Советский Союз в локальных войнах и конфликтах - Попов Игорь Михайлович - Страница 2

Экскурс в историю

Отечественная история полна примеров жертвенности и лишений, принесенных народом на алтарь имперских целей, нередко ради «облагодетельствования» человечества.

В течение XVIII столетия пространство России, прежде всего в результате военных действий, увеличилось на 104 тыс. кв. км, в том числе в европейской России – на 25,6 тыс. кв. км за счет территорий, отвоеванных у Турции, Польши и Швеции.

Основное население присоединенных местностей составили близкие русским белорусы и украинцы. Однако в состав Российской империи одновременно вошли финны, поляки, балтийские немцы, латыши, литовцы, татары, евреи – народы с самобытной историей. В случае неудачного решения крайне сложных задач по экономическому и духовному сближению с ними вновь присоединенные местности могли только ослабить Россию. Забегая вперед, можно констатировать, что именно так в конце концов и произошло.

Форсированная внешнеполитическая деятельность России в XVIII столетии, главным инструментом которой являлась армия, хотя и была на первый взгляд успешной, тяжко отразилась на жизненных силах государства. Одним из основных тревожных симптомов стало настойчивое, целеустремленное уклонение населения от уплаты податей (налогов). В различных местностях России, даже в Москве, недовольство широких масс населения проявлялось в стихийных бунтах, благодаря чему Пугачевское восстание приняло обширные, угрожающие для государства размеры.

На фоне бурного роста городов, внешней пышности двора, во многом показного поощрения Екатериной II науки и культуры, что так резко отличало XVIII век от XVII, простой народ оставался беден, невежественен, плохо защищен от произвола властей и собственных хозяев, владевших огромным количеством крепостных.

Победы и завоевания России, выдвинувшие ее в ряд мировых держав, одновременно вызвали рост недоверия и недоброжелательности к ней других ведущих государств, готовность совместно противодействовать дальнейшему усилению России.

После победы русских войск в войне с Турцией 1787—1790 гг. (справедливости ради не стоит забывать, что войны с Турцией в XVIII в. Россия вела в самом тесном союзе с Австрией) европейские державы пришли к соглашению не позволить России воспользоваться плодами своих побед. С этой целью сформировался союз в составе Англии, Пруссии, Австрии и Турции, к которому готовились примкнуть также Голландия, Испания и Королевство обеих Сицилии. Над Россией нависла угроза коалиционной войны, от которой ее спасла лишь разразившаяся во Франции революция, сплотившая феодальные монархии против более опасного «идеологического» врага.

Таким образом, на исходе XVIII столетия как по внутренним, так и по внешним причинам Россия нуждалась в длительном мире и в продолжительном восстановлении сил. Однако в следующем столетии ее военная активность стала еще более напряженной. В XIX веке Россия вела 15 внешних и 3 внутренних войны, которые длились в общей сложности 67 лет. Если же учесть, что русским войскам приходилось действовать одновременно на различных театрах военных действий, получается, что в одном только столетии военные действия заняли 124 года.

Войны, проведенные Россией в XIX веке, могут быть подразделены в основном на три типа: за упрочение и расширение границ России на Кавказе и в Средней Азии; за включение в сферу своего влияния народов, проживающих на Балканском полуострове; за поддержание баланса сил в Европе.

Российскому народу достигнутые победы мало что принесли, хотя и доставались очень дорогой ценой.

К примеру, освоение среднеазиатских владений шло с большим трудом. К концу XIX века русское население там составило только 9% от общего числа проживавших. Внедрявшаяся система управления, характеризовавшаяся многоначалием при одновременной атрофии власти и фактическом бесправии подавляющей части населения, не только нуждалась в собственном коренном преобразовании, но и не учитывала местные особенности, что в дальнейшем привело к серьезному осложнению внутриполитической обстановки.

Присоединение Северного Кавказа породило еще большие управленческие сложности. Крайне сложный в этнографическом отношении состав населения, различные вероисповедания, резкие отличия в нравах и традициях, своеобразный исторический путь, пройденный разными северокавказскими народами и народностями, – все это требовало величайшей осторожности при ломке существовавших укладов жизни. При этом же сами русские порядки служить образцом, особенно в судебной и полицейской сферах, не могли.

Не менее парадоксально складывались отношения России с европейскими государствами: чем бескорыстнее вмешивалась Россия в их дела, тем с большим недоверием относились к ней соседние страны, тем охотнее объединялись они в союзы антироссийской направленности.

Вынеся на своих плечах главную тяжесть войны с Францией в 1798—1799, 1805 г., 1806—1807 и 1812—1814 гг., освободив Австрию и Пруссию от наполеоновской зависимости, Россия фактически оказалась проигравшей стороной: сразу после победы над Францией в 1814 г. Англия и Австрия заключили союзный договор с Францией, направленный против России.

«Вознаграждением» за принесенные в этих войнах жертвы стало присоединение к России Варшавского герцогства по решению Венского конгресса. Однако поляки, всегда ощущавшие отчужденность от русских, особенно из-за разницы в вере, не признали этого решения, что подтвердили восстания 1830 и 1863 гг.

В свою очередь венгры не забыли о подавлении венгерского восстания 1848 г.

Российские амбиции часто встречали неожиданное противодействие даже государств Балканского полуострова, которые подобно Греции, Румынии, Сербии и Болгарии получили независимость при помощи Российской армии. Едва окрепнув, они начинали проводить самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику, нередко вопреки позиции России.

Известный в XIX веке русский историк С. Татищев писал об этом так:

Несмотря на идеалистичность и нерасчетливость российской политики во многих случаях, в ней Запад видел лишь стремление России включить освобождаемые местности в сферу своего влияния. Это впечатление поддерживалось нередко откровенным, нетактичным вмешательством России во внутреннюю политику новообразованных государств. Примеры тому – попытки по своему вкусу избирать правителей в Молдавии и Валахии, жестко контролировать основные звенья управления воссозданной Болгарии и ряд других.

Росту симпатий к России не способствовали и чрезмерно прямолинейные попытки внедрения в освобожденных странах основных методов хозяйствования по российскому образцу. Весьма характерно в этом отношении донесение русского представителя в Дунайских княжествах Северина послу в Стамбуле Булгакову от 1786 г., в котором говорилось, что все в Бухаресте «приступили к Северину с вопросом, „примечая, что с тех пор, как наш двор стал стараться о блаженстве их земли, она хуже стала“[4].

Налицо исторический парадокс: огромные финансовые траты России на благоустройство жизни других народов приводили к тому, что собственное население ослабевало и скудело, в то время как «облагодетельствованные» находили, что эти заботы не приносят им пользы.