Ангелы Миллениума. Игрушка наудачу - Шелонин Олег Александрович - Страница 62

— Машка! Вот где ты! — К девушке подбежал рыжий патлатый юноша лет двадцати. — Наконец-то нашел.

— Уйди!

— Маша, это все ложь! Я уже знаю, что тебе эта стерва наговорила. Мне Валька Одинцова только что сказала. Не верь. Не спал я с Катькой. Это она специально меня оговорила, чтобы с тобой рассорить. Нашла кому верить! Она с седьмого класса ко мне клеится, но мне-то нужна только ты! Неужели непонятно?!!

— А где ты вчера весь день был? А ночью? Я вся обзвонилась. И на домашний, и на мобильник… Почему мобильник молчал?

— Да на даче я был с предками! Припахали они меня. Картошку копал. Вот, посмотри, все в мозолях, — протянул он ей руки.

Ладони юноши действительно были в волдырях, какие-то из них уже лопнули.

— А мобильник…

— Да зона там такая! Ни хрена не берет. Заработались допоздна, на последнюю электричку не успевали, вот и пришлось с родителями заночевать на даче. Я пытался несколько раз звонить, так у меня мобильник вообще сел. Да ты у Мишки Волопаева спроси. Ты же его знаешь. У него дача рядом, он вчера тоже картошку копал.

— Ой… Саня… — Девушка опять заплакала, только на этот раз уже от счастья.

— Глупая ты у меня. — Парень сел рядом, обнял свою подругу за плечи и ласково поцеловал в мокрую от слез щеку. — Все, с этим пора кончать. Завтра идем в загс и подаем заявление, пока не пришла еще какая-нибудь клуша с очередной сказочкой.

Перед глазами Валентина опять все завертелось, и он оказался в зале до боли знакомой квартиры Вали Одинцовой. А вот и она. Выскочила из своей спальни, спешит на звонок в дверь. Из прихожей раздаются звонкие голоса:

— Валька! Ты была права! Он меня любит! Мы только что подали заявление в загс.

— Я же тебе говорила!

Девушки прошли мимо Валентина в сторону спальни.

— Возьми, — совала по пути девушка Вале сверток, упакованный в целлофановый пакет. — Эта игрушка принесла мне удачу! Пусть и у тебя с Игорем все будет хорошо. Чтобы тоже женились, чтобы детей было много!

— Да у нас и так все хорошо, — засмеялась Валя.

В дверь раздался еще один звонок.

— Какой сегодня наплыв гостей. Подожди.

Девушка кинула сверток с игрушкой на стол, скользнула обратно в прихожую, и оттуда раздался восторженный вопль закадычного дружка стажера:

— Валька! Дай я тебя расцелую! Все! Кредит взял! Что бы я без вас с Женькой делал?!

В зал Пашка внес одноклассницу буквально на руках. Увидев, что она не одна, стушевался, осторожно опустил ее на пол.

— Вы не подумайте чего, — начал неуклюже извиняться перед Машей.

— Чего перед ней-то извиняешься, — засмеялась Одинцова, — вот если бы мой Игорь тут был, то…

— Он набил бы мне морду, — покаянно мотнул головой Пашка. — Все! Теперь мне немного удачи, чтобы земля не ушла. А то расчухаются, какое классное место под постройку я нашел, — тут же цену взвинтят!

— Если б расчухались, то уже взвинтили бы, — успокоила его сияющая Маша.

— Держи! — Валя сдернула со стола пакет. — Дареное, говорят, не передаривают, но тебе он нужнее. Машка говорит, что здесь удача. Мне и так всегда везло, а тебе она не помешает.

Павел осторожно развернул пакет и вынул из него черную эбеновую подставку, на которой горкой лежали мелкие разноцветные детали неведомого механизма.

— Похоже на пазлы. Только объемные. Что это?

— Не знаю, — пожала плечами Валя. — Попробуй из них чего-нибудь собрать.

— И у тебя все получится, — подбодрила одноклассника подружки Маша. — Тебе ж говорят: это игрушка на удачу.

Валентин с болью в сердце смотрел на черную ауру негатива неинициированной ведьмы, которая на мгновение обволокла тело его друга и поспешно нырнула обратно в артефакт…

Перед глазами стажера опять все завертелось, но теперь информация лилась в него широкой рекой с огромной скоростью, мелькая, как в калейдоскопе. Вот Пашка собирает на почему-то позеленевшей подставке дом и летит, сброшенный с крыши внезапным шквалом, вот она уже в руках Валюни Одинцовой, которая со своим избранником рассматривает странную конструкцию на подставке, напоминающую подожженную петарду, и потом взрыв, разметавший окровавленные, опаленные тела новобрачных и их гостей. Еще более странную конструкцию на подставке держит в руках уже Сашка Пушкарев — студент биофака, — а вот он уже корчится в предсмертных судорогах, убитый смертоносным вирусом, вырвавшимся на волю. Вирусом, созданным им же самим. Затем появилась взорванная машина Женьки Караваева около офиса банка, отстроенного по его же проекту, горящий в огне Мишка Селиванов, прижимающий к себе проклятые пазлы в надежде, что очищающий огонь остановит череду смертей, но темная аура, подпитываясь этими смертями, становилась все чернее и гуще. Вот покореженная «ауди» Лешки Черныша, и вот, наконец, он, Валентин, распятый на горящем кресте. А затем появились глаза величественной женщины, с немым укором смотрящей на маленького мальчика, нервно теребящего ухо огромной крылатой собаки. Малыш прятал глаза, виновато съежившись под укоризненным взором матери. Она действительно была чем-то похожа на Марию. Только глаза у нее были более мудрые и бесконечно грустные.

— Дяденька…

Валентин встрепенулся. Он опять сидел на скамейке в парке под палящими лучами июльского солнца.

— …Вы меня простите? — робко спросил мальчик.

Стажер вынул из пакета пазлы. Они опять изменились. На лазурной подставке, омываемой волнами черной ауры, стоял хрустальный шар, внутри которого падали белые хлопья снега. Семаргл глухо заворчал, вытянул розовый язык и лизнул игрушку, которая тут же засверкала как новенькая. Пес пошаркал языком по нёбу, поморщился и плюнул огненным сгустком, сделав в асфальте дыру. Валентин перевел взгляд с Семаргла на мальчика.

— Мои друзья погибли… но ты же не хотел никому зла…

— Нет, дяденька, не хотел. Честное слово, не хотел! Можно, я ее заберу?

— Так она и так твоя.

— Нет, дяденька, я ее подарил. Она теперь не моя. Но если я ее домой не принесу, то мама меня еще сильнее накажет, — шмыгнул носом малыш, и глаза его опять наполнились слезами.

— Да-а-а… предтечи, предтечи, а тут мама накажет, — вздохнул Валентин. — Вот тебе и предтечи. Держи свою игрушку, пацан, — протянул он артефакт малышу, — я тебе ее обратно дарю. Только будь с ней поосторожней, не разбрасывай где попало. Игрушки богов простым смертным порой боком выходят.

— Уй, дуга-а-ак! Уй, дуга-а-ак! — донесся до стажера плачущий стон Тора. — Это же добгый джинн из бутылки. Хотя бы тги желания спгосил!

Гном начал биться головой о соседнюю лавку.

— Спасибо! — расцвел малыш, принимая игрушку. — Меня мама с папой всегда учили, что неблагодарным быть нельзя. Хотите, я вам что-нибудь взамен подарю?

— Ну уж нет! — покрутил головой Валентин. — Хватит с нас подарков. От одного не знали, как избавиться.

— Уй, дугак! — еще громче взвыл гном.

— А холите, я вам скажу, что вас ждет в будущем? Я уже умею в него заглядывать. — Чувствовалось, что малышу очень хотелось отблагодарить доброго дядю.

— Я тоже умею предсказывать будущее, — усмехнулся Валентин. — Хочешь, я скажу, что ждет тебя впереди, если ты откроешь мне мое будущее?

— Что? — опешил мальчик.

— Хорошая порка. Так что беги домой, пацан, порадуй маму. Ну а мне… понимаешь, неинтересно жить, если заранее знаешь, что ждет тебя впереди. Я хочу идти своим путем. Ну давай, малыш, с богом! Хотя кому я это говорю!

— У предтеч, создавших эту вселенную, — прозвучал в голове раскатистый голос Семаргла, — тоже есть свои боги. Ты правильно поступил, человек. Мои хозяева это учтут, когда придет пора решать судьбу твоего мира.

Из пасти гигантской собаки высунулся огромный красный язык, накрыл им стажера и смачно лизнул, пройдясь по всему телу. Затем Семаргл плюнул на землю огненным сгустком, полюбовался на еще одну дыру, проплавленную в асфальте, и повернулся к малышу:

— Нам пора.

Мальчик помахал на прощанье Валентину рукой и вместе с собакой растаял в воздухе, а юноше вдруг почему-то стало так легко, что… Он не сразу сообразил, почему ему так легко, а когда сообразил, начал хлопать себя по телу.