Неподкупные - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 33

Стоны усилились, мелкую дрожь сменила крупная. Но вот все стихло, женское тело напряглось в затишье перед бурей, изящные пальцы с длинными ногтями вцепились Диме в волосы… Протяжный стон, похожий на завывание, землетрясение от извергающегося вулкана. Выдох, как будто Нина испустила дух… И тишина. Загробная. Но райская. Потому что сады вокруг цветут и реки с молочными берегами журчат.

Состояние покоя не для Димы. Он попал в райские кущи, но ему нужно идти дальше, глубже… Однако как будто сам хранитель райского этого сада нажал на клавишу входного звонка, чтобы охладить его пыл. Пение электрического соловья поставило Диму на ноги.

– Кого там черти принесли?

Нина хотела закрыться полами халата, но руки вялые, бессильные, и у нее ничего не получалось. Ее хватило только на то, чтобы ладошкой накрыть курчавый треугольник. И еще она тихонько попросила, чтобы он закрыл дверь в спальню.

Одну дверь он закрыл, другую открыл. На пороге стоял Шурин собственной персоной. Не ожидал Дима его здесь увидеть. Не рад он этому визиту, честно говоря, но не прогонять же своего босса. Он хоть и не желанный сейчас гость, но дорогой…

– Не помешал? – переступая через порог, спросил Шурин.

Не очень высокого он роста, и не сказать что в плечах размах. Но из-за переизбытка внутренней энергии он внешне казался величиной. И Диме показалось, что прихожая от его появления в ней заполнилась до отказа. Тесно стало, неуютно.

– Нет конечно.

Шурин сам снял куртку, но протянул ее Диме, чтобы он повесил.

– Что-то чумной ты какой-то, – усмехнулся он, внимательно глянув на него. – Глаза где-то там, – закрутил он палец к небу.

– Да вот, мебель только что собрали, убираться с Ниной начали…

– Извини, не дотерпел до новоселья. Сам знаешь, что сегодня за день. Если это история, брат, то ты ее творец…

Дима не мог не понять, о чем идет речь, поэтому палец одной руки он приложил к губам, а другой – махнул на дверь в спальню, где приходила в себя Нина. Этот разговор не для женских ушей. Шурин понял его жест, согласно кивнул.

В спальню Шурин заходить не стал, но в гостиной осмотрел гарнитурную стенку, даже ощупал стыки между шкафами, как будто что-то в этом понимал. А на кухне он закрыл за собой дверь. И на мебель глянул едва-едва.

– Ты знаешь, я пью редко, но сегодня можно.

Дима понял намек, полез в холодильник, достал оттуда бутылку «Большого приза».

Нина точно не крутила шашни с мастером, напрасно Дима ее в том подозревал. И своего мужчину она домой ждала не на словах. Утятница в духовке, кролик, тушенный в сметане. На плите стояла кастрюля, завернутая в кусок теплого одеяла, рис там отварной – зернышко к зернышку. Салат в холодильнике – капуста с горошком… Но стыдно Диме не стало. Он показал Нине, как может поступать с ее любовниками. Да, он обидел ее своим подозрением, но профилактика не бывает лишней.

– Поздное время для ужина, – глянув на часы, заметил Шурин.

– Да вот, сам только пришел… Звонка ждал, – тихо сказал Дима.

После тренировки он перебрался из спортзала в школьную мастерскую, где имелся свой телефон. На этот номер и позвонил Петрик. Издалека дал о себе знать…

– И что?

– Нормально все. Сказал, что по высшему разряду все. Значит, «хвоста» не было, от стволов избавились, номера сменили, – едва слышно сказал Дима и посмотрел в прихожую через стеклянную дверь.

Две недели он готовился к этому ключевому событию в своей жизни. Петрик и Кузьмич без особой спешки, спокойно «водили» Тараса по городу, вычисляли точки, где он бывает чаще всего. Потому и взяли на прицел ресторан «Чайка», где он любил обедать. Неспокойно ему было в Советском районе, потому и не жаловал он гостиницу «Каму» с ее рестораном. Зато за Камой ему было спокойно. Было…

– Четко твои ребята сработали, – с благодарностью сказал Шурин. – Молодцы. Только почему не отзвонился?

– А если менты твой телефон прослушивают?

– Логично.

– Я сам в мастерской звонка ждал. Потому что про телефон в тренерской Городовой знает.

– Городовой?

– Он самый. Я как чувствовал, что нельзя мне никуда уходить. Тренировку вел, а он подъезжает. «Где ты был в пятнадцать ноль-ноль?»

– Прямо в лоб.

– И без пристрелки… А я волнуюсь, что с пацанами, не знаю. Информации никакой нет, а тут этот… Алиби ему нужно. А что случилось, не говорит. Если алиби нужно, значит, все в порядке, думаю. Пацаны потом подъехали, сказали, что возле «Чайки» куча трупов. А в половине девятого мои «афганцы» отзвонились. Нормально все.

– Да нет, не нормально, – улыбнулся Шурин. – Выше всяких похвал, я бы сказал. Зяма под раздачу попал.

– Да в курсе. Одним выстрелом – двух зайцев.

– Не зайцев. Одним выстрелом – двух волков. Может, и позорные они, но волчины… Сейчас волна уляжется, и центр начнем зачищать. А потом сразу на Закамье пойдем. Там блатная романтика, людей надо от нее спасать…

– А спасателей хватит? Сколько у нас для этого людей?

– У меня в команде двадцать три бойца, у тебя в бригаде шестнадцать. Ясень четырнадцать выставит, Макс – примерно столько же…

– Кого мы выставим? Простых пацанов?.. Ну, махаться они умеют. А стрелять? А резать? А у воровских головорезов хватает…

– Это мы посмотрим, умеют ли наши пацаны стрелять и резать, – перебив Диму, жестко усмехнулся Шурин. – Наши пацаны по тюрьмам не ходили, но Рычага сделали. И Тараса с Зямой. А сегодня ночью еще будет акция. Что да как – пока молчу. Но будет… Мы весь этот город на уши поставим!

Дима помнил Федора Васильевича с четырнадцати лет, когда начал заниматься карате. На занятиях он был строгим, требовательным, но вовсе не жестоким учителем, а в обычной обстановке казался мягким и добродушным человеком. Но людей меняет не только время, но и обстоятельства. Из мест не столь отдаленных Федор Васильевич вышел уже другим человеком, озлобленным на весь мир. А криминальная власть и борьба за нее сделали его жестоким тираном. В спокойной обстановке с ним еще можно было поговорить в нормальной, благодушной манере, но когда разговор касался дела, он становился беспощадным хищником. Что, в общем-то, вполне объяснимо. Слабых не уважают, и вожаками они не становятся.

– Да я не «против», – кивнул Дима. – Я только «за». Просто силы надо рассчитать…

– А мы силы распылять не будем. Завтра мы центр начнем зачищать. Все, что там есть, под себя возьмем. Рынок городской наш будет, и гостиницу «Кама» оприходуем… А потом Закамским районом займемся, шпану оттуда выдавим… Мохнатого и Кипятка сейчас трогать не будем, пусть пока живут…

– Я думаю, они сами к нам захотят, если мы возьмем под себя два района.

– Я тоже почему-то так думаю. Эти отморозки только силу признают. И сила за нами. Кто этого не понял, тот об этом пожалеет… А где твоя хозяйка? – вдруг сменил тему Шурин.

– Сами же видите, беспорядок у нас, убирается она.

– Пусть с нами посидит немного. А то устал я о делах говорить, а женщина удержит нас от этого, да?

– Да, наверное, – согласился Дима.

Ему и самому хотелось отрешиться от той жестокой действительности, в эпицентре которой он вдруг оказался. Да и шефу в его просьбе не откажешь.

Нину он нашел в спальне. Она лежала все в той же позе, в которой он ее оставил, только халат запахнут – вот и все изменение. Разомлела, разморилась.

– Шеф мой пришел, пошли выпьем немного.

– Ну, если шеф…

Нина появилась на кухне минут через десять. Халат сменила на красивую вязаную кофточку с легким декольте и белые джинсы. Выглядела она в этом наряде здорово и совсем не так легкомысленно, как в своем халатике… Только почему так не оделась, когда в доме был мастер? Может, она действительно пыталась его совратить?.. Червь сомнения снова заполз в душу.

Шурин встретил Нину стоя, поймал ее за руку, галантно приложился к ней губами.

– Нина, а вы уже подали заявку? – спросил он.

– Какую заявку? – не поняла она.

Да и Дима в недоумении глянул на своего сэнсэя.