Лекарь - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 43

Секира ему понравилась – при его мощи он мог практически пополам разрубить этой штукой любого противника, только б попасть. Но вот таскать эту орясину, как и боевой топор с дыркой на лезвии, он не собирался. Эти штуки использовали профессиональные военные в регулярных войсках для боя в строю с тяжеловооруженным противником, наглухо закованным в броню. Врежь таким по кумполу – не разрубишь, зато башка в этом ведре так о шлем трахнется, что потом врага можно спокойно добить и простым ножиком. А то и мозги вылетят при удаче. В общем-то тренировки с этими убойными штуками имели чисто ознакомительный характер – пользоваться ими Влад особо не собирался.

Вот кистени ему приглянулись – небольшие шипастые шарики из металла на цепочках, соединенные с короткой полуметровой рукоятью. Это оружие было очень эффективно и против латников, и против легких пехотинцев – у всех народов были подобные приспособления для «умиротворения» пришедших без спроса нежелательных гостей. Такой штукой можно было и выбить оружие, и раздробить кости через кольчугу, не пробивая ее. Ими можно было работать одновременно двумя руками, тогда эффективность воина, похожего в этот момент на вращающуюся ветровую мельницу или вертолет, увеличивалась многократно. Если катана служила исключительно для убийства, удар – и смерть, то при их помощи можно было оглушить и травмировать противника, взять его в плен. Так что больше времени Семен и Влад посвятили изучению приемов боя с кистенями. Кстати, самым главным в этом оказалось – не посносить башки рядом стоящим товарищам.

В целом стиль боя с кистенями чем-то напомнил Владу работу с нунчаками (он когда-то занимался с ними) – те же цепочки, те же возможности резко менять направления и создавать веер защиты перед владеющим этим страшным оружием, через который пробиться было трудно. Влад с интересом смотрел, как Семен вертелся с ними, как будто был окутан коконом, создаваемым проносящимися вихрем бугристыми шарами. В конце концов и тренер и ученик приустали. Над площадкой давно уже спустился зимний вечер, сияли светляки, вчера еще поставленные Владимиром, пора было закругляться.

С кистенями у него получалось хорошо, но нужно было каждый день уделять время тренировке, сказал Семен. С тем они и отправились по своим избам, удовлетворенные друг другом. Влад был рад иметь хорошего умелого тренера, а Семен – гениального ученика, которому можно передать свои многолетние знания. Как настоящий воин он считал, что только воинские умения имеют самое высшее и первоначальное значение для человека, и радовался, когда кто-то с удовольствием их перенимал.

Между Владом и Семеном давно протянулась как бы ниточка от сердца к сердцу, они уважали друг друга, как профессионал профессионала, как настоящий мужчина настоящего мужчину – так вот и зарождается мужская дружба, без фиолетовых соплей в сахаре, без этакого бабского сюсюканья.

Дома Влада уже ждал ужин, большая лохань возле печи и две стреляющие глазками возбужденные красотки. Он устало присел на стул, попил чаю с ватрушками, только что испеченными в русской печи, – есть ему почему-то особо и не хотелось, потом он ушел в свою комнату, снял верхнюю одежду – он был весь мокрый от занятий. Поскакали они от души на площадке, правда, Семен уработался больше, несмотря на свой опыт и тренировку.

Влад подошел к корыту, решительно снял остатки мокрой от пота одежды, махнул девушкам, подзывая, и четыре руки устроили ему «джакузи» в отдельно взятой крестьянской избе. Через полчаса обмываний и натираний он уже лежал под покрывалом на своей койке. Маленький светляк-ночник горел у печи, подсвечивая избу нереальным синим светом, – он специально сделал его синим, как в детстве, у мамы был такой ночник с тусклой синей лампочкой, чтобы мальчишка не боялся и спал, ведь в темноте водятся чудовища и нечисть. А вот лампочка всех отпугивает, особенно мамина лампочка. Он специально не стал закрывать дверь в свой закуток, лежал, глядя в потолок и улыбаясь, и слушал шепот и препирательства на топчане.

– Ты стерва, Аринка! Я вообще первая была, и мне первой!

– Машка, ты гадина! Вообще я первая должна быть, я больше работаю, а ты только нос задираешь!

Послышалась какая-то возня, и некое тело гулко шлепнулось на пол с шипением:

– Ну, сучка, я тебе припомню…

Босые ноги зашлепали по полу и в комнату Влада. Тихонько прокралась белая фигура, как привидение. Влад сделал вид, что крепко спит, фигура нерешительно постояла, потом тихо стянула с себя рубаху и скользнула к нему под пуховое одеяло. Гладкое девичье тело прижалось к нему, упершись твердой грудью. Он подумал: «Ага, хорошо постарался – ну для себя делал, не для врагов!» Рука нерешительно провела по его груди, животу, спускаясь все ниже, и замерла… ну там, где надо. Явно опыта у этой руки и всего остального не было, а посему Влад, уже нестерпимо желавший продолжения «банкета», повернулся, взял ее ладони в свои и вытянулся на ней, как будто распяв ее на кровати. Она послушно и жадно раскрыла колени и приняла его в себя со вздохом облегчения и наслаждения – как будто ждала этого долгие годы. А может, оно так и было, думал Влад, лежа рядом с влажной от любовного пота и изможденной Ариной. О чем еще может мечтать девушка, уродливая, но умная и чувственная?.. И тут вдруг мечта осуществляется… Ну и как тут не постонать под красивым сильным самцом, да так, чтобы было слышно аж в стражницкой, на зависть всем, и особенно той, кто сейчас лежит и сопит под одеялом, приговаривая: «Ну, сучка, ну я тебе припомню, коза кривая!»

Ночь вступала в свои права, и даже зависть и похоть не смогли устоять перед дуновением сна, и скоро вся изба, обнаженные, слившиеся в объятии любовники, клиника с сопящими девчонками и потной Феклой, стражницкая, – все спали. Кроме постовых, внимательно осматривающих территорию.

Одному из них вдруг показалось, что вдалеке мелькнула тень. Он осторожно, как призрак, двинулся к тому месту и увидел на снегу человеческие следы. «Недавно кто-то прошел, – подумал он, – надо утром доложить командиру…» – и вернулся в свой схрон под заснеженной сосной.

Глава 9

Утро было ясным. Даже в такие маленькие мозаичные окошки избы пробивался солнечный свет, играя на шелковых обоях с цаплями, начищенном до сияния медном чайнике, зайчики от которого били в глаза Владу, с трудом сумевшему продрать их после ночи. Он прислушался – в комнате раздавались приглушенные женские голоса, чего-то горячо доказывающие друг другу:

– Ну и че, ну и че – я первая хотела!

– Ну сёдня ты, че ты повелась-то, как будто последний день живем! Не стерла я его под корень, хватит тебе еще! Перестань дуться!

Влад засопел, сел на постели, голоса немедленно стихли, потом звонкий голос Маши спросил:

– Проснулись, господин Влад? Пойдемте, я вам воду приготовила. – И тут же зашипела: – А ты, Аринка, иди на стол собирать, я сама его мыть буду! – И опять громко, нарочито сладким и доброжелательным голосом: – Идите, идите, господин Влад.

Влад встал, пряча ухмылку в бороду, прошел к корыту и стал наслаждаться потоком теплой воды и массажем нежных ручек, моющих ему голову… Он всегда чуть не засыпал в парикмахерских, после того как руки парикмахерши продолжительное время теребили его волосы. Парикмахерши обычно смеялись и сообщали, что он не один такой, и большинство мужиков так же реагируют на стрижку. Особенно ему было странно, когда до и после стрижки парикмахерша мыла ему голову… В этом было что-то интимное, возбуждающее, когда женские руки перебирают тебе волосы и гладят по голове.

Но все хорошее кончается, наконец он был насухо вытерт, накормлен, и настал черед работы. Люди в клинике уже ждали. Он с раздражением осмотрел тесноватое помещение: ну чего хорошего, когда тут живут люди и тут же производят операции, – дикость какая-то. Грязь, кровь, запах… а тут еще люди. Но куда деваться – помещений не хватает, так что альтернативы нет. Ну до приезда Марьяны нет…

Девушки встретили его, хором поздоровавшись, о чем-то пошептались, перемигиваясь, – видимо, обсуждали концерт, выданный Ариной. Ему же было как-то не до них – рутинная работа ему надоедала и хотелось скорее освободиться от назойливых посетителей, которых, как на грех, было довольно много.