Воздушные пираты - Стюарт Пол - Страница 12

Каулквейп остался стоять на улице в одиночестве и чувствовал себя абсолютно потерянным. И что теперь? Он повернулся и побрёл назад тем же путём, что пришёл. Сколько ему оставалось быть здесь? День? Неделю? Может, больше, а потом его выгонят, и вместе со своими жалкими пожитками он влезет в корзину, чтобы отправиться обратно в Нижний Город навсегда.

— Ну, Каулквейп, — сказал он себе, — ты найдёшь самый тёмный, пыльный угол в Главной Библиотеке, а там — кто знает? — И храбро улыбнулся. — Может, они забудут обо мне, как обо всех этих свитках!

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ВНУТРИ И СНАРУЖИ

В Обеденной Башне механически |зазвонил громадный гонг. Все двери школ и колледжей Санктафракса распахнулись как одна, и голодная толпа болтающих профессоров, подмастерьев и помощников устремилась на обед. Опустив голову, с колотящимся сердцем Каулквейп присоединился к ним. Он проскользнул в столовую, где царили гвалт и суета, взял латунную миску и деревянную тарелку со стойки и смешался с бурлящей толпой, ожидавшей обеда.

Прошло уже десять дней, с тех пор как Профессор Темноты попросил Каулквейпа о помощи. Всё это время парнишка прятался, забиваясь в пыльный угол Главной Библиотеки вместе со своими любимыми свитками. Он с головой погружался в фантастические рассказы и легенды, которые в них находил. Никто его не беспокоил, и он рисковал лишь время от времени совершать вылазки за едой — пирог чистильщика туалетов, оброненная подмастерьем по рассеянности тильдячья колбаса.

Но вот уже по меньшей мере сутки, как у него маковой росинки во рту не было. Когда бедняга услышал звук обеденного гонга, голод взял своё. Ему так хотелось есть, что он был готов рискнуть всем ради миски горячей, вкусной, остренькой похлёбки из тильдера, рискнуть даже тем, что подмастерья из Колледжа Облакологии могут поймать его и выгнать из Санктафракса навсегда.

За длинными высокими столами ждали старших профессоров. В галереях учёные и старшие подмастерья шумно толпились вокруг больших общих котлов. А в яме, внизу, галдящие слуги толкались и кричали вокруг труб с похлёбкой, которые тянулись от огромного центрального котла. Пробиваясь сквозь шумную толпу, Каулквейп непроизвольно подслушивал обрывки разговоров.

— На Кафедре Психоклиматических Исследований подтвердили, что на днях действительно была буря чувств, — болтал один из подмастерьев. — И мы до сих пор ощущаем последствия.

Его коллега кивнул.

— Знаю, — сказал он. — Я вот думаю, очистится ли теперь небо когда-нибудь?

Во мраке, который упал той ночью и более не рассеивался, в Край поступала всё более и более предательская погода. Дождь — на чувствометрах в башне Лофтус и на чердаке Кафедры Психоклиматических Исследований был отмечен тёмно-синий цвет — вызвал взрыв массового горя во всём округе. Плотный и маслянистый туман временно превратил жителей некоторых районов Нижнего Города в глухонемых, в то время как прошлой ночью сильный ливень привёл к вспышкам жуткого насилия среди глыботрогов в воздушных доках.

Резкая перемена погоды вывела на сцену до сих пор непрестижную Кафедру Психоклиматических Исследований. Его декан, дородный мужчина, редкостная, надо сказать, канцелярская крыса, по имени Люд Сквомикс, теперь с важным видом восседал во главе длинных обеденных столов и выковыривал мясо из зубов, прекращая это занятие только затем, чтобы громко рыгнуть.

— Я думаю заполучить место на Кафедре, — говорил третий подмастерье. — В наши дни все происходит именно там. — Он украдкой оглянулся. — Слышал, ветроведы и дождеведы формируют коалицию.

— Пфф! Ну и флаг им в руки, — фыркнул его товарищ, — все они неудачники, прошло их времечко.

Вся столовая была взвинчена разговорами в таком духе. Уже привычным стало составление заговоров и контрзаговоров. И вдобавок ко всему этому, ходили другие слухи, которые не могли игнорировать даже самые спокойные и равнодушные к сплетням учёные.

Наверху, в галерее Колледжа Дождеведения, старший подмастерье повернулся к соседу:

— Я слышал, он что-то задумал. Что-то подозрительное!

Каулквейп насторожил уши.

— Что-то подозрительное? — переспросил его приятель. — Как, неужели сам Верховный Академик?…

— Вот именно, — кивнул старший подмастерье. — Мне кое-кто намекнул, что он кого-то держит взаперти у себя, в Школе Темноты и Света. Поговаривают, нашёл его в Каменных Садах, и я вполне в это верю. Гостенек выглядит как бродяга и ничего не говорит, но может одним взглядом всю кровь заморозить у тебя в жилах.

— … Совершенно безумный, судя по тому, как он кричит, — крикнул вниз подмастерье-облаколог с верхней галереи. — Он воет!

— Воет? — в один голос переспросили подмастерья-дождеведы.

— Как лесной волк, — продолжал облаколог, — каждую ночь. На вашем факультете, конечно, не слышно, но по всему Колледжу Облакологии разносится эхо. Это просто жутко.

Каулквейп нахмурился. До его укромного уголка в библиотеке, где он прятался, тоже доносились эти странные завывания, но он не связывал это с тем типом с пустыми глазами, которого встретил вместе с Профессором Темноты в то грозное утро.

Потихоньку пробираясь к трубам с похлёбкой, Каулквейп продолжал думать о незнакомце. Судя по сплетням, таинственный незнакомец был не кем иным, как Прутиком, молодым капитаном воздушных пиратов, которого лишь несколько недель назад чествовали в Санктафраксе как героя. Говорили, что, должно быть, там-то с ним и произошло нечто непонятное, необъяснимое, отчего он онемел и впал в прострацию. Ещё любопытнее было то, что, по слухам, Верховный Академик дал ему звание Помощника Профессора Света.

Толпа медленно двигалась к трубам с похлёбкой. За спиной у Каулквейпа два младших под-мастерья-ветроведа оплакивали свою судьбу.

— Измерять скорость ветра, измерять и ещё раз измерять, — жаловался один из них, — а профессор-то какой тиран!

— Мерзкий тип, — согласился его приятель.

Каулквейп вздохнул. «По крайней мере у вас есть определённость в будущем, — с горечью думал он. — Не то что я». Он вздрогнул, когда латунная миска выскользнула у него из рук и загрохотала по каменному полу.

Дождеведы и облакологи, стоявшие вокруг него, с удивлением уставились на тщедушного вихрастого паренька.

— Ну, правда, мы хоть не младшие слуги, — презрительно прокомментировал произошедшее один из ветроведов.

— Из Нижнего Города, — высокомерно бросил другой.

— О небо! — раздался вдруг возглас во главе длинных столов, и все головы повернулись в ту сторону. Возглас принадлежал Люду Сквомиксу, который чуть не подавился мясом. — Кто бы мог подумать? — Он аж слюной брызгал.

Кто-то от удивления уронил графин.

— Зуб даю, — воскликнули рядом, — это ведь он.

Все смотрели на самый главный из длинных столов. Там, где питались самые выдающиеся учёные, появился Профессор Темноты, он вёл за собой таинственного юношу с неподвижным взглядом, которого и усадил на свободное место.

Подмастерья совершенно позабыли о стоявшем среди них младшем слуге.

— Я просто не верю, что это Прутик, — послышалось замечание одного из них. — Я имею в виду, ты только взгляни на него!

— Как безумный, — согласился второй.

— И его ещё собираются сделать Помощником Профессора Света! — заметил третий. — Не хотел бы я быть его учеником.

— Да уж, — рассмеялся первый подмастерье-дождевед. — Определённо, для ливня всего двух капель не хватает. — И все разразились хохотом от этой профессиональной шутки.

Все, кроме, разумеется, Каулквейпа. Пустоголовые подмастерья не видели ничего, кроме внешности, в то время как Каулквейп смотрел глубже. Что-то было в этом молодом Помощнике Профессора — некий отблеск острого и проницательного ума в странных глазах. Возможно, Прутик совсем и не лишился рассудка, внезапно осенило Каулквейпа. Возможно, его взгляд просто обратился внутрь.