Кровавое Крещение «огнем и мечом» - Поротников Виктор Петрович - Страница 12

Мешко объявил своим воеводам, что польская рать выступает к Западному Бугу.

Перейдя Вислу, Мешко узнал, что русское войско, продвинувшись на юг, захватило городок Володаву и продолжает двигаться к городу Червену. Живущие в этих местах волыняне не оказывают полкам киевского князя никакого сопротивления. У волынян еще остались в памяти походы Святослава Игоревича и Свенельда, которые мечом и копьем утвердили здесь власть Киева.

Мешко спешно свернул с дороги, ведущей к Берестью, двинув свою рать прямиком на Червен. Это был самый крупный из волынских городов. Мешко был полон решимости не допустить русов в Червен: этот город, расположенный на пересечении торговых путей, был очень нужен ему. Неподалеку от Червена было много соляных варниц, волынские бояре и купцы ведут бойкую торговлю солью с Европой и Византией. Дорога из Червена к перевалу в Угорских горах так и называется – Соляная. Мешко обложил податями волынских торговцев солью, заодно обязав их поставлять соль в Польшу по заниженной цене. Ради соляных барышей Мешко был готов сразиться хоть с Сатаной, не то что с киевским князем.

Как ни гнал Мешко свое войско, тем не менее перехватить полки киевского князя на подходе к Червену он не смог. Русичи подошли к Червену на два дня раньше поляков и заняли город. Оглядывая русский стан, раскинутый у земляных валов Червена, Мешко мрачно хмурил брови. Он видел, что у князя Владимира конницы ничуть не меньше, чем у него, а пешей рати даже вдвое больше. И все же об отступлении не могло быть и речи! Мешко нужна была только победа над русами, иначе половина удельных польских князей выйдет из-под его власти по примеру мазовшан.

Мешко дал своему воинству три дня на отдых после трудного броска по заснеженным дорогам. В душе Мешко лелеял слабую надежду на то, что Собеслав и силезские князья все же приведут к нему свои дружины. Однако ожидания Мешко оказались напрасными. На четвертый день Мешко построил свою рать в боевой порядок посреди широкого поля, укрытого белым снежным саваном.

Киевский князь не заставил себя ждать, его полки вышли из стана и выстроились в две линии напротив польского войска.

Мешко, понимая, что в открытом сражении численный перевес русичей, скорее всего, будет иметь решающее значение, пустился на хитрость. Через глашатая Мешко предложил князю Владимиру поберечь конные и пешие полки, решив дело поединком между двумя богатырями. Условие Мешко было таково: если победителем выйдет воин с его стороны, то киевский князь уходит с войском в свои пределы, вернув полякам все захваченные в этом походе прибужские города. Если же в поединке победит русский витязь, тогда Мешко добровольно уступит Владимиру град Волынь вдобавок к ранее захваченным прибужским городам.

Посовещавшись со своими воеводами, Владимир принял предложение польского князя. Понимая, что если начнется битва, то ему никак не отсидеться в стороне и тоже придется рисковать головой, Владимир сильно оробел и поэтому принял сторону тех бояр, которые настаивали на схватке между двумя витязями. К тому же этот зимний поход порядком утомил Владимира, не привычного к воинским трудам. Ему хотелось поскорее вернуться в Киев, в свой теплый роскошный терем к привычным вкусным яствам, к мягкой постели, к нежным объятиям своих жен и наложниц.

Добрыня хоть и был против предложения Мешко, но оспаривать решение, принятое Владимиром, он не стал, видя, что большинство воевод тоже не горят желанием сражаться с поляками.

Стюрбьерн Старки был недоволен тем, что Добрыня на военном совете не настоял на своем.

– В случае победы в поединке польского воина Мешко без боя и потерь вернет все утраченные побужские города, – возмущался варяг. – А коль победителем выйдет русич, то Владимир приобретет всего один град Волынь. Неужели Владимир не заметил подвоха в условиях, на каких должен состояться поединок двух бойцов? Уж лучше сразиться с поляками и, победив их, взять всю Волынскую землю, чем рисковать уже захваченными землями на Буге в схватке двух богатырей.

– Владимир устал от тягот похода и хочет домой, – проворчал на это Добрыня. – Вот в чем все дело.

Из рядов конной польской дружины, блистающей на солнце железом шлемов, щитов и доспехов, выехал всадник на широкогрудом саврасом жеребце с белой гривой. Подъехав рысью к плотным шеренгам русского войска, укрытым длинными красными щитами, польский дружинник поднял над головой свое тяжелое копье.

– Эй, Добрыня, выходи на поединок! – прокричал он зычным голосом. – Я – Вифиль, сын Глена. От моей руки испустила дух твоя сестра Малуша. Выходи, Добрыня! Убей меня, ежели сможешь! Ну, где же ты, храбрец?

В глубине боевого русского строя произошло какое-то движение, там, где колыхался на ветру багрово-красный стяг князя Владимира, была заметна суета среди бояр и воевод. Приближенные князя Владимира, окружив кольцом витязя на вороном коне, что-то наперебой говорили ему, пытались его удержать, хватая за уздцы вороного жеребца.

А Вифиль тем временем продолжал громко выкрикивать, привстав на стременах:

– Добрыня, говорят, ты ищешь меня повсюду, хочешь рассчитаться со мной за смерть сестры. Ну, так вот он – я! Иди сюда, Добрыня, сразись со мной! Я тоже хочу отомстить тебе, негодяй, за смерть Ярополка!

В шеренгах пешей русской рати образовался узкий проход, по которому проехал всадник на вороном коне в блестящем островерхом шлеме, с поднятым кверху копьем.

Вифиль умолк, увидев, что витязь на вороном скакуне направляется к нему. Лицо витязя было закрыто металлической личиной с прорезями для глаз.

– Кто ты? – спросил Вифиль, когда русич остановил своего вороного коня в нескольких шагах от него.

Русич воткнул копье в снег и рукой в кожаной перчатке молча снял шлем со своей головы. Перед Вифилем был Добрыня.

– Вот мы и встретились наконец, – с хищной усмешкой проговорил Вифиль. – Вали, сын Одина, услышал-таки мои молитвы!

По верованиям варягов, Вали считался богом мести. Всякий, кто хотел отомстить кому-либо, непременно молился Вали.

– Прощайся с жизнью, мерзавец, – промолвил Добрыня, холодно взирая на Вифиля. – Сейчас я отправлю тебя в подземное царство Нави, там тебя уже заждался князь Ярополк!

– Это ты после смерти будешь мыкаться в подземном царстве теней, сын смерда, – презрительно бросил Добрыне Вифиль. – Я же после гибели в сече вознесусь в прекрасный небесный чертог Валгаллу в окружении валькирий, дивных дев-воительниц.

Князь Мешко с волнением в сердце взирал на двух всадников, которые ненадолго съехались, обменявшись краткими репликами, после чего они пришпорили коней и выехали на середину белой равнины, застыв на месте напротив друг друга, под взорами многих тысяч глаз. Два войска замерли в ожидании.

Видя, что варяг Вифиль сам горит желанием сразиться с Добрыней, Мешко позволил ему выйти на этот поединок. Мешко всей душой желал Вифилю одолеть Добрыню в этой схватке, ибо он знал, что тем самым русское войско будет обезглавлено. Зная со слов Блуда, каков на деле воитель из князя Владимира, Мешко был уверен в том, что этот поход русичей к Западному Бугу затеял именно Добрыня.

Добрыня и Вифиль устремились друг на друга с такой яростью, что при столкновении у обоих сломались копья. Обнажив мечи, эти двое принялись обмениваться лязгающими ударами, закрываясь щитами и кружа один подле другого. Вифиль, получив рану в бедро, вскоре стал заметно уступать Добрыне. По рядам польского войска прокатился тревожный вздох, когда Вифиль упал на снег вместе со смертельно раненным конем. С трудом поднявшись на ноги, Вифиль был готов продолжать схватку, несмотря на то что рана в бедре причиняла ему сильную боль. Спешившись, Добрыня ринулся на варяга с поднятым над головой мечом. Вифиль еле держался на ногах, отбивая град ударов, которые обрушил на него Добрыня. Силы варяга таяли на глазах, у Добрыни было полное превосходство над ним.

Варяги, друзья Вифиля, стали требовать у Мешко, чтобы он остановил поединок, не позволил Добрыне умертвить Вифиля. Видя, что Мешко медлит, объятый мучительными колебаниями, пятеро варягов вылетели верхом на конях из рядов польского войска и устремились на выручку к Вифилю, который уже отбивался от Добрыни, стоя на одном колене и выронив щит.