Журнал «Если», 1997 № 01 - Надточи Мила - Страница 48

Теперь, когда меня знают как Клиффорда Брауна, недавно вышедшего из «Синг-Синга», я смогу узнать об их деятельности гораздо больше. Но вот что могу сказать сразу: дело развернуто на широкую ногу. И организация не ограничена только большими городами. Каждый город с населением более пятидесяти тысяч имеет миссию «Детей Каина». Сюда, в Чикаго, многие новые рекруты прибывают со всего штата. Это, кстати, корректирует теорию Элбана о преимущественном поражении больших городов.

Я говорил о посвящении. Наверное, стоит коснуться его подробнее. Несомненно, лишь небольшая часть позитивов проходит испытания и попадает в настоящий центр организации. Мелкую сошку держат в заблуждении, будто попрошайничество и мелкая торговля ради поддержки остальных позитивов и есть цель организации. «Дети» скрывают правду даже от своих.

Кажется, пропуском во внутренние круги служит способность и желание совершать серьезные преступления. Если твой «послужной список» достаточно полон и доступен проверке, появляется возможность быстрого роста, особенно если преступления были совершены еще до тестирования Элбана. Срок, который я «отсидел» за кражу машины, не бог весть что, зато он доказывает мою инициативность и ценится выше таких преступлений, как, скажем, изнасилование. Грубое насилие вообще не производит впечатления на членов внутреннего круга, хотя сами они часто к нему прибегают. Их страсть — прибыль.

Похоже, «Дети» загребают крупные суммы. К примеру, некоторые парни из школы взломщиков в своих разговорах упоминают миллионы.

Но если они и в самом деле проворачивают такие крупные грабежи, то должен быть канал превращения краденого в звонкую монету. А это означает крупномасштабные операции прикрытия, и без сговора с полицией здесь не обходится. Какие-то грязные копы страхуют их от ареста. А когда я говорю «грязные», то подразумеваю грязь с головы до пят.

Счетчик показывает, что лента через минуту кончится, поэтому закругляюсь. Не знаю, когда смогу передать следующую кассету, и постараюсь связаться с вами обычным путем. Но вот что хочу сказать напоследок: есть признаки, что не мы одни проводим тайное расследование внутри этой организации. Признаки косвенные, но если со мной что-нибудь случится, вы все-таки знайте, что информацию сможет передать кто-то еще».

Лента кончилась.

Нэт и Дэйв по очереди взглянули друг на друга. Оба промолчали. Тайри, в сущности, не сообщил никакой сенсации, не считая упоминания о Судано. Но даже этот факт требовал подтверждения.

Наконец Нэту пришлось произнести это вслух:

— Ты знаешь его лучше меня, Дэйв. Стоило ли рисковать жизнью ради таких сведений?

— Я вот чего боюсь. Он, наверное, у них «под колпаком» и знает об этом. Потому и не сообщил никаких важных данных. И на другую тайную операцию он под конец намекнул не зря. Кажется, для него это важно.

— Тогда почему он просто-напросто не смылся оттуда?

— Вы уже сказали, Нэт, что я знаю Тайри. В нем сильна актерская жилка. Думаю, он передал нам то, что произнес бы перед микрофоном: комментарий. А настоящий криминал не доверил такому носителю, как кассета.

В этот момент зазвонил телефон. Нэт снял трубку и услышал звуки, напоминающие вопли дерущихся котов. Он и Дэйв одновременно потянулись к кнопке дешифратора. Дэйв оказался проворнее.

— Порядок, — произнес Нэт в трубку, — можете говорить.

— Мистер Рот? Абдул Уоткинс на проводе. Вы уже прослушали запись?

— Только что, Абдул. А в чем дело?

— Мы тоже ее прокрутили, два раза. Второй раз для нее.

— Для нее?

— Да, для Тини — той самой женщины. Босс, у вас есть минутка с ней поговорить?

— Минутка найдется, Абдул, но зачем…

— Мистер Рот? — послышался в трубке женский голос.

— Да.

— Скажите что-нибудь в трубку.

— Что именно?

— Все равно — первое, что придет в голову.

Нэт продекламировал «У Мэри был барашек», чувствуя себя немного глупо. Ну почему ему пришел на ум именно этот детский стишок?

— Да, вы точно Нэт Рот из WBC.

— Гм. Кем же мне еще быть?

— Я хотела убедиться. Послушайте, я так и не поняла, как все произошло — полагаю, мы разыграли дурацкую комедию ошибок, — но получается, что я стала пленницей вашей телекомпании. А тем временем Клиффорд Браун, он же Тайри Хоси, по уши вляпался в неприятности.

— Минуточку, леди. Что вы имеете в виду?

— Бросьте прикидываться, мистер Рот. Лучше меня послушайте. Я та самая Тини, о которой вам говорил Тайри. Я знаю его с детства — мы жили на одной улице. В четырнадцать лет я потеряла из-за него невинность, потому что он стал телезвездой — еще до того как я завербовалась служить на флот. Мистер Рот, я работаю на BMP — Военно-морскую разведку.

— Ну кто мог такое знать? — пробормотал ошеломленный Нэт. — Почему же тогда…

— Почему я пыталась перехватить послание Тайри? Потому что получила такой приказ, мистер Рот. Приказ от Патриарха. Я думала, мне очень повезло, что они выбрали именно меня. Они подозревали, что Тайри передавал информацию, мистер Рот, и если они снова его протестируют, то сразу поймут, что он не позитив. А они протестируют, мистер Рот, и без предупреждения. А когда обнаружат, что его нынешний титр антител в крови не совпадает с двумя прежними цифрами, немедленно убьют.

— Но чем вы могли ему помочь, перехватив кассету?

— Потому что я бы ее уничтожила, а им сказала, что ничего не нашла. Мне они доверяют.

— Почему?

— Потому что я настоящий позитив, мистер Рот.

Проверяйте меня хоть десять раз подряд — я пройду все тесты. К тому же за мной числится длинный хвост преступлений. Я профессиональная шпионка. За мою голову назначали награду еще до открытия синдрома Элбана.

— Мне очень жаль. Мы ничего не знали. А Тайри… где он сейчас?

— Неизвестно. Последний раз я его видела сегодня днем. То есть, вчера днем. Я ничего не знала о происходящем до той минуты, когда собралась выйти на панель.

— На панель?

— Вовсе не для того, о чем вы подумали, мистер Рот. Мне они нашли применение получше. Я страхую от арестов наших карманников и посыльных с травкой в кабаках на южной Стейт-стрит. Я знаю, кто есть кто, и поэтому мы подмазываем только действительно нужных людей. Когда Госнелл прослышал, что…

— Кто? Вы кого-то упомянули или мне послышалось?

— Когда Госнелл — Патрик Госнелл, именно тот, о ком вы подумали — узнал, что Тайри куда-то отправился на автобусе, то позвонил мне в забегаловку Лючио. Кто-то заметил Тайри в парке с магнитофоном, но не сумел помешать ему сесть в автобус. Стукач сообщил и номер автобуса. Тогда они подкупили водителя, заменили его своим человеком и связались со мной, потому что я оказалась ближайшей из вооруженных «Детей», знающих Тайри в лицо. Предполагалось, что мне следует при необходимости убить его, лишь бы не дать добраться до места.

— Госнелл и есть Большая Шишка?

— Да, в Чикаго. Вот почему они мне полностью доверяют. Госнелл хорошо знает мои грехи и считает, что все они высокого уровня. Но вернемся к Тайри. Он вышел из автобуса раньше, чем туда попала я. Прослушав сейчас запись, я поняла — Тайри знал, что его выследили в парке. Должно быть, он побоялся сказать слишком многое; побоялся даже упомянуть имя Госнелла. Надеюсь, это означает, что он собирается бежать.

Он намекнул на меня — на тот случай, если побег не удастся, — чтобы вы знали: в организации есть еще кто-то, кому он доверяет. Но теперь все пошло прахом, и моя легенда лопнула.

— Мне очень жаль. Абдул не знал, кто вы.

— Об этом я сама догадалась. Зато я со слов Тайри знала про Абдула.

Когда он сел рядом со мной, я еще не нашла кассету, а когда он начал ее искать, я поняла, кто он такой. Будь у меня немного времени, я нашла бы способ ему открыться, но он пошел напролом, и мне пришлось выкручиваться. Я знала, что водитель тоже из «Детей». И знала, что он за мной следит, а позднее доложит обо всем.

Абдул просто не стал бы мне подыгрывать. Он нашел кассету и собрался выходить. Если бы я позволила ему уйти, а водитель об этом настучал, я оказалась бы в беде, а они предположили бы, что Тайри передает на сторону информацию. Пришлось достать револьвер и разыграть ограбление. Это тоже не сработало. Ни черта больше не работает.