Коллективное сознательное - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 39

— Ясно, ну что, план действий остается таким — связываться со сталкерами, предупреждать их о возможном контакте с энампами, ну и понятно, что с пирамидкой нам еще многое придется выяснять.

Тимур, не колеблясь ни минуты, решил воспользоваться всеми благами дачной жизни. Начал он с шашлыка. Первым делом он замариновал баранину при активном участии Байкалова. Пока мясо созревало, Тимур побродил по кооперативу, нашел на одном из участков мангал и, на всякий случай предупредив охрану, перетащил его к своему дому. Байкалов вызвался приготовить самые правильные угли. Мангал дымил, охрана уже два или три раза наведывалась узнать, не нужна ли помощь, и, удовлетворенная бутылкой водки, ушла выполнять свои основные обязанности. Быстрый осенний вечер пронизывал дачный кооператив, и лес, подступивший к нему, как казалось в сумерках, стал еще ближе.

— Жалко мы с тобой в Зоне не были знакомы. Там бы мы с тобой такой шашлык закатили, — мечтательно протянул Байкалов. — Кабан тамошний, несмотря на свирепую рожу, довольно вкусен.

— Да что об этом вспоминать. Ты же, сделав дело, сразу ушел и больше туда не рвался, — без всякого сожаления о Зоне ответил Рымжанов, нанизывая мясо на шампуры, которые в большом количестве притащила охрана еще в свой первый визит.

— Я туда пошел с конкретной целью. И в общем-то дело свое сделал… — Байкалов замолчал, словно прислушиваясь. — Тебе не кажется, что кто-то там, в лесу, шуршит?

— Давно шуршит, — ответил Тимур. — Вон там. Похоже, лиса мышкует.

Он показал на дальний край дачного кооператива. Потом поднял голову и прислушался.

— А вот там скорее всего косуля. Тут лес хороший, богатый. Да ты не бойся, крупных зверей нет, тем более хищников. Это же не очень далекое Подмосковье. Тут страшнее человека зверя нет.

— Ну, можно подумать, что в Зоне по-другому было, — ответил Байкалов, настороженно вглядываясь в окрестности.

— Там было по-всякому, только мало кто понимал, что Зона — она неоднозначна. Ведь совершенно очевидно, что у одних созданий Зоны своя правда, у других — другая. Может, для человека этот монстр страшный и тупой убийца, а для этого тупого убийцы человек — единственный враг. Причем не он враг человеку, а именно человек ему враг. А хочешь выжить — спасайся, обороняйся. Убивай на мгновение раньше, чем тебя убьют. — Тимур, как показалось Баю, даже разволновался. — Ты же сам был исчадием ада для большинства сталкеров. А на самом деле это была умелая работа манипуляторов, твоих же вампиров.

— Ну, понятно. — Дмитрий начал раскладывать шашлык на мангале, который уже мерцал в сумраке углями. — Так, я думаю, нам надо что-то со светом придумать. Иначе есть шанс такой шикарный шашлык сжечь к чертям собачьим. Ты последи, я сейчас.

Он уступил место у мангала Тимуру, а сам пошел в дом. Сначала оттуда не раздавалось ни звука, но в конце концов, гремя громадной металлической треногой по дверным косякам, Байкалов вытащил к огню осветитель вроде фото-софита, неизвестно для какой цели хранившийся в бункере. Потом он еще некоторое время искал удлинитель, но в итоге мангал и небольшой пятачок вокруг него залил мягкий электрический свет. Тимур не следил за Димиными манипуляциями, он следил за тем, чтобы не сгорело мясо, и никакого дополнительного света для этого ему на самом деле не требовалось.

— Вот так теперь будет нормально. — Бай был доволен проделанной работой.

— А комары? — не отвлекаясь от шампуров, спросил Рымжанов.

— А так ведь нет их, — радостно сообщил Байкалов, прищурившись на огонь фонаря. — Видать, не сезон.

— Угу, не сезон. С каких пор? Ты не заметил, как они в доме зудели?

— Не обратил внимания.

— А я вот обращаю, и мне это определенно не нравится. Комар, не летящий на свет, по всей видимости, или не настоящий, или задумал какую-то гадость. — Тимур снял с огня три шашлыка и продолжил: — Надо бы охране отнести, пусть порадуются, а то неудобно, навоняли тут ароматами.

— Я отнесу. — Бай принял у Тимура шашлык и зашагал к домику у шлагбаума.

Сторожа, польщенные таким шикарным подношением, попытались налить Баю чарку, но когда он отказался, сославшись на дела, настаивать не стали. Когда Дмитрий возвращался назад, какое-то нехорошее, липкое чувство охватило его, заставило напрячься. Словно невидимый энамп пытался дотянуться до мозга, раскачать затаенные ниточки души.

— Тимур, у тебя нет никаких неприятных ощущений? — спросил сразу Дима у Рымжанова, как только вернулся к углям. — У меня очень неприятные и смутные…

— Я молчу, но и неприятные, и смутные уже давно… — начал Тимур, но резко замолчал и приложил палец к губам.

Он смотрел куда-то за спину Байкалову, в лесную тьму. Потом одними глазами показал, что у Дмитрия за спиной что-то не так. Медленно, чтобы не спугнуть, тот повернул голову. Сначала казалось, что там нет ничего, кроме черного участка леса, кажущегося еще более черным из-за яркого света фонаря. Но постепенно Бай смог различить оттенки черного. Громадный силуэт, не человеческий и не звериный, стоял неподвижно на границе света и тьмы. Удалось даже услышать, а может, это было только неуловимое ощущение, как лесной гость глубоко дышит. Не отрываясь и не шевелясь, Рымжанов с Байкаловым смотрели на странный силуэт, словно соревнуясь с ним, кто дольше выдержит эти гляделки. Наконец лесной гость тяжело вздохнул и растаял в темноте ночных деревьев.

— Это что было? — спросил Бай. — Медведей тут нет. Да и не такие они громадные.

— Не знаю, ой, блин, шашлык! — Тимур стал переставлять шампуры на мангале. — Не знаю я, что это или кто это. Но мне он не понравился. Я думаю, это на пирамидку, на гравитационный сигнал, лесные твари реагируют. Кто бы они ни были. Боюсь, ночь у нас будет веселая.

— Но ведь там, на набережной, на него только морфы сбегались? — наморщил лоб Бай.

— Ну, может, там все уже к нему привыкли… Ладно, пошли в дом, не хочу я тут шашлыки есть, дома спокойнее.

Тимур решительно собрал с мангала шампуры и, неся их, как букет роз, отправился в дом. Байкалов, все время оглядываясь, разыскал ведро с накопившейся дождевой водой и аккуратно залил угли. Над участком поднялись клубы пара. Они окутали пространство вокруг софита. Байкалов чертыхнулся и, охваченный тревожными предчувствиями, устремился к двери. Перед тем как выдернуть из розетки удлинитель, он бросил последний взгляд на освещенное место. В мороке поднявшегося тумана он явственно увидел мелькнувшую тень большого прямоходящего существа. Дмитрий резко дернул шнур и одним прыжком вскочил в дом. Стальная дверь за ним мягко закрылась, блокируя вход намертво.

— Черт-те что привидится, — буркнул себе под нос Байкалов.

Глава двадцать третья

— Пап, а Вероника почему на улице ждет? — Андрей, не выпуская ладони отца, пытался идти с ним в ногу по первому московскому снегу. — Можно же было прийти к бабушке и показать, как нервюры скальпелем вырезать!

— Что чем? — переспросил Вадим. Он все прекрасно понял, но услышать эти слова от сына никак не ожидал.

— Ну, пап, там все просто. Нервюры — они объединяются в кессон, это такой набор из трех лонжеронов: переднего, среднего и заднего и еще стрингеров. Но на моей модели мы немножко упростим конструкцию, достаточно трех лонжеронов. Ведь нагрузки совсем другие.

— Откуда ты это все знаешь? — Вадим даже остановился и с удивлением посмотрел на сына.

— Ну, про нервюру я прочел в журналах, а потом позвонил Веронике, она пришла к нам, бабушке там помочь, и мне рассказала. Но самое главное, Ника сказала, что надо резать из миллиметровой авиафанеры скальпелем. И сказала, что ты все достанешь, потому что сейчас настоящих скальпелей нет, а надо старый. Достанешь, да?

— Какое слово забытое «достанешь», — пробормотал Вадим. — Да, конечно, Андрюша достану, какие вопросы. Кстати, Вероника нас ждет возле дома, нашего дома. Я подумал, что надо, чтобы и женщина, пусть хоть чужая, все равно посоветовала. Надо чтобы все было у нас в доме гармонично. Я вот даже не знаю, как сейчас принято кухню обустраивать. Я бы вообще сделал из квартиры большой каминный зал. С алебардами и медвежьими шкурами на стенах.