Плутоний для «Иисуса» - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 68

— Надо бы мне отлучиться, отец, — сказал он, теребя свои четки.

— Подожди! — вместо родителя строго сказал Турецкий. — Посиди, уже недолго. Получив всю выше изложенную информацию, мы на денек установили за вашим похитителем скрытое наблюдение. Всего на денек, но кое-какие результаты получили. Как раз в тот день, следующий после последней перекачки денег от вас к американцам, объект отправился на центральный переговорный пункт и заказал разговор с Лос-Анджелесом. С кем вы там разговаривали, Эдуард Сергеевич?

— Что? Что? Что?!..

Потрясенный Сергей Николаевич Бибарцев смотрел на Турецкого и выкрикивал свое «что» с каждым разом все громче, словно участвовал в соревнованиях.

Эдуард стал медленно вставать и одновременно тянуться к ручке двери.

— Мальчик, если ты сейчас отсюда сбежишь, я подпишу ордер на твой арест, — предупредил его замаскированный слегка порыв Турецкий.

— Арест? — вяло и приглушенно повторил словно эхо Сергей Бибарцев.

— Ты уж извини меня, Сергей Николаевич, я тянул до последнего, надеялся, что он сам тебе признается, избавит и тебя, и меня от неприятного разговора. Позавчера я под благовидным предлогом вызвал его в прокуратуру, рассказал, что мы по твоей просьбе его вычислили. Парень поведал трогательную историю насчет того, зачем ему нужны деньги. Он дал мне слово, что расскажет тебе все, и вы сами, без посторонних, решите свое семейное дело. Но сам понимаешь, моя профессия не располагает к излишней доверчивости. Поэтому, когда на следующее утро я убедился, что Эдуард не собирается ни в чем признаваться, установил за ним наблюдение. И что ты думаешь? Вместо того чтобы прийти к тебе и повиниться, он вчера перегнал самую крупную партию долларов в Америку. Восьмая по счету сделка за почти три месяца.

— Ты из-за моих денег установил за ним наблюдение? — глухо спросил Сергей Бибарцев. — Не проще ли было мне позвонить? Тогда бы он не успел последние двести штук у меня спереть.

— По большому счету, Серега, насрать мне на твои деньги! — с возмущением ответил Турецкий. — Ты воспитал юношу, который тебя же и обворовывает, — твои проблемы. Но то, что он, когда я ему об этом сказал, сунул мне в машину взрывчатку, — это уже мое дело! И когда я поволоку его в суд за покушение на должностное лицо, занимающее ответственное положение в государстве, акулистые адвокаты высосут из папаши-банкира в два раза больше, чем Эдуард у тебя украл! Но не добьются ничего. Государство было бы снисходительно к нему, если бы он убил прохожего, но государство не прощает, когда покушаются на его собственность. Ты-то это знаешь!..

Сергей Николаевич Бибарцев шарил в кармане пиджака. На него было неприятно смотреть, так исказили его лицо то ли боль, то ли злоба, а может, и то и другое вместе.

— У тебя там таблетки? — встревоженно спросил Турецкий, приподнимаясь с дивана.

Вместо ответа Бибарцев-старший выпростал из кармана с клапаном небольшой черный пистолет и начал вставать, сближаясь с Турецким. Но смотрел на сына, ему и рычал, брызгая слюной:

— В свою же миску гадишь?!.. Пристрелю, на хрен!..

Турецкий, благо был рядом, перехватил руку с оружием, попытался сразу взять ее на прием, но Сергей Бибарцев тоже еще не все забыл. Поэтому они, на первый взгляд неуклюже, возились над накрытым столом, роняя бутылки на тарелки и разбивая стопки и стаканы, пока, улучив минуту, Турецкий не крикнул Эдуарду:

— Уйди отсюда!..

Бибарцев-младший не заставил повторять приказ дважды. Дверь хлопнула, будто только и ждала этого.

Теперь Сергей Бибарцев с некоторым даже облегчением позволил Турецкому отнять у себя пистолет.

— Насчет суда я несколько преувеличил, Сергей Николаевич. Обвинения ему не предъявлял, но улики все налицо. Пусть берется за ум, тогда я забуду об этом. И… звони, если что.

Александр Борисович покинул кабинет управляющего, провожаемый любопытными взглядами. Он был почти уверен, что Сергей не позвонит ему. Никогда. А во дворе тщательно осмотрел свой автомобиль, даже капот открыл.

Остаток дня прошел у Александра Борисовича в трудах не на благо какого-либо отдельного человека, а, хотелось верить, на пользу России. Что уже само по себе должно было поднять его жизненный тонус. А если учесть, что часть рабочего времени прошла в общении с приятным молодым человеком Олегом Величко, можно было сделать вывод: не все так плохо.

— Какие новости, Олег? Что-нибудь сообщил злостный нарушитель трудовой дисциплины Майер?

— Он в стране гейш! — мечтательно произнес Величко. — Так что, пока его либидо не истощится, не ждите вестей. Но вообще-то скоро его разоблачат.

— Почему?

— Японцы вслед за нами на церковь «Путь истины» насели. Чем-то она им не понравилась, и скорее всего, тем же, чем и нам.

— Ладно, они тебе как первооткрывателю злодейства все равно памятник не поставят.

— Очень надо! Я лучше эквивалент деньгами возьму.

— Увы, и это тебе не светит, поэтому давай лучше расскажи мне что-нибудь интересное про Лоева Дмитрия. Обещал ведь.

— Александр Борисыч, вы должны оценить мое упорство и усердие!.. — торжественно начал Олег.

— Деньгами не смогу, честно говорю!

— Это я понимаю. Ну вот, Дмитрий Олегович Лоев действительно незаурядная личность, что подтверждает аксиому: природная одаренность плюс хорошее, прямо скажем, элитное образование — и мы имеем двадцатипятилетнего молодого человека, хорошо знающего английский и немецкий языки, достаточно успешно постигающего японский и обучающегося в одном из респектабельных учебных заведений Западной Европы…

Александр Борисович вспомнил себя двадцатипятилетнего. Именно в этом прекрасном возрасте он пришел стажером в Московскую городскую прокуратуру. Он и тогда не очень уверенно владел английским, а теперь уж точно почти все забыл. Он никогда не учился за границей, да и был-то в дальнем зарубежье всего два раза.

— У Димы Лоева есть еще один плюс, Олег: ему повезло с папой.

— Это верно, но если бы он был высокопоставленным дебилом, не смог бы учиться там.

— Не буду с тобой спорить, хотя за деньги и там многое можно сделать. Ну прости, что перебил…

— Дима поучился в Америке, потом, когда его папа благословил на Руси церковь «Путь истины» и научное общество при нем, он, как когда-то князья, внедрил к ним для упрочения дружбы и сотрудничества своего сына в московский филиал. Там он работал у господина Сэйтё Ямада и заодно совершенствовался в японском. У меня возникла одна версия, Александр Борисыч, можно?

— Даже нужно.

— То ли он сам додумался, то ли кто подсказал, но за все время работы в «Пути истины» именно он воровал оттуда средства и переправлял на счета в Америку!

— Ну-ну! — подбодрил молодого коллегу Турецкий.

Ему казалось, что нечто похожее он недавно слышал. У психиатров это называется дежа вю — уже было.

— Незадолго до того как мы наехали на церковь Иисуса — Будды, Дима уезжает в Германию, затем возникает в США, да там и остается.

— Ты хочешь сказать, что интерес нашего ведомства к секте и его отъезд не случайное совпадение?

— Есть такое подозрение. Мы бомбили все ведомства вплоть до Президента очень долго. Когда в верхах наконец решили дать добро, Олег Лоев вполне мог предупредить ребенка, чтобы из этой песочницы уходил…

— Ты у него спрашивал?

— У Лоева-то? Мне хоть и не по чину, пытался. Получил дежурную отписку в том духе, что ни отец, ни сын себя ничем не запятнали, о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что мальчика взяли в филиал столь уважаемой американской фирмы, как «Микроком». И даже телефоном снабдил, по которому можно позвонить и все узнать из первых рук.

— Позвонил?

— Нет еще.

— Почему?

— Думаю, даже ради издевки правды там не скажут. Да и начальства боюсь: как придет счет из Лос-Анджелеса, они мне покажут!

— Откуда?

— Из Лос-Анджелеса, город такой в Соединенных Шт…