Жестокая сказка - Сапегин Александр Павлович - Страница 3

— Пицца и суши еще куда ни шло, но как они водяру и шампанское сюда притащили? А если б они баб заказали? — начал закипать Керимов.

Петрович, начальник смены внутренней охраны «объекта», опустил глаза долу и виновато шаркнул ножкой. Лицо руководителя научного комплекса побагровело. Петрович сдавленно ойкнул, вздернутый за грудки взбешенным начальником.

— Твою мать! — заорал Керимов. — Ты на хера сюда поставлен? Устроили бордель в лаборатории! Я вам устрою Рождество! На неделю, вашу мать, нельзя одних оставить.

— Про водку и как ее протаскивают ваши сотрудники, я разберусь, накажу, кого надо, из своих… — Подполковник ловко освободился от захвата и отступил от Керимова на шаг. С лица начальника охраны исчезло простоватое крестьянское выражение, теперь на босса от науки смотрел подтянутый волевой человек с умными, проницательными глазами, привыкший командовать и строго спрашивать за свои приказы. — Я слежу за безопасностью, а не за моральным обликом сотрудников. Понятно? Допуск в операторский зал и на полигон только у твоих орлов! Развели, понимаешь, тут «бандерлогов», — процедил он сквозь зубы.

Скрипнув, открылась дверь в комнату отдыха и приема пищи, явив миру заспанную физиономию Сашка, математического гения и ведущего научного сотрудника коммерческого научно-исследовательского института с неудобоваримой аббревиатурой. Резко развернувшись на скрип, Илья Евгеньевич в бешенстве схватил молодого человека за загривок и, как нашалившего котенка, потащил за собой. Пьяненький Сашок, вышедший по малой нужде, повис на руке шефа, как сосиска, сообразив, что чем он меньше дергается, тем дольше живет. Керимов заглянул в комнату, вся веселая «бандерложья» компашка была здесь. Молодые сотрудники лежали вповалку на разложенном диване, в помещении воняло перегаром. Со стойким запахом не успевала справляться принудительная вытяжная вентиляция бывшего бункера.

— Хорошо отдохнули ребятишки, — чуть не смеясь, пробурчал Илья Евгеньевич, разглядывая Максимушкина Олега, подложившего под голову грязный зимний ботинок и светившего протектором на второй щеке. От комической картины желание у Керимова поубивать всех к чертовой матери прошло само собой.

Вернувшись в операторский зал и притащив за шкирку математика, он усадил его в одно из операторских кресел и пригвоздил тяжелым, не сулящим ничего хорошего взглядом:

— Сашок, ваша компашка, — начал Керимов, сопроводив фразу широким взмахом руки в сторону комнаты отдыха, — сейчас как никогда близка к тому, чтобы навсегда покинуть стены этого интересного заведения со следом от начальственного ботинка на заднице и трудовой книжкой в кармане брюк… — Он не закончил.

— Не-а! — В двери показалась растрепанная голова Алексея Ремезова. Громко шмыгнув, он провел рукой под носом. На рукаве осталась серебристая полоска. — Шеф, ты нас еще неделю поить будешь. — Мутный взгляд пробежался по помещению и остановился на перевернутой бутылке шампусика. Видя, как вытянулось от такого заявления лицо начальства, он поправился: — Может, с неделей я и перегнул палку, но похмелимся сегодня мы за ваш счет.

Начальство подавилось слюной и закашлялось.

— Мальчики, вы ничего не перепутали?

— Нет, мы в трезвой памяти, за рассудок и остальной организм я бы не стал ручаться, но, насколько помню, вчера мы собрали установку по новой, предложенной Олегом и Сашком, схеме. Кто-то на Новый год отдыхал, а мы чуть-чуть повпахивали. Теперь все работает чики-пуки. «Окошечко» открывается, конечно, не в Америку, но и без юсовцев есть чем удивить больших боссов! Там такие красоты, что закачаешься. И еще… — Алексей водрузил на нос очки и протопал к своему терминалу. Несколько щелчков по клавиатуре, на довольной морде главного оператора нарисовалась блаженная улыбка. — Прошу внимания на главный экран, картинка ничего не напоминает? — Картинка напоминала, и даже очень. Особенно ярко на ней выделялся краешек голубой планеты над горизонтом. Легкий ветер раскачивал макушки исполинских деревьев и гнал по небу облака. — Сашок, иди сюда.

Алексей дождался, когда к нему подойдет «обласканный» начальством математик, и, обняв его за плечо, высокопарным тоном сказал:

— Вот этот, несправедливо обиженный руководством, гений цифр составил алгоритм перемещения Андрея в «активной» зоне. В итоге мы ушли от моноблочной схемы установки и ввели поликомпонентную, с несколькими активными полями, попеременным вводом в работу метаматериальных поляризаторов и многоступенчатым квантованием. Приборы полгода назад зафиксировали только уровень нагрузки и не учли последовательного возбуждения внешнего поля. Снимаю шляпу перед вашей прозорливостью, шеф, но время действительно оказалось интересной штукой. Запуская разные блоки и меняя потенциал на внешнем поле, мы открыли «окна» в несколько миров и зафиксировали их параметры. Если судить о различных по мощности пусковых импульсах и отличающихся векторах приложения нагрузки, то во всех мирах время течет по-разному, и я не удивлюсь, что и направлено оно в разные стороны. Впрочем, Сашок сразу об этом сказал. Меня и его удивляет такая черная неблагодарность. Ведь это он задал вектор времени в последнем случае, жаль, конечно, что пробой в мир, куда попал ваш сын, съедает прорву энергии, и «окно» накопители держат не более пяти секунд. Но Олег обещает решить этот вопрос. Осталось избавиться от четырехступенчатого квантования и сгладить переходные процессы. Ну, расслабились мы от радости, но бить-то нас по заду зачем? Заканчивая свою речь, я хочу спросить об одной вещи. — Алексей обратился к начальству, поедающему лихорадочно блестящими глазами изображение на главном экране. — Похмеляться мы сегодня будем?

— Будете, — оторвался от экрана Илья Евгеньевич, ему хотелось задать парням сотни вопросов, и главный: как они смогли найти мир Андрея? Но с вопросами можно было подождать день-другой. — Только сначала, гхм, отмоете мне весь зал, Сашку разрешаю не участвовать в уборке.

— Сашок, мы, бандерлоги, великий народ, джунгли смотрят на нас. Мы все так говорим, значит, так оно и есть! — вспоминая Киплинга, хлопнул математика по плечу Алексей.

Оставив молодежь наводить порядок, Илья Евгеньевич прошел в свой кабинет, долго смотрел на телефон, установленный на его столе, а потом набрал длинный номер и поднес телефонную трубку к уху. После нескольких гудков на той стороне раздался щелчок.

— Слушаю. — В голосе ответившего человека сквозило сильное, явственно ощущаемое за тысячи километров раздражение.

— Здравствуйте, Константин Иванович, вас беспокоит Керимов…

— Учитывая, который час, причина, по которой вы меня беспокоите, должна быть очень серьезной, — перебил ученого невидимый собеседник. — Ваш центр выдал результат?

— Не совсем тот, на который мы рассчитывали…

— Если не тот, тогда что?

— Полученный нами результат намного серьезней.

В разговоре установилась пауза.

— Я жду продолжения, — раздалось через несколько секунд.

— Константин Иванович, продолжение не для телефонного разговора.

— Настолько серьезно? — Раздражение исчезло, сейчас в голосе собеседника было удивление.

— Более чем!

— Хорошо, я вам верю, усильте меры безопасности и ограничьте круг лиц, знающих о ваших работах, еще раз предупредите всех сотрудников о необходимости соблюдать секретность. Я направлю к вам начальника службы моей безопасности, он все организует и наладит контроль, как того требует ситуация. Сейчас у меня нет времени разговаривать, надеюсь услышать подробности при встрече. На этот номер больше не звоните. До свидания.

И, не дожидаясь ответа, абонент отключился.

Галузинский махнул рукой водителю служебного автомобиля и спустился в подземный переход. Перейдя на другую сторону дороги, начальник внутренней охраны института достал из кармана мобильник и нажал на кнопку вызова.

— Алло, — раздался в трубке приятный женский голос.

— На плотине прорыв, — будничным голосом сказал Петрович.