Не остаться одному - Верещагин Олег Николаевич - Страница 4

То ли по наитию, то ли еще как, но дырку мы прорезали – в самый раз пролезть и, вывалившись в нее, плотно прислонили кожу на место. Посидели у колеса, прислушиваясь и присматриваясь. Дул ветер – сильный и теплый, шумели неподалеку деревья. Небо было чистым. Я нашел взглядом Полярную.

– Идем на нее, – шепнул я Дейне. – Пошли…

…До рощи за лагерем мы добрались без приключений. Там лично мне стало не по себе – отовсюду слышались стоны, вздохи, завывания. Неподалеку что-то плескалось, кто-то ревел. Будь моя воля – мы бы забрались куда-нибудь на дерево, заночевать. Но в том-то и дело, что сейчас вопреки разуму нужно было как раз идти ночью.

Дейна, конечно, тоже боялась, хотя я и отдал ей толлу – какая-никакая, а защита. Но шла следом молча и бесшумно, никак не реагируя на все угрожающие звуки. Да, если вдуматься, большинство из них вряд ли были угрожающими на самом деле…

…Я провалился в грязь по колено, ткнувшись в тростники. За ними тихо плескалась вода.

– Река, – сказала за моим плечом Дейна. Я раздвинул камыш.

Перед нами в самом деле была речная поверхность, в которой ярко отражалась луна. До соседнего берега – шелестящей черной стены таких же, как здесь, камышей – было метров сто. Но по этой глади неспешно крейсировали отлично видимые теперь источники того самого плеска и рева.

Крокодилы. Или что-то вроде. Их было много, и были они офигеть какие огромные.

– Вот твари, – процедил я. – Отмель… пошли, Дейна, ниже по течению, там глубина… и их там не должно быть…

Мы полезли через камыш, то и дело проваливаясь в грязевые ямы, но при этом стараясь не слишком шуметь. Какая-то здоровенная тварь с визгом, ревом и хрюканьем рванула мимо нас откуда-то из грязи – мы едва не рванули с таким же визгом в другую сторону.

– Кабан? – выдохнула Дейна, держась за мое плечо. – Какой огромный…

– Энтелодон, – вспомнил я название водных кабанов. – Он неопасный… – вот в этом я как раз не был так уж уверен. – Пошли, пошли…

– Эти сволочи плывут за нами. – Дейна указала толлой на воду. «Сволочей» во множественном числе я не увидел, но один крокодил действительно плыл параллельным курсом. То ли по своим делам, то ли имея в виду нас.

Река стала еще шире (хотя и не намного), а крокодил внезапно наддал и ушел вперед с сильным отрывом. Мы переглянулись, и я вошел в воду первым, разгребая ее руками перед собой. Когда стало по живот – оттолкнулся и поплыл. Дейна быстро нагнала меня и двинулась рядом, ритмично взмахивая руками – в одной был зажат нож.

Нельзя сказать, что я не боялся. Но страх был каким-то глухим и не особо беспокоящим, словно боль в заживающей ране.

Никто не тронул нас на этой переправе. Никто и не заметил того, как мы, тяжело дыша – не от усталости, а от волнения, – выбрались на берег и исчезли в камышах…

Если честно, это все не очень походило на Иран, который я себе представлял как равнинную пустыню. Вместо этого мы шли через субтропический лес, поднимаясь постепенно вверх и вверх, а с проплешин впереди поднимался горный хребет.

– Эльбарс, – сказала Дейна, – а за ним – Каспий. – Она, кажется, знала географию не хуже Танюшки. – Если возьмем западней, то выйдем на Кавказ, но это далеко и опасней. А здесь есть риск никого не встретить, на побережье появляются только казачата из Астрахани…

– Лучше пойдем к Каспию, – предложил я. – Кавказ кишит урса… А там как-нибудь.

– Авось, как вы любите говорить, – подколола она меня, поворачиваясь. Она шла первой. Еще утром мы соорудили себе набедренные повязки, а Дейна вдобавок – накидку на плечи.

– А что, – улыбнулся я в ответ, – авось – это великая вещь… Слушай, мы себе ноги не посбиваем?

– Я бы не сказала, что ты такой неженка, – хмыкнула Дейна. – Ниггера того ты уработал здорово… Есть охота. – Она сменила тему резко и неожиданно.

– Пошли, – кивнул я ей, – стоя на месте, мы так и так ничего не отыщем…

Финики – и в офигенном количестве – мы нашли там, где начался уже настоящий подъем в горы. Я никогда не ел свежих фиников, и то ли с голоду, то ли как объективная реальность, но они показались мне очень вкусными, а главное – были сытными. Набрать их, правда, было некуда, кузовок сделать не из чего, но такие же пальмы видны были и впереди-дальше.

Не знаю, сколько мы прошли за день. Погони не было слышно, а после суток на ногах мы буквально падали и, едва начало темнеть, завалились в какую-то расщелину, куда накидали по максимуму травы – как раз хватило, чтобы утонуть в ней, как в пуховой перине. И все-таки я не спал еще какие-то минуту или даже две.

И думал – думал, что пока все хорошо. Но это еще не значит, что так будет и дальше.

Я проснулся от того, что Дейна хотела зажать мне рот, именно хотела. В нашу расщелину лился утренний свет. «Что?» – спросил я глазами. «Урса», – так же ясно ответил мне ее взгляд.

За ночь трава, конечно, не успела высохнуть и, на наше счастье, не шуршала. Я добрался до края…

…Урса двигались косой частой линией снизу. До щели, в которой мы сидели, им оставалось метров сто, не больше. И было ясно, что мимо нее они не пройдут.

«Зароемся в траву», – показал я. Дейна быстро закивала. Я забросал ее травой, нашарил толлу и закопался сам, постаравшись, чтобы сверху трава осталась примятой: вдруг решат, что заночевали и ушли?! Надежда была призрачной – но все-таки…

Сквозь спутанные былки травы было видно небо над краем расщелины. Метались, прыгали острые, колючие мысли. Не страх – нет.

Две головы наверху. Без масок, но сами – как страшные маски.

Напряжение свело меня в комок. Дейна, кажется, уже вовсе не дышала.

Урса – один из тех двоих – соскочил вниз и принялся ворошить сено ассегаем.

«Вот и все», – холодно подумал я, вскакивая на ноги.

Урса ничего сделать не успел – я вогнал толлу ему в солнечное сплетение: снизу вверх, по рукоять. Перехватил ассегай – и тот, который стоял на верхнем краю, повалился вниз несобранным мешком с ассегаем в груди.

– Вверх! Бежим! – быстро скомандовал я, выскакивая наружу. Дейна вылетела без моей помощи – и я увидел, как она перебросила через себя в расщелину попытавшегося ее схватить урса. Замахнувшегося на меня ассегаем (а убивать-то они нас не хотят… плохо…) я уложил двойным прямым в корпус.

Мы рванули вверх по камням. Но в тот миг с отчетливой ясностью я понял: мы бежим лишь потому, почему бежит от охотников зверь. Не потому, что надеется спастись.

Потому что страшно не бежать.

Страшно сдаться без боя…

Урса окружали нас на бегу – петлей. На равнине, пожалуй, нам удалось бы от них оторваться за счет скорости или выносливости. Но ни я, ни Дейна не привыкли бегать в горах, где то подворачивались под ноги камни, то попадались расщелины.

Дейна бежала впереди. И сперва, когда она остановилась и подалась чуть назад, я подумал: увидела заходящий спереди второй отряд урса. Но уже через секунду понял свою ошибку.

Впереди были не урса. А… пустота.

Сначала я в каком-то умоисступлении совершенно спокойно подумал: «Край земли» и лишь потом понял, что это всего лишь обрыв. Метров десять шириной и глубокий. На дне среди камней щетинились чахлые кустики.

Я оглянулся. Урса перешли на шаг. Они тяжело отдувались.

– Недолгая нам выпала свобода, – горько сказала Дейна. – Ну что ж… Рабыней я все-таки не буду… Прощай, Алек. Ты отличный парень.

Ее лицо стало вдохновенным и решительным. Словно в том танце, который танцевали мы с нею вместе назло урсам, она оперлась на левую ногу – и прыгнула, раскинув руки, вперед. Прямо в восходящее солнце.

На миг мне показалось, что она взлетела…

…Я боюсь высоты. Очень боюсь. Чтобы преодолеть этот страх – этот, а не страх смерти! – мне понадобилось две секунды.

Урса хватило и этого.

Это снова был сарай. Практически такой же, как тот, на Кавказе… Типовые они тут у них, что ли? По всему свету настроили?