Врата серебряного ключа - Лавкрафт Говард Филлипс - Страница 2

Присутствовали сам Этьен-Лоран де Мариньи стройный смуглый, привлекательный, с густыми темными усами и еще до вольно молодой, представлявший наследников Эспинуолл седой, плотный, с красным, апоплексическим лицом и короткими бакенбардами. Филлипс, мистик из Провиденса, был худ, длиннонос гладко выбрит и немного сутулился. Возраст четвертого не поддавался точному определению, хотя его экзотическая наружность невольно бросалась в глаза в Америке не часто встретишь чернобородого индуса в тюрбане брамина высшей касты. Его неподвижное четко очерченное лицо и черные, как ночь, сверкающие глаза, производили странное впечатление. Он сказал, что его зовут Свами Чандрапутра, он является посвященным в таинства мистиком из Бенареса и у него есть для собравшихся важные сведения. Де Мариньи и Филлипс уже несколько лет переписывались с ним и давно убедились в истинности его мистических устремлений. Он говорил, подчеркивая каждое слово, отчего его голос звучал как-то механически и в то же время глухо, контрастируя с богатством и правильностью интонаций, характерных для коренного англосакса, но вовсе не уроженца Индии. Одет он был и держался, как европеец, но широкий костюм сидел на нем нескладно, а густая борода, восточный тюрбан и длинные перчатки придавали его облику оттенок какой-то заморской эксцентричности.

Первым заговорил де Мариньи, взяв в руки свиток, найденный в машине Картера.

Я не смог разобрать письмена на этом свитке. И мистеру Филлипсу, он кивнул на сидевшего рядом с ним мистика из Провиденса, это тоже не удалось. Полковник Черчуорд утверждает, что это не наакальский язык и письмена совершенно непохожи на иероглифы с острова Пасхи. Однако резьба, я имею в виду резные фигурки на шкатулке, очень похожи на фигуры с острова Пасхи. Я обратил внимание, что буквы словно падают вниз с горизонтальной линии, и у меня мелькнула ассоциация с книгой, которую когда-то прислали несчастному Харли Уоррену. Она пришла к нему из Индии как раз в то время, в 1919 году, когда мы с Картером гостили у него. Он ничего о ней не сказал и лишь обмолвился, что лучше нам о ней не знать. Судя по его намекам, книга была написана не на Земле, а на какой-то иной планете. Он взял ее с собой в декабре, отправившись на старое кладбище и спустился с ней в склеп. Больше ни его, ни книгу никто не видел. Недавно я отправил нашему другу Свами Чандрапутре фотокопию свитка и воспроизведенные по памяти некоторые буквы из книги. Он считает, что после кое-каких консультаций и разысканий у него есть надежда разъяснить их значение.

Но вот с ключом... Картер прислал мне его фотографию. Эти загадочные арабески не письмена, хотя принадлежат к той же культурной традиции, что и свиток. Картер все время говорил, что почти разгадал тайну, но никогда не посвящал меня в подробности. Однажды он прислал мне письмо, в котором коснулся этой темы с вдохновением, достойным истинного поэта. Старинный серебряный ключ, написал он, откроет нужные двери, преграждающие доступ в коридоры пространства и времени, которые протянулись до Границы. Она стала заповедной для людей с тех пор, как Шаддад с его страшным талантом воздвиг и спрятал в аравийской Петре величественные соборы и бесчисленные минареты тысячеколонного Айрема. По словам Картера, полуголодные дервиши и обезумевшие от жажды кочевники возвращались, желая рассказать о монументальных воротах и гигантской руке, высеченной над замковым камнем, но ни один человек не прошел через эту арку и не сказал, что его следы отпечатались на темно-красном от зноя, раскаленном песке. Картер полагал, что ему необходим ключ, которого пока напрасно ждала эта гигантская рука. Мы не можем сказать, почему Картер не взял свиток вместе с ключом. Возможно, он просто забыл о нем, но столь же вероятно, не захотел брать его с собой, ибо помнил о судьбе друга, спустившегося в склеп вместе с книгой и пропавшего в сыром подземелье. А быть может, он в нем и не нуждался. Де Мариньи сделал паузу, и в разговор вступил мистер Филлипс. У него был резкий, пронзительный голос.

Мы можем знать о странствиях Рэндольфа Картера только из наших собственных снов. Я побывал во многих удивительных краях и слышал немало необычных и полных глубокого смысла историй в Ултаре, что за рекой Скай. Вряд ли ему понадобился свиток, ведь Картер вернулся в мир своих мальчишеских грез. Теперь он король в Илек-Ваде. У мистера Эспинуолла был такой вид, будто его вот-вот хватит апоплексический удар, и он сердито пробурчал:

Неужели нельзя заткнуть рот старому дураку? Хватит с нас подобных бредней. Мы собрались, чтобы разделить наследство, и нам пора заняться делом.

Тут впервые заговорил Свами Чандрапутра своим довольно странным голосом.

Господа, все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Мистер Эспинуолл нехорошо делает, что смеется над нашими снами. Увы, мистер Филлипс представил нам отнюдь не полную картину, вероятно, потому что видел слишком мало снов. Сам я видел их много. Мы в Индии постоянно их видим, как, похоже, и все Картеры. Поскольку вы, мистер Эспинуолл, являетесь двоюродным братом по материнской линии, то вы не Картер. Мои сны и другие источники информации открыли мне многое из того, что для вас до сих пор окутано мраком. Например, Рэндольф Картер забыл свиток, который не сумел расшифровать, но было бы лучше, если бы он о нем вспомнил. Видите ли, я успел немало узнать о том, что случилось с ним, когда он вечером седьмого октября, то есть четыре года назад, вышел из машины с серебряным ключом в руке.

Эспинуолл громко хмыкнул, но остальные с интересом посмотрели на индуса. Клубы дыма из треножников заволокли комнату, а безумное тиканье часов начало звучать, как телеграфная дробь из иного пространства. Чандрапутра откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и продолжил свою довольно странную, хотя и правильную речь, а перед слушателями возникали в дыму картины всего, происшедшего с Рэндольфом Картером.

II

Горы за Аркхемом переполнены всяким колдовством возможно, тем самым, которое старый маг Эдмунд Картер призвал со звезд и выманил из подземелий, прибежав сюда из Салема в 1692 году. Как только Рэндольф Картер вернулся в родные края, он понял, что приблизился к одним из первых ворот, которые лишь немногие смельчаки, отверженные и одиночки смогли пробить в мощнейших, прочнейших стенах, отделявших неведомое пространство от внешнего мира. Он почувствовал, что верно выбрал время и место здесь и в этот самый день он должен был передать свое послание текст расшифрованных несколькими месяцами раньше арабесок на потускневшем и немыслимо древнем серебряном ключе. Теперь он знал, как его вращать и как держать, чтобы на него падали солнечные лучи. Знал, какие слова заклинания следует произнести нараспев при девятом и последнем повороте. На пятне земли, близком полюсу черноты, он должен отворить врата, не ошибившись в их подлинном предназначении. Сегодня ночью он непременно отдохнет в своем утраченном детстве, о котором никогда не переставал грустить.

Он вышел из машины с ключом в кармане и отправился все выше и выше в горы по извилистой дороге. Его путь лежал в покрытую глубокой тенью лесную чащу на вершине. Он миновал каменную стену, увитую виноградными лозами, чернолесье и согнутые, искривившиеся деревья в запущенном саду, опустевший дом с выбитыми окнами и безымянные развалины. Закат окрасил шпили дальнего Кингспорта в алый цвет, когда он достал ключ из кармана, начал его поворачивать и произносить заклинание. Лишь позднее до него дошло, как быстро он добился нужного результата.

Потом в сгущающихся сумерках до него донесся голос из прошлого: это был старый Бениджа Кори, слуга его двоюродного деда. Но старый Бениджа умер тридцать лет назад. За тридцать лет до чего? Что такое время? Где он? И что странного в том, что старый Бениджа позвал его седьмого октября 1883 года? Разве он не нарушил обещания, которое дал тете Марте? Любопытно, что за ключ лежит в кармане его куртки, наверное, рядом с маленькой подзорной трубой, которую отец подарил ему два месяца назад, когда Рэнди исполнилось девять лет? Неужели он нашел его дома, на чердаке? Откроет ли он мистический пилон, который его зоркие глаза приметили среди зубчатых стен в глубине грота, за Змеиным Логовом? В этом месте словно витал дух старого колдуна Эдмунда Картера. Люди никогда не спускались в пещеру, и никто не знал о существовании огромного черного грота с пилоном. Чьи руки вырезали этот пилон в гранитной скале? Неужели старый колдун Эдмунд Картер?.. Или другие, которых он заворожил и которыми командовал?