Беру все на себя - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 38

— Понял. Отошью, — тут же отозвался Мишка. — Скажу, что без воеводы Корнея ничего решать нельзя.

— Так! Верно понимаешь. Пленных охранять я твоих опричников наладил, а старшим над ними поставил Дормидонта. Он хоть и заика, но дело знает. Ну и Кузьма… ты с ним сам поговори — я его от болтов и стрел отрывать не стал, но дело у него, похоже, наладилось, помощники есть, так пусть теперь оторвется и разберет оружие из добычи, да и прочее железо посмотрит, что там найдется. Сюха, ты тоже этим займись!

— Я бы лучше с Треской… — Арсений под взглядом десятника прервался на полуслове и согласно кивнул: — Займусь.

— Конечно, займешься, а куда ты денешься? — Похоже, Егора разозлила попытка Арсения возражать в присутствии Мишки. — Оружие от остальной добычи отделить! Не хрен его чужим раздавать!

— А…

— А будут кочевряжиться — в морду без разговоров! Оружие пойдет только по слову Корнея!

— Да не о том я! — Арсений раздраженно отмахнулся. — У лесовиков и огневцев уже своей добычи набралось, там и оружие есть.

— Тут ничего не поделаешь. Что с бою взяли, то взяли.

— Да Треска же трех коней привел! — не пожелал успокаиваться Арсений. — Хорошие кони, строевые. На хрена они лесовикам? Я уже подкатывался с обменом, так они оружие требуют, ничего другого брать не хотят.

— Значит, ждем Корнея. С оружием без него решать не будем.

«Опаньки! Это что же, мистер Треска и впрямь свою дружину завести вознамерился? Похоже, намеки лорда Корнея упали на благодатную почву. Но Треска же не может не понимать, что без крещения ему воеводское боярство не светит… Выходит, „Париж стоит мессы“? А как на это Нинея посмотрит? Блин, или дед знает что-то, чего не знаю я, или он с огнем играет! Одно дело мальчишек учить — тут Нинеино воздействие еще как-то компенсировать можно, и совсем другое дело — вооружать взрослых лесовиков… А с другой стороны, через таких вот, как Треска, можно постепенно взять под себя все Погорынье без кровопролития. Сами поднесут на блюдечке с голубой каемочкой».

— Теперь насчет еды, — продолжал Егор. — То, что с собой из Ратного взято, надо бы поберечь — неизвестно, что еще дальше будет, но ораву-то нашу кормить надо. Рыбы огневцы взялись наловить, но одной рыбой сыт не будешь…

— Погоди, Егор! — прервал десятника Мишка. Тот поморщился, то ли от того, что его перебил мальчишка, то ли от того, что Мишка опустил уважительное обращение «дядька», но ничего говорить не стал. — Про еду я понимаю, но давай сначала с другими делами закончим. Откуда Треска коней добыл? Да и дозоров он должен был две штуки перебить, а Арсений мне сказал, что три.

— Скажи, Сюха, и это сотник? — Егор обратился к Арсению так, словно Мишки здесь и не было. — Да меня так и жена не перебивает! Только дочки, и то младшие, что поглупее.

— Да ладно, научится еще…

— Ну-ну… Так вот я и говорю: огневцы тут неподалеку место рыбное нашли, и сеть у них с собой небольшая есть, но одной рыбой сыт не будешь. — Егор говорил таким тоном, словно его и не перебивали, а Мишка почувствовал, что краснеет. — Надо бы мясца добыть. Лучше всего было бы это людям Трески поручить… И отроков им в помощь дать, того же Якова с разведчиками. Только вот самого Треску совсем другое интересует.

Той ночью они не только два дозора полочан вырезали, а еще, нас не спросясь, Треска десяток своих людей послал мимо Пинска вверх по Струмени. Там они еще один дозор взяли, но до рассвета убраться подальше от полоцкого войска не смогли и напоролись на конный разъезд. Там бы им всем и сгинуть, да больно уж они ловки из луков стрелять, если недалеко, да и полочане от неожиданности сплоховали. Короче, привезли они с собой двух своих убитых и раненого и трех добрых коней привели, да оружия всякого с доспехами натащили. Теперь Треска сам не свой — разохотился воевать! В открытом бою лесовикам счастья не видать, и он это понимает, а вот так, ночью подкрасться или засаду устроить, им в самый раз. И добыча — только их, ни с кем делиться не надо. Так что послать десяток охотников — свежатинки добыть — Треске вроде как не с руки.

— Так… дальше… — Егор поскреб в бороде, словно припоминая, что еще надо сообщить Мишке. — От людей Трески, которых послали ребят пропавших поискать, пока ничего. Так что ждем.

— Стыдоба, — проворчал Арсений. — Я уж и не упомню, когда такое было, чтобы пять человек пропали неизвестно куда.

— Да, Сюха… тут мы того… обделались по самы уши. Корней нам за это… м-да…

Оба ратника выжидающе уставились на Мишку, будто ждали, что он заранее предскажет им реакцию Корнея на столь удручающее обстоятельство, как пятеро без вести пропавших.

— Ну мне-то он точно второе ухо оборвет, мои же люди пропали, — «обрадовал» Мишка собеседников. — А если еще и догадается, что все можно было ловчее сделать да с меньшими потерями… так и вовсе…

— Ловчее? — Егор переглянулся с Арсением, и Мишка готов был поклясться, что оба они ожидали от боярича «чего-то эдакого», сами не знали чего, но ожидали. — И в чем же это мы так неловки оказались?

Разочаровывать ратников боярич не стал и изложил им свои соображения относительно «походного ордера» захваченных ладей и ошибки при планировании операции. Про бомбардировщики Второй мировой он, естественно, упоминать не стал, а вот про пиратов, нападающих на отставшее судно (Егор при этом как-то странно пошевелил усами), и про хищников, отбивающих от стада одно животное, поведал как мог красочнее, получив в награду невнятное, но явно одобрительное междометие от Арсения и пару кивков от Егора. Ошибку в планировании, превратившую отступление в самый кровавый этап операции, Арсений попробовал было оспорить: всего, мол, не предусмотришь, но был прерван Егором, причем прерван с нескрываемыми злостью и досадой.

О своем же неправильном поведении Мишка умолчал. Вот не повернулся язык об этом говорить, и все тут. Да, его в последнее время часто и справедливо упрекали в том, что лезет в драку как рядовой. Да, именно его ошибка привела к пропаже пятерых отроков. Да, Корней, скорее всего, это поймет… Но что-то (и вовсе не страх или застенчивость) заставили его промолчать — почему-то разговор на эту тему показался ему совершенно неуместным.

После нескольких уточняющих вопросов Егор впал в мрачную задумчивость, а Арсений, наоборот, вдохновился:

— Это ж как получиться могло бы! Промеж ладей погоне не сунуться — веслами забили бы, спереди не зайти — там другая ладья, а сзади насады огневцев прикрыли бы. Выходит, что только с одного борта напасть могли, а уж с одной-то стороны мы отбились бы…

Егор что-то ответил Арсению, потом они заспорили о чем-то… Мишка не слушал. Бывают такие моменты: раз — и мозаика сложилась! Мгновенно стало понятно: и то, почему разговор о собственных ошибках сотника Младшей дружины был неуместен, и то, почему он не знал, чем занять отроков, хотя дел было невпроворот, и то, почему разговор сейчас идет в узком кругу без приглашения поручиков, Семена Дырки и Трески, и… то, какой он — Михаил сын Фролов из рода Лисовинов — дурак!

Все стало совершенно очевидно и, как это всегда в подобной ситуации случается, оставалось лишь удивляться: как это столь явные вещи не были замечены раньше. Толчком послужило озарение: Егор ДОКЛАДЫВАЛ! Да, по форме это был разговор старшего с младшим. Младшим по возрасту, по боевому и жизненному опыту, но не по положению, не по статусу. Десятник Егор докладывал сотнику и старшему здесь и сейчас представителю боярского рода о сложившейся ситуации и происшествиях, имевших место во время отсутствия (дрых же без задних ног) боярича Михаила!

На свое положение первого по знатности Мишка сделал заявку еще на Княжьем Погосте, когда решалось, как и кто будет судить иуду Спиридона. СЛОВО БЫЛО СКАЗАНО:

«Господин воевода Погорынский на том берегу Случи, все бояре там же, а из бояричей старший я! Я буду судить, я буду и ответ держать перед воеводой, а доведется, так и перед князем Вячеславом Владимировичем! Ибо сказано: „В смерти волен только князь!“ И если он захочет узнать: был ли перед казнью суд, кто судил и как судил — отвечу! Князь меня знает, и роду я не худого!»