Мы те, которых нет - Шахов Максим Анатольевич - Страница 24

– Нам не о чем говорить!

– Как раз есть о чем. Могу многое рассказать.

– Меня не интересуют дезертиры, сделавшие пластическую операцию.

– И все-таки я скажу… Ростислав Анатольевич, наша группа пять лет назад ликвидировала крота. Нас заказали наркодилеры, мы чудом ушли. И я снова в деле.

– В деле? Что, наркотой приторговываешь? – хмыкнул зло Губарев.

– За Родину воюю. Дадите полчаса, и я все объясню.

– Зачем?

– Нужна ваша помощь. Нашу страну рвут на куски. Вы же видите, что творится.

– Пошли, – кивнул он, мельком осмотрев меня – нет ли где ствола.

– Не бойтесь. Если б хотел убить – в традициях нашей службы использовал бы снайперку или бомбу. Или отравил бы чебуреком.

– Сынок, я никого и ничего не боюсь уже давно.

– Я знаю. Вы просто спрятались. Надеюсь, до поры до времени.

Мы поднялись на пятнадцатый этаж. Губарев пропустил меня в квартиру со словами, произнесенными примирительным тоном:

– Выпить не предложу – я не любитель.

– Я тоже.

– А вот кофе угощу. Тут я специалист.

Перемена в его настроении от агрессии к сдержанной доброжелательности вовсе не означала, что он преисполнился доверия ко мне. Просто взял верх профессионализм – не демонстрировать эмоции, а если нужно, то с такой же милой улыбкой нанести смертельный удар.

– Одна из немногих оставшихся у меня слабостей, – разлил кофе по чашечкам, уселся напротив меня на тесной кухоньке.

Порядок идеальный, тут мы с ним схожи. Только здесь в интерьере ощущалась женская рука. И была детская комната.

– Детей от греха подальше из Москвы отправили? – спросил я.

– Тебе-то это зачем?

– А ведь вы чувствуете – впереди кровавые события. И детям лучше быть подальше от Москвы… Небось затоварились оружием.

– Охотничьим… Лучше объясни, почему я должен так мирно разговаривать с дезертиром?

– Потому что я не дезертир. Наша вина – мы не дали себя убить.

– Это уже интереснее, – криво улыбнулся Губарев.

– Ростислав Анатольевич, вы умный человек. Разведчик. Вы наверняка тогда понимали, что на базе творится неладное.

Он не ответил.

– Под крылышком нашего командования свили гнездо профессиональные наркоторговцы и еще бог знает кто. Не удивлюсь, если они наводили мосты с мировым террористическим сообществом. И вы знаете этих лиц.

– Даже так?

– Главным был генерал Проклов.

Мускул не дрогнул на лице подполковника. Он смотрел на меня, ожидая продолжения.

И я выдал ему все как на духу.

Выслушав рассказ, Губарев кивнул:

– Логика есть… Чем подтвердишь?

– А что вас убедит? Миллион долларов, которые мы взяли у генерала Проклова, – их к словам не приложишь. Но вы-то сами знаете, что я прав.

Губарев встал и вышел из кухни. Вернулся с плоской бутылкой «Хеннесси». Плеснул себе и мне в кофе:

– Понимаешь, капитан, я перегорел. Когда вы ушли, я уже ясно понимал, что вокруг творится предательство. И я не мог сделать ничего. Ушел в отставку.

– А мы легли на дно. Но теперь снова в обойме. Работаем на государство.

Вот так я выболтал походя государственную тайну самого высокого уровня секретности. И нисколько не жалел об этом.

– А знаешь, я тебе всегда верил, – произнес он задумчиво. – Видел тебя в деле. Помнишь, на Хуннгаре душман из-за скалы целил мне в черепушку, ты спас мою шкуру, сам подставляясь под пули.

– Вот такой я герой.

– Ладно. Считаем, твои объяснения приняты. Теперь спрашивай.

– Как майор Луценко и его команда оказались без вести пропавшими?

– Леший?.. Вышли на обычное задание. Единственная трудность – работали за ниткой. Но они там как дома расхаживали… И исчезли.

– Так и исчезли?

– Так и исчезли… Только все это ерунда. Я же не дурак. Там какая-то афера закручивалась. Я сам Луценко в последний поиск провожал. У него вид был какой-то насмешливый, даже глумливый. И мне показалось, что он прощался.

– То есть Леший и его братва – это вовсе не боевые потери.

– Точно. Это эвакуация. Такие волки на вес золота. Их перекрасили и спрятали до судных времен. И, насколько я понимаю, эти времена наступили.

– Но у кого такие ресурсы, чтобы вывести из игры и законсервировать ГСН таким вот образом?

– В Москву ниточки тянутся. Я же тоже разведчик, капитан. Я все видел… Давай еще по одной. За спецназ.

– За спецназ.

Хлопнули по рюмке. Губарев произнес устало:

– Вот что, капитан. Я попытаюсь тебе помочь. Подниму кое-какие контакты. Дашь номер для связи?

Я замялся только на миг. А, была не была. И передал номер контактного телефона, вверив свою судьбу в руки этого человека.

– Не бойся, капитан, не продам, – произнес он, уловив мои сомнения.

– Верю, – искренне произнес я.

*

В Дагестане на пути следования кортежа заместителя министра внутренних дел России сработал замаскированный мощный фугас. Бронированную машину снесло с дороги и разорвало на части. Генерал-полковник был убит. Погибли еще пятеро офицеров.

Рядом с местом подрыва был обнаружен логотип «Альянса действия». После этого последовало обращение, что отныне «Альянс» действует совместно со всеми силами, нацеленными на демонтаж несправедливого государственного устройства России, в том числе с национально-освободительными движениями.

Синие ленты немного утихомирились. Зато, как тараканы из щелей полезли сектанты и мракобесы. Вандализму подверглись христианские церкви во Владимире и Пскове, похабными надписями были осквернены уникальные старинные фрески. В Новгородской области взорвана часовня.

Сектанты пообещали массовые самосожжения в преддверии конца света и организовали в ряде городов коллективные молебны о свержении антихристовой власти.

Суд Московской области запретил деятельность секты «Свидетели Второго Пришествия», открыто призывающую к борьбе с «кремлевскими бесами» и поджогам государственных учреждений. Европарламент и Госдеп США выразили резкий протест против нарушения свободы совести в России. Всемирная торговая организация выкатила длинный список нарушений со стороны России.

Высшей точкой всего этого безобразия было совершение за сутки серии терактов. В Москве расстрелян вместе с охранниками около своего дома вице-президент Внешторбанка, бывший генерал СВР. В Питере в зале кинотеатра «Победа» взорвалось упакованное в спортивную сумку взрывное устройство, забрав две жизни. В центре Москвы в восемь часов вечера из пистолета расстреляны два офицера МВД России.

На всех местах происшествий нашлись визитные карточки «Альянса действия».

В кабинете на Волгоградке собралось совещание руководства «НК». Место Юрасина пустовало и невольно притягивало взгляды, напоминая присутствующим о том, как погиб боевой товарищ.

– Вчерашняя сводка – все в курсе? – осведомился генерал Панасенко.

– Похоже на Варфоломеевскую ночь, – произнес Гаврилов.

– Настоящая война, – кивнул Куратор.

Зазвучал звонок внутреннего телефона.

– Пусть проходит, – сказал генерал.

В кабинет вошел невзрачный, лет под пятьдесят, с жиденькими волосами, в очках, с папкой под мышкой типичный человек… Его манера держаться была свойственна для топтунов – в службе наружного наблюдения люди утрачивают приметы и свойства, учась перевоплощаться в кого угодно. Он поздоровался и остановился посредине кабинета.

– Полковник Протас Николай Николаевич, – представил вошедшего генерал Панасенко. – Новый руководитель сектора «С».

– Не думаю, что смогу заменить генерала Юрасина, – произнес Протас сухо. – Но сделаю все от меня зависящее, чтобы дело, которое он начинал, не пострадало.

– Если не секрет, в каком полку служили? – спросил Гаврилов.

– Начинал в службе наружного наблюдения. Пять лет в военной контрразведке в Группе советских войск в Германии. Год – в защите конституционного строя. Потом во внедрении, антитерроре. Последнее время отвечал в антитеррористической службе за взаимодействие с подразделением генерала Юрасина.