Оборотень - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 10

— Нет, не справится, — твердо заявил Грязнов. — Есть определенные правила. По которым, кстати, вы должны предъявить паспорт или другой документ, удостоверяющий вашу личность. В противном случае мы не сможем взяться за выполнение вашей просьбы.

Женщина заметно занервничала. Грязнов уже знал по опыту, что людям гораздо легче решиться на слежку за ближним своим, когда они уверены, что об этом никто не узнает. И вдруг — паспорт!

— Но… — замялась клиентка.

— Как хотите, — равнодушно ответил Грязнов. — Таково непременное условие. Конфиденциальность, как я уже говорил, наше агентство гарантирует. Вашего имени, фамилии не будет знать никто, в том числе и агент, осуществляющий наблюдение. Объект получит номер, — Слава заглянул в журнал, — номер Б-17. Вы должны его запомнить и ни в коем случае не записывать. Приходя сюда, назовете номер и покажете карточку, которую мы вам дадим, — этого достаточно. Как только вы ее предъявите, вам выдадут пакет, где будут содержаться данные, полученные при наблюдении. Ваша же фамилия будет храниться только в компьютере, причем доступ к этим данным закрыт. Чтобы их получить, необходимо пройти защиту в несколько слоев. Пароль меняется раз в несколько дней, и знаю его только я или, если меня нет, мой заместитель. Таковы наши условия. Теперь об оплате. Прокат машины, расход бензина, почасовая оплата сотрудников. Долларов сто в день как минимум, по курсу, разумеется. Но может быть и больше.

На лице женщины отразилось облегчение — сразу было видно, что сотня баксов за день представляется ей вполне приемлемой оплатой.

— Я согласна, — ответила она чуть ли не с вызовом. — Вот мой паспорт.

Через полчаса дама покинула сыскное агентство «Глория», унося в дорогой сумочке небольшую карточку, размером с календарик, на которой никто посторонний не увидел бы ничего, кроме закатанной в пластик картинки с изображением котенка, вылезающего из ботинка. На самом же деле карточка несла магнитный код Б-17.

Когда посетительница ушла, Слава Грязнов провел рукой по лицу, как будто хотел снять невидимую маску. В кабинет вошел один из сотрудников «Глории». Он положил на стол Грязнова запечатанный пакет и коротко прокомментировал:

— Вот материалы по С-58.

— Спасибо, — коротко ответил Грязнов и убрал пакет в сейф.

Ирина не так уж часто смотрела телевизор — сидеть перед экраном сложа руки у нее просто не было времени. Но вот стоя у плиты или у раковины, она частенько включала его, чтобы было не так скучно. После рождения дочери старый черно-белый «Рекорд» был вынесен на кухню, и у Ирины появилась привычка включать его, когда она варит обед или моет посуду. Конечно, она предпочитала концерты классической музыки или трансляции из Концертного зала имени Чайковского, но с началом новой эры на телевидении такие передачи вымерли как класс, и хорошо еще, если удавалось найти на одном из пяти каналов какой-нибудь хороший фильм, потому что смотреть мексиканские сериалы она органически не могла.

Однако когда в гости приходила Елена Петровна, Сашина мама, телевизор становился просто палочкой-выручалочкой и для Елены Петровны, и для Ирины, и для самого Саши, если он был дома.

Дело в том, что темы светской беседы у старшего и младшего поколений никак не могли совпасть. Елена Петровна любила поговорить о вложении денег, о процентах, о «Тибете», АО МММ и им подобных. Ирину эти вопросы совершенно не интересовали. Она могла бы с удовольствием порассуждать о музыке, но это не получалось. Как-то она попыталась рассказать Елене Петровне о прекрасном совместном концерте трех величайших теноров современности: Хосе Каррераса, Пласидо Доминго и Лучано Паваротти, но оказалось, что ни одно из этих имен Елене Петровне не говорит ровным счетом ничего, а потому и рассказ потерял всю свою прелесть.

Елена Петровна была готова порассуждать о новом браке Аллы Пугачевой, обсудить семейные дела Валерии, Бари Алибасова или Богдана Титомира, но тут попадала впросак Ирина, которая с трудом представляла даже, как внешне выглядят эти звезды российской эстрады.

Поэтому самым лучшим занятием в те вечера, когда Елена Петровна заезжала повидать внучку, был совместный просмотр передач по телевидению. Тут по крайней мере можно было безболезненно обсуждать происходящее, причем Ирина всегда поражалась, насколько глубоко осведомлена ее свекровь о личной жизни звезд.

Так было и в этот вечер. Саша, как всегда, отсутствовал — у него опять было какое-то сверхсекретное дело, и Ирина ничего не знала даже в самых общих чертах. Елена Петровна позвонила и, сообщив, что «ужасно соскучилась по девочке», приехала с тортом «Ленинградский» в руках. Это несколько упрощало жизнь — значит, можно было ограничиться мирным чаепитием.

К тому же оказалось, что у Елены Петровны сломался телевизор, а сегодня как раз передают очередную серию «Санта-Барбары», сериала, который свекровь смотрит уже третий год, гордясь тем, что не пропустила ни одной серии.

Пока Елена Петровна наслаждалась новыми перипетиями из жизни Мейсона и всей компании, Ирина заваривала чай, накладывала варенье из трехлитровой банки, резала торт. После сериала началась одна из самых популярных на канале «3x3» передач «С открытым забралом». Ее вела знаменитая тележурналистка Алена Ветлугина.

На этот раз в студию был приглашен молодой человек, лицо которого показалось Ирине знакомым, хотя она никак не могла вспомнить, где могла его видеть.

— Похмелья не будет! — громко сказала Нина.

— Что, деточка? — удивилась бабушка.

— Так этот дядя говорил, — пролепетал ребенок.

— Действительно! — воскликнула Елена Петровна. — До чего же дети наблюдательны. Он же снимался в рекламе! Какой красивый молодой человек Такой мужественный. Мне всегда нравились именно такие мужчины.

Ирина неслышно хмыкнула, вспомнив лысого кругленького Павла Петровича Сатина, нынешнего мужа свекрови. Он очень мало походил на красивого молодого человека, сидевшего сейчас за столом рядом с Аленой.

Ветлугина сообщила зрителям, что сегодня в гостях студии Максим Сомов, директор рекламного агентства «Пика» и одновременно режиссер, актер и сценарист множества популярных рекламных клипов.

— Какая все-таки Ветлугина элегантная женщина, — с восхищением сказала Елена Петровна. — Всегда так со вкусом одета. Просто приятно посмотреть. И умница.

— Да, — поддержала свекровь Ирина, довольная, что на сей раз ее мнение совпало с мнением Сашиной мамы. — Я помню ее в «Ракурсе». Она настоящий профессионал.

Ирина действительно старалась смотреть все передачи, которые делала на телевидении Ветлугина. Ведь именно она организовала когда-то, еще в горбачевские времена, «Ракурс», единственную программу, которая не боялась говорить людям правду до конца. Потом эту передачу прикрыли, а Алену уволили с работы, так что она даже пару месяцев проработала на телевидении в более прогрессивной Риге. Потом она вернулась и начала ряд других передач. При этом Ирину поражала ее легкость и какая-то удивительная творческая щедрость — передача пошла, зрители полюбили ее, значит, можно отдать ее в руки какому-нибудь другому ведущему, а самой заняться чем-то иным. Она экспериментировала в самых разных сферах — были телеигра и ток-шоу с приглашением разных интересных людей, актуальные интервью и опросы на улицах. И все получалось легко, живо, интересно и в то же время серьезно.

Если проводить музыкальные параллели, то Ирине иногда хотелось сравнить Алену с Моцартом, хотя, конечно, до его гениальности она и недотягивала, но чем-то действительно напоминала его легкостью и щедростью таланта.

Елена Петровна же видела в ней прежде всего женщину, которая всегда хорошо одета.

— И мальчик этот рекламный прямо красавец, — продолжала Елена Петровна. — Посмотри, Ириша, какая у него рубашка. Вот бы Саше такую…

Ирина почувствовала в этих словах скрытый упрек и внимательно вгляделась в костюм рекламного мальчика. Рубашка у него была широкая, красная с золотом, и небольшой черный галстук Ирина не могла даже представить, чтобы Турецкий согласился надеть нечто подобное, а потому промолчала.