил слово, соответствующее земному слову «старейшина».

— Нежелательно сомневаться в притязаниях того, кто делает такое важное заявление, — ответил Ветчо. — Но хотелось бы привлечь внимание к тому, что имеется персона, носящая титул, а именно управляющий.

Лем этого и опасался. Ветчо был куда большим консерватором и формалистом, чем Кейдад.

— Обязанности управляющего Чевски относятся к существованию колонии людей, но не к отношениям между нашими народами. Обыкновенные административные вопросы удобно решать с ним. Наше сегодняшнее дело — не из этого ряда.

Доктору хотелось вытереть лоб, но он решил, что не стоит. Во всяком случае, он обозначил свои позиции на хорошем и ясном ианском языке. Если бы и дальше так…

— Это дело касается… — начал Кейдад.

— Восстановления Грегори Чартом Веков Мутины, — ответил Лем.

Его спутники напряглись. Они ждали, что вводная часть беседы продлится дольше, и теперь опасались последствий столь прямого заявления.